— Боже мой, что с ним случилось?
— Видимо, моя пуля попала в барабан его револьвера в ту же
секунду, когда он нажал на курок, — стрелок произнес это сухо, как профессор,
читающий лекцию по баллистике в полицейской академии. — В результате произошел
взрыв, оторвавший заднюю часть его револьвера. И, скорее всего, взорвалось еще
два-три патрона.
— Пристрели его, — сказал Эдди. Теперь его трясло еще
сильнее и не только из-за ночной прохлады, холодного ветра с моря и отсутствия
всякой одежды. — Убей его. Ему же больно. Пожалей его, ради Бога…
— Поздно, — холодное безразличие стрелка пробрало Эдди до
мозга костей.
Он отвернулся, но слишком поздно: он все же успел заметить,
как чудовища обступили Андолини и принялись откусывать по кусочку от его
туфель… разумеется, вместе с ногами. Вскрикнув и судорожно взмахнув руками,
Андолини упал лицом вниз. Омароподобные чудища жадно набросились на него и все
задавали свои беспокойные вопросы, заживо пожирая его:Дад-а-чак? Дид-а-чик?
Дуд-а-чум? Дод-а-чок?
— Господи, — простонал Эдди. — И что теперь?
— Теперь ты возьмешь ровно столько (бес-порошка, сказал
стрелок; кокаина, услышал Эдди)
сколько ты обещал этому Балазару. Не больше и не меньше. И
мы вернемся. — Роланд спокойно поглядел на Эдди. — Только на этот раз я пойду с
тобой сам.
— Боже правый, — воскликнул Эдди. — А ты так можешь? — И тут
же ответил на свой вопрос: — Ну конечно, ты можешь. Только зачем?
— Потому что один ты не справишься, — сказал Роланд. —
Пойдем.
Эдди оглянулся на копошащуюся груду чудовищ. Ему не нравился
Джек Андолини, но он все равно почувствовал, как желудок его выворачивается
наизнанку.
— Пойдем, — теряя терпение, повторил Роланд. — У нас мало
времени, и потом, мне очень не нравится то, что я сейчас должен сделать. Я
никогда раньше такого не делал. И даже не думал, что мне придется. — Его губы
скривились в горькой усмешке. — Но я уже потихонечку привыкаю к таким вещам.
Эдди медленно приблизился к нему, — к этой тощей фигуре, —
ноги его были точно резиновые. Его кожа отсвечивала белизной во тьме чужого
мира. Кто ты, Роланд? — подумал он. Что ты такое? Этот жар, от тебя исходящий —
только ли лихорадка? Или еще и безумие? Наверное, и то, и другое.
Боженька миленький, ему нужно ширнуться. Он это заслужил.
— Никогда раньше чего не делал? — спросил он. — Ты о чем,
вообще, говоришь?
— Возьми, — стрелок указал на древний револьвер в кобуре
справа на поясе. Указал не пальцем: у него не было пальца, чтоб им указывать, —
только обмотанный тряпкой обрубок. — Теперь он мне вряд ли уже пригодится. Ни
сейчас, ни, наверное, вообще.
— Я… — Эдди тяжело сглотнул. — Я не хочу даже к нему
прикасаться.
— Мне тоже не хочется, чтобы ты к нему прикасался, — теперь
в голосе Роланда сквозила какая-то странная мягкость, — но, боюсь, выбора у нас
нет. Похоже, будет перестрелка.
— Да?
— Да, — стрелок невозмутимо взглянул на Эдди. — И, по-моему,
большая.
18
С каждой секундою Балазар переживал все сильнее. Слишком
долго. Слишком надолго они там засели, и как-то у них слишком тихо. Он слышал,
как где-то далеко, может быть, за квартал отсюда, двое кричали друг на друга, а
потом раздался какой-то грохот, похожий на выстрелы… но когда ты занимаешься
таким делом, каким занимается Балазар, ты не слишком-то переживаешь о каких-то
там выстрелах.
Крик. Это был крик?
Не важно. Мало ли что там творится — за квартал отсюда… тебя
это никак не заденет. Ты превращаешься в мнительную старушенцию.
И все равно: по всем признакам — дело плохо. Просто погано.
— Джек? — выкрикнул он в сторону закрытой двери.
Никакого ответа.
Балазар открыл левый верхний ящик стола и достал пистолет.
Это был не маленький кольт «Кобра», удобный для ношения в потайной кобуре, а
здоровенный магнум-357.
— Чими! — позвал он. — Ты мне нужен!
Он резко задвинул ящик. С тихим шелестом карточная башня
рухнула. Балазар даже и не заметил этого.
Чими Дретто — все его двести пятьдесят фунтов весу — возник
в дверном проеме, заполнив его целиком. Он увидел, что Папа Босс достал из
стола пистолет, и немедленно вытащил свой из-под клетчатого пиджака таких
кричащих цветов, что стороннему наблюдателю вполне можно было бы заработать
себе ожог сетчатки, если бы он имел неосторожность смотреть на него слишком
долго.
— Мне нужны Клаудио и Трикс, — распорядился Балазар. —
Быстро давай их сюда. Наш малыш, кажется, что-то удумал.
— У нас там проблема, — сообщил Чими.
Взгляд Балазара метнулся от двери в туалет к Чими.
— У меня здесь своих полно, — сказал он. — Ну и что там у
вас еще?
Чими облизал губы. Он не любил сообщать Папе Боссу плохие
новости, даже при обстоятельствах более благоприятных… а уж когда Папа Босс
смотрел на него с таким видом…
— Ну, — протянул он и опять облизал губы. — Видите ли…
— А быстрее нельзя, мать твою? — заорал Балазар.
19
Рукоятка из сандалового дерева была такой гладкой, что Эдди,
впервые взяв револьвер, едва не выронил его себе на ногу. Он был таким большим,
что казался вообще допотопным; таким тяжелым, что Эдди решил держать его двумя
руками. Отдача, подумал он, вобьет меня в ближайшую стену, если эта штука
вообще выстрелит. И все-таки что-то в нем тянулось к этому револьверу, что-то в
нем отвечало ясному предназначению оружия, сознавало его кровавую историю и
хотело ее продолжить.
Его держали в руках только самые лучшие, подумалось Эдди. По
крайней мере, до сих пор.
— Ты готов? — спросил Роланд.
— Нет, но все равно давай.
Левой рукою он сжал левое запястье Роланда. Тот приобнял его
за плечи горячей правой.
Вместе они шагнули через порог, из ветреной тьмы на пляже в
умирающем мире Роланда — в прохладное свечение туалета в офисе Балазара в
«Падающей башне».
Эдди моргнул, привыкая к свету, и услышал в соседней комнате
голос Чими Дретто:
— У нас там проблемы.
Не у вас одних, подумал Эдди, и тут его взгляд наткнулся на
аптечку. Дверца была открыта. Он вспомнил, как Балазар приказал Джеку обыскать
туалет, а Джек спросил, есть ли там место, о котором он не знает. Прежде чем
ответить, Балазар помедлил, а потом сказал: На задней стенке аптечки есть
небольшая панель. Я там держу кое-какие личные вещи.