Паж герцога Савойского - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 119

Она чуть не сказала «свою любовь», но в последний момент удержалась.

— Вкладывать что? — спросил коннетабль.

— Свои деньги, — ответила герцогиня. В эту минуту вошел король.

— О государь, — воскликнула, бросаясь ему навстречу, Диана, — входите же, я как раз собиралась за вами послать!.. Вот и вернулся к нам наш дорогой коннетабль, и он по-прежнему молод и отважен, как бог Марс.

— Да, и первый его визит — к богине Венере, — сказал король, пользуясь языком мифологии, как было принято в то время. — Он прав, и я не скажу: «По месту и честь», а скажу: «По красоте и величие». Вашу руку, дорогой коннетабль.

— Черт возьми, государь, — нахмурясь, ворчливо сказал Монморанси, — уж не знаю, должен ли я подавать вам руку.

— А это еще почему? — смеясь, спросил король.

— Потому что, — ответил коннетабль, хмурясь еще больше, — мне кажется, будто вы меня забыли.

— Я?! Я забыл вас, дорогой коннетабль? — воскликнул король, начиная защищаться, хотя имел все основания нападать.

— Правда, господин де Гиз вам все уши протрубил, — сказал коннетабль.

— Черт возьми! — сказал король, не удержавшись от ответа прямым ударом на ложный выпад коннетабля. — Нельзя же помешать победителю трубить победу!

— Государь, — ответил Монморанси, выпрямившись, как петух на шпорах, — есть поражения столь же славные, как и победы!

— Да, но согласитесь, — сказал король, — что пользы от них меньше.

— Меньше пользы… меньше пользы, — проворчал коннетабль, — конечно, меньше. Но ведь война — такая игра, где и самый умелый может проиграть! Король, ваш отец, кое-что об этом знал.

Генрих слегка покраснел.

— И если город Сен-Кантен и сдался, — продолжал коннетабль, — то кажется мне…

— Ну, во-первых, — резко прервал его король, — Сен-Кантен не сдался; Сен-Кантен был взят штурмом, и взят, вы сами знаете, после героической защиты. Город Сен-Кантен спас Францию, которую…

Генрих помедлил.

— Кончайте же: которую погубила Сен-Лоранская битва, ведь так? Вы это хотели сказать?.. Вот так — убиваешься, надрываешься, сносишь такое на службе королю, а король тебе за это в благодарность говорит столь приятные слова!

— Нет, дорогой коннетабль, — запротестовал Генрих, которого Диана одним взглядом заставила раскаяться в сказанном, — я вовсе не это хотел сказать, напротив… я только сказал, что Сен-Кантен превосходно защищался.

— Да, да, вот за это ваше величество и обошлись так хорошо с его защитником!

— С Колиньи? Что я еще мог для него сделать, дорогой коннетабль, кроме как заплатить за него выкуп вместе с вашим?

— Не будем об этом говорить, государь! Как будто дело в выкупе Колиньи! Дело в том, что Дандело в тюрьме.

— Ах, простите, дорогой коннетабль, — воскликнул король, — но господин Дандело — еретик!

— Как будто все мы не еретики немножко! А вы что, рассчитываете попасть прямо в рай, государь?

— Почему бы и нет?!

— Да оставьте! Вы туда попадете так же, как старый маршал Строцци, умерший вероотступником. Спросите-ка у вашего друга господина де Вьейвиля, что тот сказал, испуская дух?

— Так что же он сказал?

— Он сказал: «Я отрекаюсь от Бога! Бал окончен!» И когда господин де Гиз ему ответил: «Берегитесь, маршал! Вы сегодня же предстанете перед лицом Господа, от которого отрекаетесь!», — «Прекрасно, — возразил маршал, прищелкнув большим пальцем, — я сегодня буду там, куда пошли все, кто умер в течение шести тысяч лет!» Ну, и почему же вы не прикажете вырыть его тело из могилы и сжечь на Гревской площади? Только потому, что он умер за вас, а другие были только ранены?

— Коннетабль, вы несправедливы! — воскликнул король.

— Несправедлив?! Ба! Так где же господин Дандело? Может быть, инспектирует королевскую кавалерию, как того требует его должность? Или отдыхает в своем замке после осады Сен-Кантена, где, как вы сами признали, он совершил чудеса храбрости? Нет, он в заточении в замке Мелён, а почему? Потому что он честно высказал вам свое мнение о мессе!.. О государь, государь, просто не знаю, черт возьми, что меня удерживает от того, чтобы не стать гугенотом и предложить свою шпагу господину де Конде!

— Коннетабль!..

— А когда подумаю, что бедный Дандело тюрьмой скорее всего тоже обязан господину де Гизу…

— Коннетабль, — возразил король, — клянусь вам, что Гизы тут ни при чем!

— Как?! Вы станете утверждать, что это не происки вашего адского кардинала?

— Коннетабль, — сказал король, избегая ответа на этот вопрос, — желаете ли вы, чтобы я сделал одно дело?

— Какое?

— Чтобы в честь вашего счастливого возвращения и из радости видеть вас я освободил господина Дандело?

— Черт возьми, — воскликнул коннетабль, — конечно, желаю, даже скажу больше: я так хочу!

— Коннетабль, кузен мой, — с улыбкой возразил король, — ты же знаешь, только король может сказать: «Мы так хотим»?!

— Прекрасно, государь, — вмешалась Диана, — скажите: «Я хочу, чтобы наш добрый слуга Дандело был отпущен на свободу и смог присутствовать на свадьбе нашей возлюбленной дочери Дианы де Кастро и Франсуа Монморанси, графа де Данвиля».

— Да, — сказал коннетабль еще более ворчливым тоном, — если, конечно, эта свадьба состоится…

— А почему же ей не состояться? — спросила Диана. — Вы находите, что будущие супруги слишком бедны, чтобы начать совместную жизнь?

— О, если дело только в этом, — сказал король, всегда радовавшийся возможности откупиться от затруднения деньгами, — отыщем же мы где-нибудь в уголке нашего сундука тысяч сто экю!

— Как будто дело в этом! — сказал коннетабль. — Тысяча чертей! Кто говорит о деньгах?! Боюсь, что свадьба не состоится по другой причине.

— По какой? — спросил король.

— Потому что этот брак не устраивает ваших добрых друзей Гизов.

— Вот уж действительно, коннетабль, вы воюете с призраками.

— С призраками?! А зачем же, вы полагаете, господин Франсуа де Гиз явился в Париж, если не для того, чтобы помешать этому браку, который должен придать новый блеск моему дому?.. Хотя, — дерзко добавил коннетабль, — если все взвесить, госпожа де Кастро всего лишь побочная дочь.

Король прикусил губу, а Диана покраснела. Но не желая отвечать на последнее замечание, Генрих сказал:

— Прежде всего, дорогой коннетабль, вы ошибаетесь, и господина де Гиза в Париже нет.

— И где же он?

— В лагере под Компьенем.

— Хорошо, государь!.. И вы его не отпускали?