— Святое дерьмо, ты это видишь? — спросил Стив.
Колли кивнул:
— Похоже на кактусы. Но они какие-то странные.
Точно, подумал Стив, только не странные, а упрощенные.
Словно женщины, какими их рисовал Пикассо, когда увлекался кубизмом. Эта
упрощенность чем-то напоминала птицу с разными крыльями.
Как говорил Старина Док, эта птица только похожа на
стервятника, словно ее рисовал ребенок.
В голове Стива начала оформляться некая идея. Отрывочные
сведения постепенно складывались в общую картину. Фургоны, совсем как в детском
субботнем мультсериале. Птица. Теперь эти кактусы, словно нарисованные
первоклассником.
Колли подошел к ближайшему растению и осторожно протянул к
нему руку.
— Не надо, ты с ума сошел? — крикнул Стив. Колли
проигнорировал предупреждение. Его палец еще больше сблизился с кактусом.
Потом…
— Ой! Твою мать!
Стив аж подпрыгнул. А Колли отдернул руку и уставился на
свой палец, словно мальчишка — на новую царапину. Потом он повернулся к Стиву и
показал ему руку с аккуратной капелькой крови на подушечке указательного
пальца.
— Они действительно колючие. Во всяком случае, этот.
— Естественно. А если он ядовитый? Колли пожал плечами, как
бы говоря, что после драки кулаками не машут, и двинулся по тропе. На юг, к
Гиацинтовой улице. Красно-оранжевый солнечный свет падал сквозь листву справа,
так что заблудиться они никак не могли. Шагали они вниз по склону. С восточной
стороны тропы бесформенные кактусы встречались им все чаще. Кое-где числом они
превосходили деревья. Кусты редели, и не без причины: менялась почва, она
становилась более серой, песчаной, напоминая…
Едкий пот заливал Стиву глаза. Он смахивал его рукой. Как
жарко, какой резкий красный свет. У него засосало под ложечкой.
— Смотри, — показал вперед Колли. В двадцати ярдах от них
еще одна кактусовая роща охраняла развилку. Перед кактусами валялась перевернутая
тележка, в каких развозят товары. В умирающем свете металлические прутья бортов
казались кроваво-красными, словно залитыми кровью.
Колли побежал к развилке. Стив поспешил за ним, не желая
оставаться в одиночестве. Едва Колли добежал до тележки, как воздух наполнил
странный, жутковатый вой: “У-в-в-о-о-о! У-в-в-о-о-о! Ув-ув-в-в-о-o-o!” Короткая
пауза, и вновь вой, с разных сторон, все более громкий, отчего кожа Стива
покрылась мурашками. Здесь, в кустах, мог прятаться кто угодно. А уж с наступлением
темноты Стиву совсем не хотелось встречаться с призраками или с разным зверьем.
— Господи! — вырвалось у Колли. Стив подумал, что это
восклицание относится к койотам, воющим где-то к востоку, там, где должны были
стоять дома, магазины и закусочные “Макбургер”, но коп смотрел не на восток, а
вниз. Стив опустил глаза и увидел мужчину, сидящего рядом с перевернутой
тележкой. Наколотого спиной на шипы кактуса, словно оставленного на развилке
для того, чтобы они его нашли.
Ув-ув-у о-о-o-o-o…
Инстинктивно Стив протянул руку, нащупал пальцы копа. Колли
тут же крепко сжал его руку.
— Черт, я же видел этого парня, — прошептал коп.
— С чего ты так решил?
— Его одежда. Тележка. Этим летом он два или три раза
появлялся на нашей улице. Если б я увидел его снова, то предупредил бы, что
делать ему тут нечего. Возможно, вреда от него никакого, но…
— Но что? — Стиву приходилось бродяжничать, и он не видел в
этом ничего ужасного. — Что плохого мог сделать этот парень? Стибрить у кого-то
дорогую картину? Или выцыганить у Содерсона стакан спиртного?
