«Попаданец» на престоле - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шкенев cтр.№ 61

Полдень следующего дня

А я тоже ждал, хотя бурлящая энергия требовала выхода. Терпение, Павел Петрович, и только терпение. И не стоит завидовать занятым людям — сам определил каждому фронт работы. И себе тоже сам. Вот и сиди теперь, жди у моря погоды в самом прямом смысле. Скучно, но куда деваться?

А так, конечно, вроде все при деле. Иван Петрович Кулибин здесь же, в Кронштадте. Не в самом городе, конечно, а увязался за мной. Именно ему и претворять в жизнь бредовую идею, предложенную боцманом Матвеем Котофеевым. Зная изобретательность и пытливый ум нашего графа, надеюсь на успех с большой долей вероятности.

Военного министра Аракчеева нет, и не увидим еще долго — в тот злополучный день излишне ретивые гренадеры сломали ему руку. Правда, это не помешало Алексею Андреевичу принять участие в последующей схватке, где он и получил штыком в бедро. Очевидцы рассказывали, будто разъяренный граф забил обидчика насмерть одной только здоровой ногой, но верится с трудом. Как же он тогда стоял? Врут, наверное.

Бенкендорф в Петербурге. Нет, не отдыхает, совсем наоборот — занимается прочесыванием города, вылавливанием прячущихся по подвалам и чердакам недобитков и отделением плевел от козлищ. Совершенно верно, были и такие, что встречали англичан хлебом-солью и распростертыми объятиями. Теперь пусть попробуют Александра Христофоровича обнять. Кстати, в задачу гвардейцев входит не только поиск врага внутреннего и внешнего, но и активное использование найденных на расчистке столицы от баррикад и завалов. Не умирать же беднягам с голоду в ожидании суда, а так хоть на похлебку заработают.

Кутузов тоже занят. Я, оказывается, присвоил ему звание фельдмаршала еще весной, но забыл подтвердить это соответствующей бумагой. Но в ту ночь, проведенную за коньяком и разговорами о прошлом, которое, скорее всего, не станет будущим, Михаил Илларионович напомнил. Вообще, забавно было наблюдать, как сквозь хитрую и циничную натуру опытного военачальника и царедворца то и дело проглядывала святая простота Мишки Варзина. И умудряются как-то уживаться вдвоем в одной голове! Зато и должность им определил тоже на двоих — пусть командуют всеми сухопутными войсками, подчиняясь напрямую только императору. И все, пропал старый друг, целиком окунувшись в новые заботы, даже предстоящее сражение с английским флотом его не интересует.

Зато неприятельскими кораблями живо интересуется другой человек. Причем не с точки зрения их боевого применения, а исключительно с коммерческой. Гавриилу Романовичу Державину поручено произвести точный подсчет понесенных нами потерь, оценить их в материальном выражении, не принимая во внимание какую-либо амортизацию, и озвучить сумму компенсации, которую необходимо истребовать с Англии и Швеции. Сомневаюсь, конечно, что туманный Альбион требование хотя бы заметит, не то что удовлетворит, но уж Стокгольм расплатится за все сполна! Заранее сочувствую, но, увы, не смогу ограничить полет творческой мысли поэта.

— Тридцать пять сажен по два с полтиной… да помножить на… и отнять восемь… — бормотал Гавриил Романович, разглядывая эскадру в подзорную трубу. — Да и то, если не сгорят… Ваше Императорское Величество, кругом одни убытки!

— И что же?

— А нельзя ли хоть что-нибудь захватить неповрежденным? Иначе стоимость дров никак не компенсирует затраты на…

— Экий вы меркантильный, господин Державин. — Кулибин, копавшийся неподалеку в механизме самого странного вида, укоризненно покачал головой. — Вдруг ничего не получится?

— У вас?

— Вот только давайте обойдемся без лести, Гавриил Романович, — механик вздохнул и оглянулся на обвисший конус ветроуказателя. — Посвежело бы скорей, что ли.

Нужный ветер задул только к обеду следующего дня. Но перед этим корабли неприятельской эскадры предприняли попытку обстрела укреплений. Скорее даже обозначили ее, чем действительно бомбардировали. Так, бросили около полусотни ядер, получили в ответ сбитую мачту у «Дифайянса» и небольшой пожар на «Элефанте» и ушли — легли в дрейф вне досягаемости наших пушек. Что-то господин Нельсон совсем решительность потерял. Или собирается бросить безнадежное предприятие, опасаясь удара с тыла от переброшенного на Балтику Черноморского флота? Если так, то сэр Горацио глубоко не прав — я хоть и слыву немного сумасшедшим, но не настолько, чтобы посылать Ушакова в сомнительную экспедицию вокруг Европы с непредсказуемыми итогами. Сами отобьемся как-нибудь… с божьей помощью. Да, вот она сейчас совсем не помешает.

— Шибче, шибче качай! — Кулибин покрикивает на помощников, мехами нагоняющих горячий воздух в огромный полотняный шар. — Пошевеливайтесь!

Боцман Котофеев, предложивший всю эту авантюру, в ответ весело скалит зубы и сильнее нажимает рычаг. Пускай посмеется, скоро плакать будет. Шелк на одноразовый аппарат пожалели, а промазанная рыбьим клеем тонкая льняная ткань гораздо тяжелее и расправляется неохотно, так что качать и качать, пока руки не отвалятся. Наполнилось хоть немного? Вроде поднимается потихоньку…

Я не вмешиваюсь в процесс. В моем представлении воздухоплавание — это самолеты, а тут… рахитичный аэростат заграждения. Но что-то же должно получиться?

— Пошла родимая! Какого… и кто… мать? — Кулибин в своей стихии и некоторыми выражениями смог бы вогнать в краску даже лошадь.

Удивительно, но так его понимают лучше — помощники бросили качать меха и надели горловину приподнявшегося над землей шара на трубу, идущую от большой железной печки. Граф, не доверяя никому, лично шурует в топке длинной кочергой.

— Крепи веревки! Осторожней, идолы!

Через полтора часа надувшийся пузырь рвется вверх так, что швартовые концы, удерживающие аппарат от преждевременного старта, натянуты и гудят не хуже струны. Иван Петрович обращается ко мне, от избытка чувств перейдя на крик:

— Командуйте, Ваше Императорское Величество!

Не сказать ли подходящую случаю речь? Наверное, не стоит, а то, не приведи господь, ветер за это время переменится. Обойдемся, пусть потомки сами для своих учебников исторические афоризмы придумывают.

— Отпускай!

По канату ударил топор, и шар взмыл в небо, потянув за собой несколько привязанных бочек. Кроме них, поднималось еще кое-что.

— Дергай! — заорал Кулибин. — Лебедки держите! Отцепились?

— Седьмой застрял!

— Давай еще раз, ну?

— Есть, Ваше сиятельство!

Кто-нибудь в детстве запускал воздушных змеев? Красивое зрелище, вам скажу. Особенно когда их два десятка, все здоровенные, покрашенные яркими красками… Грязные английские паруса на этом фоне никак не смотрятся.

Боцман выглядел довольным:

— А я говорил, что получится! Второй и восьмой еще стравите, черти! Что, не видите, отстают от всех?

— И последний, — с беспокойством сказал Кулибин, наблюдая, как поднятые шаром змеи утягивает в сторону вражеской эскадры. — Ну что, государь, скоро начнем?