Проклятая война - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Сурская cтр.№ 15

Мотор гудел, а я посматривая вниз думал: "Почему я? Никому неизвестный командир корпуса. Бывший зек. Почему? Мог подсказать Жуков, он знал на что я способен. Мог Тимошенко, но непонятно — Сталин".

Вот я и в Москве. Меня ждут. Везут в Ставку. Ставят задачи: задержать, остановить врага. Я и сам знаю, что это вопрос жизни и смерти для всей страны. Вводят в курс дела. Планируется создать в районе Ярцево сильную группировку. Там немцы высадили десант. Вот меня и ставили во главе неё. Мне разрешили, кроме обговоренных частей взять всё, что встречу от Москвы до Ярцево. Дали радиостанцию, две машины со счетверёнными пулемётами и расчётами при них и несколько офицеров, для будущего штаба. Приказ: не допустить продвижение немцев в сторону Вязьмы. Времени мало, но заскочил, сделал запрос о вас и отправил вновь написанные вам письма. Надеюсь, в этот раз повезёт. Больше в Москве ничего не держало, отправился с Тимошенко на передовую в Ярцево. Встали на обочине. Шоссе не было пустым, по нему тянулись на восток, повозки, машины, тащились из последних сил легкораненые. Тысячи голодных, обветренных, небритых солдат в рваных шинелях волочились неизвестно куда. Войска отступали. Трусов и непрофессионалов хватает в любой армии. Это очень распространённое качество. Но вправе ли он называть трусами бойцов, которые воюют почти с голыми руками и таскают за собой винтовку без патронов. Нет ни артиллерии, ни самолётов. Нет поставок ни патронов, ни снарядов, ни еды. Чем воевать, голыми руками и голодными желудками? Ему самому приходилось в первый месяц войны бросать танки пустые без горючего и поднимать в атаку солдат, которые не ели трое суток. Всё не продумано, не просчитано… Война превратилась в бойню. И сейчас задача стоит не из лёгких- переломить этот кровопролитный позор и развернуть всё в победное русло. Мой взгляд обретя реальность упал опять на дорогу, по которой брёл нескончаемый поток людей. Полную тягостную картину дополняло гражданское население, заполняющее большую часть дороги, бредущее рядом в надежде уйти от фронта. Среди него тоже мелькали там и тут пилотки потерявших свои части солдат. Люди грелись у костров и пытались подкормиться у солдатской кухни, к ним же тянулись и окруженцы. Я сжал кулаки. На скулах в бессилии заходили желваки. Стыдобище! Мне казалось, что я лично виноват, за то, что армия отступает. Достал портсигар. Рука коснулась лёгкого шёлка косынки. В который уже раз голову разорвал страх. "Юлия, Адуся. Что если и они вот так бредут где-то". Чтоб не заскрежетать стиснул зубы. Что толку рвать грудь, надо воевать. Надо кровь из носу остановить фашистов и откатив от Москвы отправить восвояси. Я был генералом без армии. Её я должен был набрать себе сам. То что брело перед глазами мало походило на бойцов. Только всеми правдами и неправдами я должен был их сделать таковыми, вернув людям человеческое достоинство. Ничего. Главное: есть сильный командир, а себя я считал таким. Огромное желание воевать и победить. Значит, армия будет. Тимошенко показал рукой направо от шоссе, а потом налево — занимайте рубеж! Чем занимать, у меня полтора десятка штабных офицеров с личным оружием. Люди-то все налицо. Нужны полки, дивизии. Вот и стал собирать всех, кто попадался мне на глаза, и был полезен для борьбы. Бесхозные солдаты и подразделения с удовольствием вливались в группу. Бойцам хотелось обрести почву под ногами и уверенность в свои силы. Народ был, правда, разношёрстный. Бежавшие пленные, легкораненые, выходящие из окружения… Были и засланные Абвером казачки. А как же, понимал. Но приказ не давал времени на тщательный отбор. Приходилось рисковать. Имея не малые полномочия, я подчинял всех, кто способен был воевать. К тому же знал, что эти люди, нюхнувшие пороха и с боями пробивавшиеся из вражеского тыла, стоят каждый пятерых. Они сильны своим боевым опытом и умением сплотиться вокруг боевой задания и командира. Из академии М. Фрунзе получил офицеров. Они часто срывались: "Всё шиворот- навыворот, зачем нас учили…" Они правы, эта война учила нас новому. Всё приходилось пересматривать, ориентироваться на ходу. Любой ценой требовалось остановить врага и развернуть оглобли. Разбираться будем потом. Бои шли ожесточённые. Не прекращались ни днём, ни ночью. На наши окопы пикировали немецкие самолёты. Группа несла большие потери. И всё же военный парадокс…, она росла от боя к бою.

