Король Камней - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 83

«Зачем ты пришла сюда?» – спросила крыса.

«Чью жизнь ты собралась разменять?» – мурлыкнула кошка.

«Свою?» – предположил ворон.

Не ответив, Эльза воткнула факел в трещину и опустилась рядом, на стылый камень. Поза для отрешения. Успокоить дыхание… Нет, мысли и чувства – бунтовщики! – отказывались уходить. Душа и разум восставали против безмятежности. Эльза вновь стала маленькой девочкой, твердо уверенной: не думать, не чувствовать может только покойник в гробу. А она – живая! На глаза навернулись слезы. Почему именно сейчас?! Когда ей так нужно… Отсветы факела множились, расплывались. Янтарные струйки текли со сталактитов, собирались на полу в медвяные лужи. Сквозь металл диадемы сивилла ощутила теплую пульсацию янтаря. В такт ей мерцал грот, на краткие мгновения озаряясь светом, который, казалось, ушел отсюда навсегда. Ты можешь все вернуть, говорил он. Стоит тебе захотеть, и стены вновь прорастут солнечным янтарем. Грот, диадема и ты – последняя из сивилл; чувства и разум, воля и желание…

Слезы текли по щекам Эльзы: радость и отчаяние. Янтарный грот дарил блудной дочери право выбора, а сивилла не знала, что делать. Возродить грот? Оставить все, как есть? Бежать за тридевять земель, на край света? И всю жизнь мучиться сомнениями, гадать, верно ли ты поступила? Распутье, подумала она. Перекресток дорог, и некому подсказать, куда идти. Дар прорицания молчал, молчали ворон, собака и крыса; безмолвствовал камень, озаряемый темно-желтыми сполохами.

Мы похожи, сказала себе Эльза. Две женщины; две заложницы судьбы. Я, сивилла с янтарем, заключенным в диадеме – и другая, волшебница в камне, вросшем в лоб мужчины. Выжившая чудом – и чудом воскресшая. Еще недавно я металась между двух огней: человек и зверь, разум и чутье. Инес мечется между любовью и убийством, страстным, звериным желанием воплотиться – и гордым, человеческим отказом воплощаться такой ценой.

Мы – сестры, рожденные бедой и случаем.

Это что-то значит?

Грот молчал. Лишь неподалеку с потолка капала вода. Мало-помалу стук капель превратился в звук шагов. Скрипел снег под ногами. Позже пришли голоса: смутные, неприятные. Неужели грот ответил ей?! Эльза затаила дыхание. У входа разговаривали. Ей показалось, что она различает голос Вульма, но слов было не разобрать. Ступая как можно тише, Эльза направилась к выходу. Когда снаружи забрезжил свет, она тщательно загасила факел. Почему она кралась, подобно вору? Звериная осторожность, подруга последних дней? Тайная тревога? Эльза не знала, но шагов сивиллы сейчас не расслышал бы и опытный охотник.

– …поделимся.

– А много дают?

В голосе Вульма звучал интерес. Его собеседник мялся, медлил с ответом. Вновь заскрипел снег: человек переступил с ноги на ногу.

– Тысячу золотых за голову.

– Ого! – Вульм присвистнул. – А за живую?

– Дворянство.

– На кой мне дворянство на старости лет?

– Мы с Куцый тоже так решать! – встрял кто-то с жутким северным акцентом. – Золото лучше!

– Моя доля – половина! – отрезал Вульм. – Сивиллу-то я нашел!

Кровь ударила в виски. Сердце зашлось, колотясь о клетку ребер, и следующих слов Эльза не расслышала. Надо бежать! Забиться в грот, в самую глубину; там ее не найдут. Если вообще решатся сунуться внутрь… Нет, эти сунутся. Эти за деньги родную мать из могилы выкопают и продадут! Ноги вросли в камень. Всей душой Эльза стремилась прочь отсюда – и не могла сдвинуться с места.

– …по рукам, – донеслось снаружи.

Слежку Вульм почуял еще у моста. Сугробы, наметенные вчерашним бураном, не давали ему покоя, и Вульм не удивился, когда из-за них выбрались двое. Лишь проверил, легко ли ходит в ножнах Свиное Шило, да тронул рукояти кинжалов, как музыкант – струны лютни. Ранние охотнички, ясен пень, ждали, пока Эльза скроется в пещере, и сегентаррец останется один. Значит, намечался разговор между бывалыми людьми. Хотели бы убить – напали бы раньше. Разговоры Вульм собирался вести у схода с моста, когда у него за спиной будет ровная площадка, а у бывалых – узкая обледенелая перемычка.

Куцего Хряпа и Ингвара Жги-Всех он узнал издалека.

– Ты, смотрю, бабой обзавелся, – осклабился Куцый, подходя ближе.

– Не без того, – в тон ему ответил Вульм.

– Что ж не пользуешь? Она – в нору, а ты хрен морозишь?

– Зябко на камнях. Мы себе берлогу потеплее найдем.

– Найдешь ли?

– Да уж отыщу, не сомневайся.

– Мы не сомневаться, – встрял Ингвар. – А ты бабой делиться – как?

Коротышка всегда ходил вокруг да около; подход искал, слабину. Ингвар же пер напролом, беря быка за рога.

– Никак. Моя баба. Вам что, потаскух мало?

– А за деньга?

– Запал на нее?

– Любовь, – Куцый Хряп прищурился: скверно, с намеком. Нахлобучил шапку на уши, передернул плечами: из ущелья дул ветер. – Слыхал про такое? Баба твоя, спору нет. Значит, тебе с каждого по монете. Все по-честному. Идет?

– Мимо идет, – оскалился Вульм. – Может, потом.

– А сейчас?

– Сейчас я ее сам валять буду. Без помощников.

Ингвар дернул углом рта. Уродливый ожог на щеке норхольмца начал темнеть, приобретая цвет бурой земли после дождя.

– Бери грошик, старик. Иди вон.

– Грошик? Ты, скупердяй… Два ферна давай!

Вульм шагнул к Ингвару, требовательно протянул руку. Жги-Всех на миг растерялся, но быстро опомнился и полез за пазуху. Пару золотых за бабу он счел излишеством; две серебряные монеты с профилем Грюна IV, тусклые и обрезанные по краям, перекочевали в ладонь сегентаррца. Благодарность Вульма была молниеносной: засипев, Ингвар сложился пополам. Колено старика, острое и твердое, угодило северянину в пах. Рука Жги-Всех метнулась к мечу, и сталь собственного клинка едва не отсекла Ингвару пальцы. Вульм успел раньше: меч с визгом вылетел из ножен до половины, забыв, кто его хозяин. Тяжелая, обмотанная медной проволокой рукоять врезалась Ингвару в рот, превратив губы в кашу. Сплюнув, Вульм отступил назад, поглядывая на Куцего Хряпа, стоящего без движения.

– Хорош кривого строить! На бабу они запали…

– Волк, – ухмыльнулся коротышка. – Есть дело, волк…

– Если дело с наваром, я в доле. Ну?

Куцый Хряп захохотал. Он трясся всем телом, сгибался в три погибели и азартно хлопал себя по ляжкам. Чувствовалось: сегодня у коротышки знатный день. Жги-Всех харкнул в снег кровью – раз, другой – и тоже булькнул: засмеялся. Медленно, с усилием норхольмец разогнулся. Ожог на его щеке бледнел, ясно говоря: лезть в драку Ингвару расхотелось. Сунув пальцы в рот, он скривился, дернул – и выбросил в сугроб окровавленный зуб.

Старухе на четки, подумал Вульм.