Тяжело в учении, легко в бою - читать онлайн книгу. Автор: Ирвин Уэлш cтр.№ 45

– Это что, констатация факта? – рассмеялась Иоланда, мой вопрос ее нисколько не покоробил.

Я хотел возразить, но она остановила меня царственным жестом.

– Не переживай. Дело давнее, да и хирург был не самым лучшим в Беверли-Хиллс, – усмехнулась она. – Вообще-то он был даже не из Беверли-Хиллс, так, какой-то недоумок с окраины Хьюстона. – Иоланда усмехнулась.

Сейчас ее лицо как никогда походило на морду горгульи: нервы застыли, покореженные неправильными разрезами и натяжением старческой кожи.

– Почему вы решили лечь под нож?

– Меня уговорил Ларри Бриггс. Думал, если я снова буду похожа на королеву красоты этого долбаного штата, ему голосов больше достанется. Если честно, особенно настаивать ему не пришлось. – Она грустно улыбнулась. – Кому же не хочется сохранить красоту.

Я посмотрел на старину Спарки: свет отражался в его стеклянных глазах, от этого пес казался живым и диким. А у двери покорно ждал Марко – навеки верный и преданный.

Иоланда заметила, что я смотрю на собак. Кивнула – неторопливо, понимающе, и от этого кивка я вздрогнул.

– Койот уже готов. Я чуть попозже тебе покажу, он в подвале. Кстати, Рэймонд, надо придумать ему имя. Ты сам выбери.

Я подумал, что подлая зверюга преследует меня повсюду, не отстает ни на шаг, а потом мне вспомнился Томми Воробей, вокалист «Королевских рептилий».

– Спасибо, мадам. Что, если назвать его Томми?

– Томми, значит, Томми. – Она оскалилась в улыбке, широкой, как Миссисипи. – За койота Томми.

Хозяйка засмеялась и подняла бокал. Я тоже расхохотался.

Когда мы умолкли, воцарилась нервная тишина. Иоланда, казалось, охладела и отстранилась. Я честно признался, что в книге решил сосредоточиться на работе Глена, а не на его личной жизни. Иоланда зло зыркнула на меня, у меня даже мурашки побежали по спине. Потом задумалась и принялась неторопливо кивать, словно призывая меня рассказывать дальше.

Мне уже точно не хотелось тут задерживаться. Оставалось прояснить только одну вешь:

– Я должен вас спросить… когда Глен покинул нас…

– А кто тебе сказал, что он нас покинул?

Меня пронзила дрожь, дом уже не казался мне прохладным, он был ледяным, как смерть. Я натянуто рассмеялся:

– Иоланда, я видел надгробие. Его могилу на семейном кладбище в Коллинзе.

– Пойдем, дружок, – резко бросила Иоланда.

Она поднялась и двинулась к двери, ведущей в подвал. Я последовал за ней по металлическим ступеням. Мы зашли в небольшую комнатку; она явно не занимала всей площади дома. Бетонный пол, каменные беленые стены. Укрепленная стальная дверь с круглым запотевшим окошком. Иоланда отодвинула засов и подтолкнула меня к двери.

– Входи, только тихо, очень тихо, – прошептала она.

Я заколебался, но только на мгновение. Мне было жутко интересно, что, черт возьми, тут творится.

Мне вдруг померещилось: Хэллидей жив! Воображение нарисовало фантастичную картину: вот он склонился над столом в тайном подвальном кабинете и монтирует очередной шедевр. Я настолько в это поверил, что даже попытался придумать подходящее приветствие.

Мистер Хэллидей… Вот так сюрприз…

Я перешагнул через металлический порожек, и по глазам ударила дымка. Тут было морозно, словно в огромном холодильнике. Я быстро обернулся, но дверь захлопнулась у меня за спиной. Я навалился на нее и услышал, как с той стороны щелкнул засов. Я изо всех сил бился о дверь, а холод жалил мои голые руки.

