Оборотень - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Сурская cтр.№ 65

— Митрич, байки кончай, дело серьёзное открылось, поторопиться в Москву надо, — постучал ладонью по дверце Серж.

— Откуда делу появиться. С утра вроде порожние без дел ехали с одним удовольствием?

— Считай, что птичка скинула. Давай, шевелись.

Митрич дал сигнал второму кучеру готовиться, а служанке занять своё место.

— Опять значит, во что-то одной ногой попали, ваше сиятельство. Не зря сердце щемило, когда долго задерживались у воды.

— А чего одной ногой? — ухмыльнулся Серж, обнимая жену.

— Так выбрались же. Если б двумя, конец. — Хмуро сомкнул брови Митрич.

— Философ.

— Так ведь с вами станешь.

Серж хотел ответить, но Таня, приложив ладошку, смеясь, закрыла мужу рот.

— Так и будете всю дорогу перекоряться. Расскажи лучше, что в том письме?

— Вам, красавица моя, про то лучше не знать. Неприятная и весьма опасная корреспонденция.

— Серж, давай выбросим её и забудем?

— Не говори глупости, сокровище моё. Это важно для страны.

Серж заботливо помог жене подняться в экипаж. Сам задержался только на несколько минут, чтоб обменяться парой слов с Митричем, и потом впрыгнул в карету, заняв с Таней место рядом на сиденье с подушками. Митрич закрыл дверцу, забрался на своё место и экипаж двинулся вперёд. Куда они направлялись сейчас, у Тани не было ни малейшего понятия, да это и не тревожило её ум. Ехать с ним одно удовольствие, а какая разница куда.

Таня, прижав голову к его плечу и обняв за талию, делала вид, что дремлет, а на самом деле пытаясь справиться с давящими голову думами, просто маскируясь, рассуждала. С одной стороны ей было всегда покойно на его широком плече. А ещё ей было зазорно, что этот красивый сильный и необычный мужчина, имеющий не дюжий ум и храбрость — её муж. Но с тем же её сердечко сжималось от беспокойства, за то, что он, имея железные нервы и совершенное отсутствие наличия страха, может влезть, рискуя собственной жизнью, в какие угодно неприятности и тут Митрич безусловно прав. Её мучило женское любопытство. Ей ужасно хотелось знать хоть немножко о письме. Она мучительно начала искать слова, которые могли бы привести её к этому.

— Серж, я никак не думала, что вы будете обращаться со мной по — старорежимному. — Сложив в обиду губки, заявила она, оторопевшему супругу.

Это восклицание её на какое-то время лишило его дара речи. Она со всей любезностью воздержалась от того, чтобы немедленно настаивать на его ответе. Тишина повисла в карете. Но ненадолго, её взорвал его голос:

— Что? как? — не мог опомниться он от такого поворота. Вроде ж только что светилась счастьем и на тебе поехали и совсем не туда…

— Барон, ну не могу же я быть просто милой дурочкой на вроде домашней собачки.

Он взял её руку и поцеловал.

— Хорошенькое начало, только вот к чему… — пока плохо понимал её он.

— Вы могли бы сделать меня умнее и…

— И что? — перебил её он.

— Разбирающейся в делах страны и политики, — продолжила краснея она.

— Это как? Зачем тебе? — изумился в конец он. — Девице не пристало…

Таня с жаром принялась за уговоры.

— Серж, ты же лапочка, тебе самому интереснее иметь умненькую жену рядом с собой, нежели пустую, хлопающую глазами куколку.

Серж с трудом стёр с лица улыбку.

— Это ты себе, цветочек, льстишь.

— В смысле? — вскинула она на него длинными ресницами прикрытые глаза. Хлоп, хлоп…

— Глаза не стеклянные от куклы, а хитрые. О! какие пуговки сверкают. — Приложился губами смеясь, он к её глазкам. — Так что тебе не даёт покоя, моя красота?

О! Она должна добиться своего. Таня с новыми силами пустилась в уговоры.

— Серж, я не прошу тебе открыть мне тайну письма, но рассказать о том, в чём мы вертимся, ты можешь.

— А…а…конечно… — с сомнением тянул он. Но очень скоро нашёл слова, для успешного отбивания атаки. — Голубка моя, это не историю любви прослушать, ты устанешь… — отбивался Серж.

Но жена не сдавалась:

— Милый, но я ходила слушать Пушкина. Читала записки кавалерист — девицы. Я даже помню её выражение. Ах! Сию минуту… «Ах, люди, люди, как несчастна природа ваша!»

— Что-то не слышал о таких… — недовольно пробурчал он.

Таня с вдохновением объяснила:

— Они ходят по рукам не напечатанные, а переписанные от руки. Это Надежда Дурова. Загадочная личность, русская амазонка, служившая под мужским именем, да ещё сражавшаяся в Пруссии, а позднее участвовавшая в войне с Наполеоном. Совершив героический подвиг, была награждена георгиевским крестом. Это необычное происшествие долго волновало нашу доблестную армию и все слои общества. Ты просто, дорогой, гоняя по Европе, долго был оторван от дома. Серж, ну не уводи меня в сторону от вопроса, достаточно хитростей, не томи, родной, меня. К тому же время длинной дороги мы потратим с пользой. Ты обогатишь мою легкомысленную головку полезными знаниями.

— М-м-м…

— Серж, вот Пушкин…

— Опять он!

— Ну что ты право. Он вовсе не такой, как о нём думают. Мне, кажется, он очень страдает. Где-то в самом начале он промахнулся мимо своей любви. Единственной и настоящей. Не разглядел, не понял, а потом всю жизнь живёт с надеждой вернуть её, но женщина не досягаема. Она принадлежит другому и не собирается рушить семью. Отсюда вся его жизнь это иллюзия любви и надежда на чудо, на сказку.

— Но ведь никто не знает имя такой дамы.

— Любовь молчалива, это иллюзия криклива и на виду. Поверь, такая женщина есть. Она видна в каждом его произведении. Она переходит из книги в книгу. Под разными именами, но это она. Он действительно несчастный человек и возможно через то много чудит и скользит по лезвию бритвы. И на женщин зол, безответственен и беспечен по той же причине.

— Может быть, может быть. Хорошо, будь по-твоему, сокровище моё. Уговорила. Только придётся начинать издалека. К тому же погода меняется самое время либо спать, либо болтать. Солнечное блюдце спряталось за догнавшими нас высокими слоистыми облаками, ему вряд ли бедному до нас в скором времени пробиться.

— Зато облака кажутся пропитанными светом. Такое чувство, что вот сейчас по этому золотому помосту сойдёт Господь или совершится чудо. Хотя бы маленькое, крошечное…, но я отвлеклась. Это ты виноват. Серж, не заговаривай зубки. Мне всё едино о чём, лишь бы ты говорил. Давай, начинай.

— Похолоданию по всему быть, — влез Митрич, которому стало жаль припёртого к стене барона, но его вмешательство вызвало моментально ответную реакцию возмущения у неё, и Татьяна ловко расставила их по полочкам: