Флорентийский монстр - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Престон, Марио Специ cтр.№ 57

В 6:15 утра 18 ноября 2004 года Марио Специ разбудили звонок в дверь и шум, поднятый полицейскими детективами, требовавшими, чтобы их впустили в дом. Первой отчетливой мыслью, осенившей поднятого с постели Марио, было спрятать дискету, на которой хранилась наша книга. Вскочив, он бросился по лесенке в свой чердачный кабинет, рывком открыл пластмассовую коробочку с дискетами для своего древнего компьютера, вынул одну, с этикеткой «Монстр» на английском, и сунул ее под резинку трусов.

Когда он вышел к входной двери, полицейские уже тянулись в прихожую. Казалось, им не будет конца: три… четыре… пять. Всего Специ насчитал семерых. Большинство из них были толстяками, а в куртках из серой и коричневой кожи они казались еще более громоздкими. Старшим был Грейбед, командир из команды ГИДЕС. Остальные — карабинеры и полицейские. Командир сухо поздоровался со Специ и сунул ему лист бумаги.

«Procura della Repubblica presso il Tribunale di Perugia», значилось на нем, — «офис государственного обвинителя трибунала Перуджи» и ниже: «Ордер на обыск, информирует и гарантирует обвиняемому право на защиту». Ордер поступил прямо из конторы государственного обвинителя Перуджи, Джулиано Миньини.

«Вышеозначенное лицо, — гласил документ, — отныне находится под официальным следствием за совершение следующих преступлений: А), В), С), D)…» Список доходил до литеры R. Девятнадцать преступлений, ни одно не названо конкретно.

— Что это за преступления А, В, С и так далее? — спросил Специ у главного.

— Слишком долго объяснять, — ответил Грейбед.

Специ не полагалось знать, что это за преступления, — они были тайной следствия.

Специ, не веря своим глазам, читал обоснование обыска. В ордере говорилось, что он «проявил странный и подозрительный интерес к перуджийской ветви следствия» и «приложил значительные усилия, пытаясь опорочить следствие посредством телевидения». Это, как он понимал, относилось к программе «Кто это видел?» от 14 мая, в которой профессор Интрона напрочь выбил почву из-под ног следователей, разыскивавших секту сатанистов, а Специ выставил напоказ дверной упор, заодно выставив дураком главного инспектора Джуттари.

Ордер уполномочивал обыскать дом, а также лиц, «присутствующих или приходящих», для обнаружения предметов, которые могут иметь отношение к делу Монстра, хотя бы косвенное. «Имеются серьезные основания полагать, что таковые предметы могут находиться во владениях указанного лица или на самом лице».

Специ, прочтя эти слова, похолодел. Значит, они могут устроить личный обыск. Он почувствовал, как врезаются в кожу углы пластмассовой дискеты.

Между тем жена Специ, Мириам, и его двадцатилетняя дочь, Элеонора, стояли в гостиной, одетые в купальные халаты, в тревоге и смятении.

— Скажите мне, что вас интересует, — предложил Специ, — и я покажу сам, чтобы вы не перерывали мой дом.

— Нам нужно все, что у вас есть по делу Монстра, — сказал Грейбед.

Это означало не только весь архив отчетов о розыске Монстра, собранный Специ за четверть века, но и все материалы, которые мы использовали для книги. Все это хранилось у Специ, у меня имелись только копии самых свежих документов. Его внезапно осенило: вот чего они хотят! Предотвратить публикацию книги!

— Дерьмо! А когда вы все это мне вернете?

— Как только все проверим, — ответил Грейбед.

Специ провел его к себе на чердак и показал массу папок, составлявших его архив: стопки пожелтевших газетных вырезок, горы фотокопий официальных документов, баллистических экспертиз, заключений медэкспертизы, протоколы судов, допросов, приговоры, фотографии, книги.

Они принялись перегружать все это в большие картонные коробки.

Специ позвонил другу из агентства новостей АНСА — итальянского эквивалента Ассошиэйтед Пресс, и ему повезло застать того на месте.

— У меня в доме обыск, — сказал он. — Они забирают все, что необходимо мне для книги о Монстре, которую мы пишем с Дугласом Престоном. Я больше не смогу написать ни слова.

Через пятнадцать минут первое известие об обыске появилось на компьютерных лентах всех газет и телестудий Италии. Тем временем Специ позвонил президенту журналистской гильдии и директору «Ла Нацьоне». Оба были скорее шокированы, чем удивлены. Они предупреждали, что он заварит кашу с этой историей.

Мобильный телефон Специ взорвался звонками. Пока шел обыск, один за другим звонили его коллеги. Все хотели взять у него интервью. Специ заверял, что встретится с ними, как только закончится обыск.

Обыск еще продолжался, а журналисты уже начали собираться перед его домом.

Полиция не ограничилась тем, что забрала документы, предъявленные им Специ. Они принялись рыться в ящиках, вытаскивать с полок книги и открывать коробки с CD-дисками. Они вошли в комнату его дочери и перерыли ее шкаф, ее бумаги и книги, письма, дневники, записные книжки и фотографии, в беспорядке разбросав все это по полу.

Специ обнял Мириам. Жена дрожала.

— Не волнуйся, это обычное дело.

На Мириам был жакет. Выбрав подходящий момент, он вытащил дискету и незаметно опустил ей в карман. Потом поцеловал в щеку, словно утешая.

— Спрячь, — шепнул он.

Через несколько минут она, как будто изнемогая от волнения, опустилась на оттоманку, у которой был распорот шов. За спиной у полицейских она быстро засунула дискету под обивку.

После трех часов обыска они, видимо, закончили. Навьючили коробки на носильщиков и попросили Специ проследовать за ними в карабинерские казармы, где собирались составить опись, которую ему придется заверить. В казарме, пока Специ сидел и дожидался окончания переписи, вдруг зазвонил его мобильный. Звонила Мириам, пытавшаяся навести порядок в доме. Она неблагоразумно заговорила с мужем по-французски. Дома они обычно общались на французском, потому что жена была бельгийкой и в семье пользовались двумя языками. Дочь посещала французскую школу во Флоренции.

— Марио, не беспокойся, того, что для тебя важнее всего, они не нашли. Но я не могу отыскать документов на скаглиолу, — сказала она по-французски.

Скаглиола — это название антикварного столика. У Специ стоял особенно ценный экземпляр, датировавшийся семнадцатым веком. Они его недавно отреставрировали и подумывали продать.

Не самой удачной мыслью было заговаривать об этом по-французски, когда телефон наверняка прослушивался. Он резко перебил:

— Мириам, сейчас совершенно неподходящее время… Потом. — Специ, покраснев, прервал разговор. Он понимал, что фраза, сказанная женой, совершенно невинна, но ее могли истолковать в зловещем смысле, тем более что сказана она была на французском.

Вскоре после того вошел Грейбед.

— Специ, вы нам нужны на минуту.

Журналист встал и прошел за ним в соседнюю комнату. Грейбед обернулся и зло посмотрел на него.