Клей - читать онлайн книгу. Автор: Ирвин Уэлш cтр.№ 4

Да, выходные, похоже, складывались удачно. Завтра Данфермлайн играет с Кили, и Томми Маклин уже оправился после травмы. Малыш будет крутить фентеля, на которых уже поднаторел Эдди Морисон и этот новичок – Мэти. Да, Мэти и другой, ещё молодой пацан, Макшерри его звать, оба, похоже, были многообещающими игроками. Дункан любил ходить на Данфермлайн, он считал эту команду чем-то вроде Килмарнока с восточного побережья. Обе команды из шахтёрских городков за последние десять лет добились настоящей славы и вступили в борьбу с лучшими клубами Европы.

– С этими автобусами каши не сваришь, – закричал на него старикан в фланелевой рубахе, попыхивая «Капстаном», чем сбил его с мысли. – Двадцать пять минут прождал. Неча было убирать все трамваи.

– Это точно, – улыбнулся Дункан, снова мягко погружаясь в предвкушение выходных.

– Неча все трамваи было убирать, – повторил сам себе старик с трубкой.

Со времён эдинбургского изгнания Дункан в основном проводил субботние вечера между «Истер-роуд» и «Тайнкасл». Последний ему всегда нравился больше и совсем не из-за удобств, просто это место напоминало ему тот великий день сезона 1964 года, когда в финале чемпионата, чтобы выиграть кубок, «Хартс» нужно было всего лишь сделать с Килли ничью. Они даже могли позволить себе проиграть один – ноль. Килмарнок же должен был выиграть с преимуществом в два мяча, чтобы впервые в истории поднять свой флаг над стадионом. Никто, кроме айширцев, в это не верил, но когда Бобби Фергюсон буквально спас ворота от Алана Гордона, Дункан знал, что это будет их день. И когда потом он три дня отмечал с друзьями победу, Мария даже слова не сказал.

Они тогда только обручились, и вести себя так было рискованно, но она всё отлично поняла. И в этом было её чудесное качество, она понимала, что для него значит эта победа, ему даже не пришлось объяснять. Она знала, что он не любитель всяких вольностей.

«The Wonder of You». Дункан подумал о Марии, как ему сказачно повезло, как посчастливилось встретить её. Как он поставит ей вечером эту пластинку, ей и пацану. Выходя на Джанкшн-стрит, Дункан размышлял о том, что музыка всегда была стержнем его жизни, как он до сих пор трепещет от ребячьего восторга, когда покупает свежую пластинку. Рождественское утро – каждую неделю. Это чувство предвкушения: ты не знаешь, если ли ещё то, что тебе нужно, или всё уже распродано. Ему даже иногда приходилось в субботу утром ехать в «Бэндпартс», чтобы уж достать наверняка. Когда он подходил к магазину «Ардс», в горле у него защемило, в груди забилось сердце. Он дёрнул за дверную ручку, вошёл и сразу направился к прилавку. Там стояла Биг-Лиз: толстый слой косметики и шлем из твёрдых, залакированных волос. Глаза её просветлели при виде знакомого. В руках она держала «The Wonder of You».

– Я подумал, что тебе пригодится, Дункан, – сказала она и зашептала: – Специально для тебя приберегла.

– Отлично, Лиз, ты гений, – улыбнулся Дункан, легко расставаясь с десяткой.

– С тебя выпивон, – сказала она, поднимая брови домиком и обрушивая на него всю мощь своего кокетства.

Дункан изобразил неопределённую улыбку.

– Если доберётся до первого места, – ответил он, стараясь, чтоб овладевшее им смущение не чувствовалось в голосе.

Говорят, когда женишься, девки привечают даже больше, похоже на правду, подумал он. А может, просто замечаешь больше.

Лиз засмеялась слишком усердно над этой одноразовой шуткой, отчего Дункану захотелось поскорей уйти из магазина. Открывая дверь, он услышал:

– Я тебе ещё напомню про наш разговор!

Ещё несколько минут Дункан чувствовал себя как-то неуютно. Он подумал о Лиз, но даже здесь, у дверей магазина, он не мог вспомнить, как она выглядит. Перед глазами у него стояла Мария.

Однако пластинка у него. Это хороший знак. «Килли» выиграют наверняка, хотя с этими отключениями электричества неизвестно, до скольки продлится матч, ведь скоро уже станет рано темнеть. И всё равно это небольшая плата за то, чтобы избавиться от этого упыря Хелса с его тори. Отлично, теперь эти уроды не будут ездить на рабочем человеке.

Его родители многим пожертвовали, решив, что он не пойдёт стопами отца – в шахту. Они настояли, чтоб он поступил в обучение, чтоб за спиной у него было своё ремесло. Поэтому Дункана отправили к тётушке в Глазго, где он поступил подмастерьем в машинный цех «Киннинг-парка».

Впечатлительному парню из провинции Глазго показалось огромным, живым и жестоким городом, однако он легко сходился с людьми и быстро приобрёл популярность среди заводских. Лучшим его дружком был парень по имени Мэтт Муир из Гована – записной фант «Рейнджеров», и, будучи социалистом, он со стыдом признавал, что место подмастерья, как и многие его сослуживцы, он получил через масонские связи его семьи. Его отец не видел никакого противоречия между франкомасонством и социализмом, и многие завсегдатаи ложи были активными социалистами и даже, как Мэтт, партийными коммунистами.

– Первые, кто получит, – это мудачьё из Ватикана, – горячо объяснял он, – их сразу к стенке поставим.

Мэтт научил Дункана самому важному – как себя вести, как одеваться, куда ходить на танцы, показал парней, у которых всегда перо в кармане, а главное, кто их девчонки, с которыми, соответственно, лучше не танцевать. Потом как-то раз они поехали с друзьями в Эдинбург, где в танцзале Толлкросса он увидел девушку в голубом платье. Всякий раз, когда он на неё смотрел, ему казалось, что сердце выпрыгнет у него из груди.

Несмотря на то что Эдинбург казался расслабленней Глазго и Мэтт утверждал, что перья и лезвия здесь редкость, на танцах случилась потасовка. Дородный детина впарил одному и хотел продолжить. Дункан и Мэтт вмешались, и им удалось уладить ситуацию. К счастью, их вмешательство спасло одного парня из той же компании, что и девушка, которую Дункан гипнотизировал весь вечер, но так и не решился пригласить на танец. И вот она перед ним, её острые скулы и манера опускать глаза, что придавало ей надменный вид, однако впечатление это рассеивалось после первых же минут разговора.

И что лучше всего, парень, с которым он подружился, по имени Лени, оказался братом Марии.

Номинально Мария была католичкой, хотя отец испытывал необъяснимую неприязнь к священникам и давно перестал ходить в церковь. В итоге жена и дети последовали его примеру. И тем не менее Дункан волновался, как отреагирует его семья, и решил съездить в Айшир, чтобы обсудить этот деликатный вопрос.

Отец Дункана был человек спокойный и рассудительный. Его стеснительность часто принимали за грубость, и впечатление это усиливалось его размерами (он был под два метра ростом), которые Дункан унаследовал вместе с соломенной шевелюрой. Отец молча выслушивал его изложение, время от времени подбадривая кивком. Когда же он заговорил, у него был тон человека, которого поняли в корне неверно.

– Мне не за что ненавидеть католиков, сынок, – настаивал отец. – Я не имею ничего против религии, какой бы она ни была. Тут речь о свиньях из Ватикана, которые держат народ в невежестве, угнетают его, чтобы наполнять свои денежные сундуки, вот кого я ненавижу.