Этот идеальный день - читать онлайн книгу. Автор: Айра Левин cтр.№ 45

– Из РУС 50937, – сказал он, беря комбинезон и защитные щитки. – Мы держали одежду там.

– Она должна быть тут, – сказал член, застегивая комбинезон.

– Я жила в РУС, – сказала женщина-член. – Я меня там было два поручения – сначала четыре года, потом три.

Чип не торопясь надевал защитные щитки и закончил лишь тогда, когда оба члена выбросили в мусоропровод свои оранжевые комбинезоны и вышли.

Он натянул оранжевый комбинезон на свой белый и застегнул его до горла. Этот комбинезон был тяжелее обыкновенных, и у него были дополнительные карманы.

Чип заглянул в другие шкафы, нашел гаечный ключ и довольно большой кусок желтого паплона. Потом пошел в комнату, где оставил вещмешок, и обмотал его куском паплона. Открывшаяся дверь стукнула Чипа.

– Извини, – сказал входящий член. – Я тебя ударил?

– Нет, – ответил Чип, поднимая завернутый в ткань мешок.

Член в оранжевом комбинезоне пошел своей дорогой.

Чип подождал мгновение, провожая его взглядом, а затем сунул вещмешок под мышку левой руки и вынул из кармана гаечный ключ. Взял его в правую так, чтобы смотрелось естественно.

Он пошел вслед за членом, потом свернул к открытым воротам, смотревшим на летное поле.

Эскалатор, ведущий на борт самолета, стоявшего у второго сектора, был пуст. Тележка, возможно, та самая, которую на его глазах выкатили на поле, стояла у низа эскалатора, рядом со сканером.

Еще один эскалатор медленно опускался под землю. Самолет, который он обслуживал, катился к взлетной полосе. Это рейс на Кит в 8.10, вспомнил Чип.

Он опустился на колено, положил вещмешок и гаечный ключ на бетон и притворился, что что-то не так с его защитным щитком. Все в зале ожидания станут смотреть на самолет в Кит, когда тот будет подниматься, именно тогда он ступит на эскалатор. Мимо него прошли ноги в оранжевом, какой-то член мелькнул в сторону ангаров. Чип снял защитный щиток и снова надел, глядя, как самолет разворачивается…

Самолет рванулся вперед. Чип подобрал мешок и гаечный ключ, встал и пошел обычным шагом. Яркость залитого светом летного поля взбудоражила его, но он сказал себе, что на него никто не смотрит, все смотрят на самолет. Он подошел к эскалатору, сделал вид, что дотронулся до сканера – стоявшая рядом тележка помогла, оправдав его неловкость – и встал на ползущие вверх ступени. Он сильно сжал завернутый в паплон вещмешок и ключ с влажной ручкой, когда эскалатор быстро стал поднимать его к открытой двери самолета. Он ступил с эскалатора в самолет.

Два члена в оранжевом суетились у блока раздачи пирогов и напитков. Они взглянули на него, он кивнул им. Они кивнули в ответ. Он прошел по проходу в сторону туалета.

Вошел, оставив дверь открытой, и положил вещмешок на пол, повернулся к раковине, покрутил краны и постучал по ним ключом. Потом опустился на колено и постучал по сливной трубе. Раздвинул ключ и надел его на трубу.

Услышав, как эскалатор остановился, а потом снова пошел, он потянулся к двери и выглянул. Членов в оранжевом не было.

Положил ключ, встал, закрыл дверь и расстегнул оранжевый комбинезон, снял, сложил в длину и скатал в такой тонкий валик, в какой только смог. Снова встав на колени, он развернул вещмешок, впихнул в него комбинезон, свернул желтый паплон и тоже положил в мешок. С сандалий он снял защитные щитки, сложил их вместе и засунул в угол мешка, сунул и ключ, плотно прижал крышку вещмешка и завязал его.

С мешком на плече он вымыл лицо и руки «холодной водой.

Сердце билось быстро, но чувствовал себя хорошо. Он посмотрел в зеркало на себя, с одним зеленым глазом. «В драку Уни!»

Тут услышал голоса членов, поднимающихся на борт самолета, и замер у раковины.

Дверь открылась, вошел мальчик лет десяти.

– Привет, – сказал Чип, вытирая руки, – ты хорошо провел день?

– Да, – ответил мальчик.

Чип выбросил в мусоропровод полотенце.

– Первый раз летишь?

– Нет, – сказал мальчик, расстегивая комбинезон, – я много раз летал, – он сел на один из стульчиков.

– Увидимся, – пробормотал Чип и вышел.

Самолет был заполнен примерно на треть, и на борт входили все новые члены. Он сел на ближайшее свободное место у прохода, проверил, хорошо ли закрыт вещмешок, и поставил его себе в ноги.

В конце полета он проделает все точно также. Когда пассажиры начнут выходить из самолета, он пойдет в туалет и наденет оранжевый комбинезон. Он будет возиться с раковиной, пока члены не загрузят на борт контейнеры с едой, и выйдет из туалета после того, как они уйдут. В служебной комнате за ящиком или в шкафу, он избавится от комбинезона, защитных накладок и ключа, а потом сделает вид, что тронул сканер у входа из аэропорта, и пойдет пешком в 14509. Это в восьми километрах к востоку от 510, он проверил по карте в МСД сегодня утром. Если повезет, он будет там к полуночи или чуть позже.

– Как странно, – сказала какая-то женщина-член, сидящая рядом с ним:

Она смотрела в глубину салона.

– Почему-то для него нет места.

По проходу медленно шел член, смотря то в одну сторону, то в другую. Все места были заняты. Пассажиры озирались, пытаясь как-то помочь ему.

– Должно быть место, – сказал Чип, привставая и оглядываясь, – Уни не мог ошибиться.

– Мест нет, – сказала сидящая рядом с ним женщина-член, – все заняты.

Разговоры поползли по салону. Для того, в самом деле, не было места. Какая-то женщина взяла ребенка к себе на колени, и член сел рядом с ней.

Самолет пришел в движение, зажглись телеэкраны, началась программа о географии и природных ресурсах Афр.

Он пытался следить за передачей: в ней могла быть полезная для него информация, он не мог. Если его сейчас обнаружат и будут лечить, он больше никогда не станет живым. И Уни может быть уверен, что он не узрит никакого смысла и в тысяче листьев на мокрых камнях.

Он добрался до 14509 в двенадцать ночи. Он был абсолютно бодр и энергичен, все еще по времени США, где сейчас был полдень.

Сначала он пошел в музей До-Объединения, а потом на вело станцию на площади, ближайшую к П 51. Он сделал два похода на вело станцию и еще один – в столовую П 51 и в центр снабжения этого же здания.

В три часа ночи он вошел в комнату Лайлак. Он смотрел на нее, спящую, при свете фонарика, смотрел на ее щеки, на ее шею, на ее темную руку на подушке, потом подошел к столу и включил лампу.

– Анна, – сказал он, становясь у ее кровати в ногах, Анна, тебе надо встать.

Она что-то пробормотала.

– Проснись, Анна, – сказал он. – Ну, проснись же! Она приподнялась, прикрыв рукой глаза, жалобно постанывая. Села в кровати, всмотрелась в него, узнала и недоуменно нахмурилась.