Роланд сказал:
– Нет ли у него собственного ключа? Это возможно?
– Да наверно, – ответил Эдди, – только одного ключа мало. –
Он вздохнул и сунул остаток блинчика в карман, на потом. – И СДАЕТСЯ МНЕ, ПАЦАН
ОБ ЭТОМ НЕ ЗНАЕТ.
Глава 8
Маленький отряд шел по дороге. Выбор путников пал на левую
колею. Роланд с Эдди по очереди везли кресло Сюзанны. Кресло подпрыгивало на
кочках, проваливалось в рытвины, и его то и дело приходилось перетаскивать
через булыжники, пеньками гнилых зубов выступавшие из земли. Однако несмотря на
это путешественники продвигались вперед быстрее и с меньшим трудом, чем всю
предыдущую неделю. Дорога поднималась в гору. Оглянувшись, Эдди увидел, что лес
подобием пологих ступеней спускается под уклон. Далеко на северо-западе
блестела ленточка воды, льющейся по уступам каменной кручи. Молодой человек с
недоверчивым изумлением понял, что видит место, окрещенное ими тиром. Давно
покинутая лесная поляна почти бесследно затерялась в сонном мареве летнего дня.
– Стоп машина! – резко вскрикнула Сюзанна. Эдди повернул
голову и опять поглядел вперед – как раз вовремя, чтобы не наехать инвалидным
креслом на Роланда. Остановившись, стрелок вглядывался в заросли кустарника
слева от дороги.
– Будешь продолжать в том же духе – отберу права, – ядовито
пообещала Сюзанна.
Эдди пропустил это замечание мимо ушей. Он смотрел туда же,
куда Роланд.
– Что там?
– Есть только один способ разузнать, – стрелок обернулся,
вынул Сюзанну из кресла и усадил себе на бедро. – Давайте поглядим.
– Пусти-ка, красавец. Я и сама могу. И если хотите знать,
ребята, мне это проще, чем вам.
Пока Роланд бережно опускал Сюзанну на дно заросшей травой
колеи, Эдди всмотрелся в чащу. Позднее солнце набросило на лес частую сетку
тени, но молодой человек как будто бы увидел то, что привлекло внимание
Роланда. Высокий серый камень, почти целиком скрытый пышной зеленью дикого
винограда и плюща.
Сюзанна угрем скользнула с обочины дороги в лес. Роланд и
Эдди последовали за ней.
– Указатель, да? – Сюзанна оперлась на руки, осматривая
прямоугольную каменную глыбу. Когда-то та стояла прямо, но теперь скособочилась
вправо, будто под хмельком, и походила на старое надгробие.
– Да. Эдди, дай-ка нож.
Эдди подал стрелку нож и присел на корточки рядом с
Сюзанной. Стрелок между тем обрубал плети дикого винограда. Лозы падали на
землю, открывая высеченные в камне стершиеся буквы, и, не успел Роланд
расчистить и половины надписи, как Эдди уже знал, что они говорят:
"ПУТНИК! ЗА СИМ ПРЕДЕЛОМ ЛЕЖИТ СРЕДИННЫЙ МИР – МЕЖЗЕМЕЛЬЕ".
Глава 9
– Что это значит? – наконец спросила Сюзанна – тихо,
благоговейно. Взгляд молодой женщины безостановочно блуждал по серой каменной
плите.
– Это значит, что первый этап нашего странствия близится к
завершению, – Роланд вернул Эдди нож. Лицо стрелка было серьезно и задумчиво. –
Пойдем старой дорогой, так мне думается… вернее, дорога пойдет с нами, ибо она
– преемница Луча. Леса вскоре закончатся. Я предвижу великие перемены.
– Что это за Межземелье такое? – поинтересовался Эдди.
– Одна из тех крупных держав, что в старину властвовали едва
ли не над всем подлунным миром. Царство надежды, науки и света – того, что
пытались сохранить и на моей родине, пока Галаад не поглотила тьма.
Когда-нибудь, если найдется время, вы услышите от меня все старинные преданья…
ну, или те, что я знаю. Истории эти сплетаются в обширное полотно, складываются
в картину прекрасную, но чрезвычайно печальную. Если верить легендам, некогда
на краю Межземелья стоял град великий… не уступавший, быть может, вашему городу
Нью-Йорку. Если он и поныне не стерт с лица земли, то, должно быть, лежит в
развалинах. Однако там могут оказаться люди… или чудовища… или и люди и
чудовища. Нам придется держать ухо востро.
Двупалая правая рука Роланда тронула полустертые буквы.
– Межземелье, – негромко, задумчиво проговорил стрелок. –
Кто бы мог подумать… – Он осекся.
– Ну, тут-то уж ничем не поможешь? – спросил Эдди.
Стрелок покачал головой.
– Ничем.
– Ка,– вдруг вырвалось у Сюзанны, и оба посмотрели на нее.
Глава 10
До захода солнца оставалось еще около двух часов, и путники
отправились дальше. Дорога по-прежнему шла на юго-восток, вдоль Луча; в
большак, которого держалась троица, влились два заросших проселка поменьше.
Вдоль обочины второго тянулись замшелые развалины – должно быть, когда-то это
была необъятная каменная стена. Неподалеку в руинах расселась дюжина сытых,
гладких косолапов. Они провожали пилигримов удивительными глазами с золотым ободком.
Эдди зверьки напомнили присяжных, на уме у которых повешение.
Дорога расширялась, различать ее становилось все легче.
Дважды отряд Роланда проходил мимо остовов давно покинутых строений. Про второе
Роланд сказал, что в свое время это, пожалуй, была ветряная мельница. Похоже,
там водятся привидения, заметила Сюзанна. "Я бы не удивился", – сухо
откликнулся стрелок. От его прозаического тона у молодых людей мороз прошел по
коже.
К тому времени, как спустившаяся тьма вынудила путников
сделать привал, лес поредел, а ветерок, весь день летевший им вдогонку,
превратился в легкий теплый ветер. Впереди земля продолжала подниматься.
– За день-другой мы доберемся до вершины кряжа, – объявил
Роланд. – Тогда и увидим.
– Что увидим? – спросила Сюзанна, но Роланд лишь пожал
плечами.
Вечером Эдди снова взялся за ключ, но работал, не чувствуя
настоящего вдохновения. Уверенность и радость, наполнявшие его, когда ключ
только начинал обретать форму, улетучились. Пальцы казались неуклюжими,
бестолковыми. Впервые за много месяцев он с тоской подумал: гаррика бы.
Немного; Эдди не сомневался: пятидолларовая упаковка героина, скатанный в
трубочку доллар – и с небольшой внеклассной работой "Резьба по
дереву" было бы покончено в считанные секунды.
– Чему ты улыбаешься, Эдди? – Роланд сидел за костром;
колеблемые ветром низкие языки пламени исполняли между ним и Эдди причудливый
танец.
– А я что, улыбался?
– Да.
– Да просто подумал, есть же на свете придурки – посади их в
комнату с шестью дверьми, все равно будут тыркаться в стенки. А потом еще
по-наглому качать права.
– А вдруг, когда боишься того, что может оказаться за
дверью, то безопаснее кажется тыркаться в стенку? – предположила Сюзанна.