Папаша Горемыка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 39

— Конечно. Знаете, моя жизнь очень изменилась с тех пор, как мне посчастливилось вас встретить. Дедушка, не терпевший новых знакомств, сразу же вас полюбил, потому что вы оказали мне большую услугу, и еще… еще, потому что вы, как и он, ненавидите парижан. Вот он и отнесся к вам обоим с доверием и, естественно, стал принимать вас в нашем доме. Раньше воскресные дни были такими скучными, а теперь, когда приходят гости, они стали словно праздником. Если бы вы знали, с каким нетерпением я жду воскресенья! Какой долгой мне кажется неделя! Спускаясь с холма после обедни, я гляжу вдаль, на реку, не показалась ли ваша лодка! Я так хорошо помню ее черный флаг с красными звездами! Отругайте за меня хорошенько вашего друга; скажите ему, что он поступил очень дурно, испортив нам с вами день, и все из-за какого-то праздника в Аржантёе — вот уж невидаль!

В то время как Юберта щебетала, Валентин становился все бледнее и глаза его увлажнялись.

— Что вы делаете? — воскликнула Юберта. — Как вы смотали леску! Да ведь мне придется больше часа распутывать клубок, который вы тут сделали! Ришар куда более ловкий, чем вы.

Валентин с досадой отбросил леску.

— Что это вас так задело? О! Какой вы горячий!

— Значит, вы его любите? — с некоторой горечью спросил ювелир.

— Кого? Господина Ришара? О! Всей душой. Но послушайте! Что это копошится там, под лодкой?

— Водяная крыса… Не все ли равно? — ответил Валентин, даже не потрудившись проверить, в чем дело. — Юберта, — продолжал он взволнованно, — дитя мое, вы когда-нибудь думали о том, что порядочная девушка дарит свою любовь лишь тогда, когда она уверена, что возлюбленный попросит у нее вместе с сердцем и руку?

— Сердце? Руку? Да что вы хотите этим сказать, господин Валентин?

— Задумайтесь над моими словами, Юберта. Больше я не вправе ничего сказать вам, хотя и готов отдать за вас жизнь.

— Так вы говорите о моем сердце! — воскликнула Беляночка. — Понятно: вы считаете, что я разделяю ту пламенную страсть, которую господин Ришар уговаривает меня каждое воскресенье разрешить ему живописать мне? Одним словом, вы думаете, что я влюблена в вашего друга?

— Но ведь вы сами только что сказали…

— Ах! Вот уж поистине умора!

Юберта замолчала: вероятно, ее душил смех. Под носом лодки больше не слышалось никаких шорохов.

— Пусть господин Ришар, — продолжала Юберта, — не воображает, что я, как вы решили, от него без ума, хотя он довольно интересный мужчина. Я испытываю к нему огромное чувство дружбы потому, что он оказал мне услугу, которую я никогда не забуду, а также потому, что он добрый, не высокомерный, и в особенности потому, что вольно или невольно он вечно меня смешит. Но влюбиться в него — ну нет! У меня и в мыслях такого не было; мне кажется, это было бы нелегко.

— Вы говорите правду, Юберта?

— Как они привыкли к выдумкам, эти парижане! Им недостаточно слова честной девушки… Да, кстати, а какое вам до этого дело? Вы что, собираетесь соперничать с вашим другом?

Вопрос Юберты подействовал на Валентина как удар электрическим током, немедленно умерив его восторженную радость по поводу того, что сердце девушки по-прежнему никому не принадлежит. Этот вопрос заставил его успокоиться и устыдиться собственного побуждения; ювелир понял, как гнусно бы он себя повел, провинившись в том, что он сам осуждал в поведении Ришара, и насколько справедливо бы тот мог обвинить его в вероломстве, если бы он попытался занять место друга в сердце девушки.

— Нет, нет, Юберта, — сказал Валентин, — я испытываю к вам чисто братское чувство, а отнюдь не любовь.

— То, что вы мне говорите, наверное, не очень любезно, но мне это больше нравится. Как славно быть друзьями — болтать, смеяться, петь, гулять, не думая ни о чем дурном, не остерегаясь друг друга, и с чистой совестью не обращать внимания на людские толки! И еще танцевать! Как это занятно! Однажды вечером я убежала из дома к переправе, где люди плясали под звуки двух скрипок. Сначала я подражала танцующим без особого удовольствия, но через несколько минут все переменилось. Музыка, которая показалась мне такой визгливой и нестройной, стала зажигательной. Она заставляла меня танцевать по ее воле, и в то же время все вокруг закружилось в вихре — деревья, дома, даже облака; мне казалось, что облака образовали бесконечную цепь, одним из колец которой я стала, и мои ноги были готовы оторваться от земли, чтобы последовать за облаками. Я думала, что сойду с ума, и это безумие было таким приятным, что мне хотелось умереть во время одного из таких мгновений. О! Вы пойдете со мной танцевать, когда в Ла-Варенне будет праздник, не правда ли, господин Валентин?

— Я не умею танцевать, Юберта.

— Вы не умеете танцевать?

— Нет, дитя мое.

— Как же вы собираетесь ухаживать за девушкой, которую полюбите и захотите назвать своей женой?

— Я предложу этой девушке руку, на которую она сможет уверенно опереться, а также сердце, которое всегда будет биться ради нее одной и в котором при жизненных бурях она сможет найти поддержку, не печалясь о прошлом и не заботясь о будущем.

— Ах! Вы рассчитываете прельстить ее именно этим?

— Да, ибо я надеюсь, что у нее будет благородная и правдивая душа, которая сможет оценить всю прелесть непорочной любви двух искренних сердец. Чтобы пленить эту девушку, я расскажу ей о счастье так, как я его понимаю. Прежде всего это будет счастье двух молодых людей, отдавшихся друг другу без всяких скрытых умыслов и ставших единым целым. Один из них будет заботлив, услужлив и прозорлив; другая — добра и верна; он станет приобщать свою подругу к красотам природы и чудесам человеческого разума, чтобы она могла разделить с ним тихую радость, которую они доставляют, а возлюбленная стане! обучать своего друга таинственной нежности, которую Бог вложил в сердце женщины, и рассказывать ему обо всех своих мыслях и благих делах. Я также надеюсь покорить эту девушку более строгой, но не менее заманчивой ролью матери большого семейства, окруженной прекрасными детьми, в ком отец и мать вместе продолжают жить, причем дети на примере матери учатся терпению, честности и самопожертвованию, а у отца узнают, как своим трудолюбием служить одновременно Богу, истине и отчизне. Наконец, я смогу пообещать своей избраннице, что она упокоится смертью праведницы, тихо уснув в объятиях единственного на свете человека, которого она любила, с верой, что скоро снова встретится с ним в царстве вечности. Неужели вы думаете, Юберта, что все это не стоит бала и танцев?

Валентин говорил с воодушевлением, и его голос, жесты, а также слова, видимо, произвели на девушку сильное впечатление; она смотрела на него с вниманием, за которым таилась какая-то сокровенная мысль.

— Наверное, вы правы, господин Валентин — произнесла Юберта, чтобы что-то сказать в ответ молодому человеку, когда он закончил, но было ясно: слова девушки не выражали того, что творилось в ее душе, — наверное, вы правы, и все же танцы тоже большое удовольствие.