– Иоланда! Ты свихнулась! Мать твою! – Я чувствовал, как вместе с холодом мной овладевает страх, а ярость отступает. – Ладно тебе, выпусти… – просил я. – Слушай, мы будем общаться…

И тут в окошке я увидел ее лицо: страшное, обрюзгшее, белое. Из колонок надо мной разнесся дребезжащий голос:

– Они все хотели уйти, но у них не вышло. Мы останемся вместе. Навсегда.

– Иоланда, это безумие…

Я повернулся и оглядел комнату, мои глаза уже приспособились к дымке – я увидел их: все четверо смотрели на меня. Стеклянные глаза, неподвластные времени, пялились в пространство.

Глен Хэллидей с угольно-черными точками, въевшимися в подловатое лицо. Рубашка в синюю и красную полоску, потертые джинсы, ставшие его визитной карточкой. Зализанные назад густые седые волосы. В руке он сжимал бутылку пива – «Курс-лайт». Позади теснились остальные. Сосредоточенный Хэмфри Марстон. Так он, должно быть, смотрел, когда приходилось работать с маленькими животными. Рядом – Деннис Андерсен с винтовкой на плече. Лучится широкой самодовольной улыбкой, которая, верно, никогда не сходила у него с лица, даже когда палец ложился на курок, даже когда он протягивал руки, чтобы облапать женщину. И Ларри Бриггс, у пюпитра, в безукоризненном костюме – лихой щеголь и продувная бестия, даже после смерти.

Четыре всадника ее личного апокалипсиса. Чокнутая ведьма. Я вытащил из кармана мобильник.

– Ах ты, чертова старая дрянь…

– Телефон тут не принимает, дорогуша. «Чертова старая дрянь» заизолировала стены. Ни сигнал, ни звук не пройдет.

Так что не опускайся до того, чтобы истошно звать на помощь.

Бедняжка Глен, какой же он ребенок. В последние годы так цинично относился к своей жизни, а как до дела дошло – на коленях умолял. Странно, как думаешь?

Я проигнорировал спятившую кошелку. Должен быть еще какой-то выход…

Ее голос все рокотал в колонках:

– Что ты о себе возомнил, Рэймонд Уилсон Батлер? Писатель недоделанный, думаешь, можно влезть в мою жизнь, хватать, хватать, хватать, как и все остальные, выворачивать меня наизнанку, а потом уйти – ты-то свое получил?! Нет уж, дорогуша! Со мной этот номер не пройдет!

Я заметил дверь в кладовку и двинулся к ней. Там стоял койот вздыбленный, готовый броситься сквозь туман.

– Туда не войдешь. Видишь ли, я поставила на охрану Томми.

Голос Иоланды звучал издевательски.

Я осторожно шагнул вперед, но, подойдя поближе, понял, что койот мертвее мертвого. Ну конечно, это тот самый, которого я сбил; искусство долбанутой старухи придало ему движение. Я пинком отбросил чучело и схватился за холодный металл дверной ручки.

– На твоем месте, ангелочек, я бы туда не заглядывала, – проворковала Иоланда.

– Иди на хуй, жирная сука!

Я распахнул дверь и, завидев, что находится внутри, упал на колени. Я кричал – нет, нет, нет! – снова и снова, и все глядел на химический серый оттенок, который кожа приобрела в тусклом электрическом свете. В руках девушка держала гитару, рот был открыт, выпевая беззвучную мелодию. Пен застыла в этой позе навсегда.

– Такая милашка! Я пошла ее послушать, а потом пригласила в гости. Думаю, ты много про меня рассказывал, вот ей и стало интересно. У меня на нее немало времени ушло, пришлось попотеть, чтобы успеть за ночь. Барри помог. Он, понимаешь ли, мне сыном приходится – большой ее поклонник. Мы хотели сделать тебе сюрприз. Вот вам и гнездышко, голубки.