Землянку для штаба не рыл. А штаб всё-таки был. Он работал под огнём, находясь там, где создавалось угроза. Я перебивался небом и машиной. На худой конец есть палатка. Сегодня расстелил плащ-палатку и кинул под голову ватник. Ночью в лесу тишина. Солдаты вокруг молчат. Возможно, они дремлют. Наверное, всё же нет, просто каждый думает о своём… Болтается на суку луна и поёт соловей. Тёплая полутьма пахнет слежалой хвоей, смолой и примятой травой. Смертельно устал. Всё время на ногах. Решил воспользоваться передышкой и отдохнуть, но сон опять убежал. "Боже мой, Люлю. Помнишь, как в Забайкалье, гуляли с тобой по тайге. Ты собирала ягоды. А я устроился в ветках вывернутой ветром сосны и наблюдал. Так же терпкий запах хвои щекотал ноздри. Красный сок тёк по твоей маленькой ладошке. Ты усердно трясла её, пытаясь смахнуть капли. А потом, отчаявшись, лизнула: раз, другой… Розовенький язычок прошёлся по ладошке, с меня враз свалилось благодушие, и я рванул к тебе. Как сладко пахли ягодой твои губы… Милая, нежная, единственная. Я скучаю. Все мои мысли несутся в объятия твоей безгрешной души". Непроизвольный стон, вырвался из груди. Адъютант приподнял голову, посмотрел на меня. Наверное, подумал, что во сне. Я осторожно достал из кармана платок, приложил к лицу. "Люлисик, милый мой, где ты…" Над головой плывёт чёрная армада самолётов. Опять на Москву. Сволочи, испортили такие воспоминания. И соловья спугнули, а так пел, как будто не было и войны. Нет, сна не будет. Полежал немного, ноги вроде бы отдохнули. Поднялся. Снял гимнастёрку и, оставшись в нательной рубахе, пошёл умываться. Рядом ручей. Вода в нём вкуснющая и холодная, аж леденит зубы. Я пью её и вспоминаю наш с тобой родник. "Помнишь?…" Мы бредём по тайге. Рядом Байкал. Прозрачный ключ, весёлой тоненькой струйкой, выбивался из-под глыбы нависшей зонтом над ним. Бежит себе журча по камням. Вода в нём кипенно белая, холодная. Люлю набирает воды в пригоршню, пьёт маленькими глотками, а потом поит меня. Она студит зубы. Я целую её пальчики, слизываю струйку с подбородка… "Ох, Юлия, как мне тяжело без тебя". У ручья я долго умываюсь. Поливая холодной водой пытаюсь остудить горячую от видений свою коротко остриженную голову. Хорошо бы снять рубаху и полить на спину и грудь… Тогда ощущение её рядом продлилось бы дольше. Но разве можно помечтать, опять бегут, должно быть, на связь… Вот жизнь: не разлежишься, не нырнёшь в воспоминания.

Россия видела много охотников желающих подстрелить и слопать её. Истекала кровью и хлебала лиха под самую завязку. Только не убивало её это, а с каждым испытанием поднимало и возвышало. Жребий видно такой. Выстоим и выйдем ещё сильнее, чем до войны и сейчас. Смоляне не пустили в город орды Батыя. Выдержали осаду поляков и не покорились литовцам. Устояли и под напором шведского короля Карла. Смоленщина и в этот кровавый час приготовилась начать жуткую битву. Я не раз мыслями возвращался в 1812 год, когда здесь же велось сражение с наполеоновскими войсками. Ситуация повторяется, только сейчас Москву сдавать нельзя. Наполеон тогда скрытно повернул свои силы на юг, намереваясь не только захватить Смоленск, но и выйти в тыл русским войскам. Врагу в тот раз перекрыла путь дивизия генерала Неверовского. Послав донесение в штаб о переправе наполеоновских войск через Днепр, он выбрал удобную позицию и дал бой конницы французов. Целые сутки сражалась дивизия, давая возможность двум русским армиям подойти к Смоленску. И вот всё повторяется, только обстановка складывается сложнее в сто раз. Враг пытается взять в кольцо наши войска, обороняющиеся в районе Смоленска. Железная дорога из-за разбитых мостов не работала. Придётся думать и принимать меры. На пути их колонн поставлю противотанковые и гаубичные полки. Пехоте в самый раз окопаться. Хорошо шагавшие немцы нарвались на сокрушительный огонь. С гитлеровцев враз слетело благодушие. Теперь они воевали не только днём, но и ночью. Это вам не Европа с воздушными шариками, а Россия с вилами. Они пёрли на нас танками, наша задача сейчас была- их как можно больше выбить. Применили даже тактику "кочующих" батарей. Они перехватывали танки и расстреливали в упор. Очень помогали сапёры. Отслеживали передвижение и зайдя вперёд минировали его.