Колли пожал плечами.
Он все смотрел на мужчину, пришпиленного к кактусу. Брюки
цвета хаки в заплатах, футболка, еще более старая, чем та, что Биллингсли нашел
для Колли, и к тому же грязная, кроссовки, перетянутые изоляционной лентой.
Одежда бродяги. И вещи, вывалившиеся из тележки, говорили о том же: пара старых
сандалий, кусок веревки, кукла Барби, синий пиджак с вышитой на спине надписью
“БУКИ ЛЕЙНЗ”, ополовиненная бутылка вина, портативный радиоприемник, каких уже
лет десять не изготавливали. Пластмассовый корпус склеен эпоксидкой. Около
дюжины пластиковых мешков, аккуратно сложенных и перевязанных бечевкой.
Мертвый бродяга посреди лесополосы. Но как он умер! Его
глаза вывалились из орбит и свисали на щеки на усохших оптических нервах.
Глазные яблоки лопнули и съежились, словно сила, которая вышибла их из орбит,
еще и раздавила их. Кровь из носа запеклась на губах и тронутой сединой щетине
на подбородке. Кровь, однако, не залила бродяге рот, о чем Стив мог только
пожалеть. Потому что этот рот застыл в широченной глупой улыбке. Уголки рта
бродяги поднялись чуть ли не до мочек ушей. Некая сила загнала его в кактусовые
заросли и убила, вывалив глаза на щеки. И эта же сила оставила его улыбающимся
во весь рот.
Колли сжимал руку Стива все сильнее. У него даже заныли
пальцы.
— Может, отпустишь? — взмолился Стив. — А не то…
Он посмотрел вдоль тропы, уходящей от развилки на восток,
той тропы, что могла привести их на Андерсон-авеню, где они попытались бы найти
подмогу. Десять ярдов, и растительность резко обрывалась, выводя тропу в ночную
пустыню. Стивен даже не подумал о том, что такой пустыни просто быть не может в
Огайо. Не подумал потому, что перед ним открылся ландшафт, которого он не видел
никогда в жизни, даже в кошмарном сне.
Широкая равнина уходила к горам, вершины которых более всего
напоминали зубья пилы. Однотонные, без расселин, без выступов. Черные горы,
нарисованные ребенком.
Сама тропа не исчезала, а расширялась, превращаясь в дорогу,
какие бывают в рисованных мультфильмах. Слева от нее валялась наполовину
ушедшая в песок телега. За телегой виднелась низина, где уже царствовала ночь.
Справа стоял столб с прибитой к нему доской. Черные буквы выцвели, но Стив
прочитал надпись:
В ПОНДЕРОЗУ
На столбе красовался коровий череп, такой же бесформенный,
как и кактус. Сама дорога чем-то напомнила Стиву афиши фильма “Близкие контакты
третьего вида”. В небе над горами уже сияли невероятно крупные звезды. Они не
мерцали, а мигали, как рождественская гирлянда. Вновь поднялся вой, на этот раз
выли не три или четыре койота, а целая стая. Койотов Стив не увидел. Только
белесая пустыня, зеленые пятна кактусов, дорога, телега, низина и нарисованные
горы на горизонте.
— Что это такое? — прошептал Колли. Прежде чем Стив успел
ответить, что это фантазия какого-то ребенка, из низины послышалось низкое
рычание. Словно (Стиву, во всяком случае, так показалось) заработал мощный
двигатель речного катера. Потом в тени вспыхнули два зеленых глаза. Стив
отступил на шаг, во рту у него пересохло. Он поднял “моссберг” к плечу, но руки
его не слушались, да и винтовка скорее напоминала игрушку. Глаза (они плавали в
темноте, словно глаза в темной комнате из мультфильма) размерами не уступали
футбольному мячу, и Стиву не хотелось даже думать о том, какому животному они
могли принадлежать.