Замок Эпштейнов - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 42

— Конечно, не возражаю! — весело ответил Эберхард. — Обещаю вам, Розамунда, не думать больше о завтрашнем дне, ведь сегодня я с вами!

Двое друзей пожали друг другу руки, и их лица просияли улыбкой, полной искренней любви. Потом девушка взяла маленький кувшин и, склонившись к роднику, наполнила его водой. Эберхард набрал свежей воды в кувшин побольше. Небо над ними было голубым и безоблачным, и лазурная гладь отражала их прелестные лица.

В зеркальной поверхности родника они увидели, как их головы сблизились; они рассмеялись и приветливо кивнули друг другу. Выпрямившись, Эберхард весело сказал:

— Дайте мне напиться.

Розамунда протянула ему свой кувшин, и он приник к нему. Если бы скульптор мог видеть в эту минуту их изящные фигуры, он не нашел бы лучшего образца для своей композиции.

— Мы, должно быть, напоминаем сейчас библейскую картину: Елиезера и Ревекку, — с улыбкой заметила девушка.

С маленьким кувшином на плече она проворно поднялась по каменным ступеням. Эберхард, неся в руке другой кувшин, а под мышкой свою папку, быстро догнал ее, и они вместе направились в домик смотрителя охоты.

По дороге они то и дело переглядывались. Взор Эберхарда был полон нежности и восхищения. Но в глазах Розамунды светилась скорее мудрость и доброта, нежели любовь.

Описанная нами утренняя сцена дает представление о том, как жили Эберхард и Розамунда — нежное, мечтательное дитя гор Таунус и степенная воспитанница монастыря Священной Липы. Вот так они оба тихо прожили три года. За это время в них обоих произошли изменения, которые были предопределены их личными наклонностями и их судьбой.

Розамунда обучала Эберхарда, и он обожал свою маленькую учительницу. Наш любитель одиноких прогулок не был более одинок. Теперь рядом с ним был человек, с кем он мог поделиться своими мыслями, кому он мог отдать ту часть своего сердца и своей жизни, которую не заполняло общение с матушкой. Эберхард находил радость в том, чтобы беспрекословно подчиняться Розамунде, и без труда выполнял все ее поручения. Она безраздельно властвовала над его нелюдимым характером; самоотверженная душа Эберхарда принадлежала ей целиком и полностью.

Только одним Эберхард не хотел делиться ни с кем — своей верой в существование призрака Альбины. От Розамунды у него не было никаких секретов, но о своих дневных и ночных видениях он рассказывал весьма сдержанно даже ей. Розамунда знала далеко не все о загадочных появлениях тени Альбины и о том, что милый призрак говорил Эберхарду. Как всякая истинная любовь, сыновнее чувство Эберхарда было стыдливо, и могила покойной матери приоткрывалась только для него одного.

С некоторых пор Эберхард вел двойную жизнь и делил свою любовь на двоих, но его матушка, видимо, не была этим обижена.

Рядом с Розамундой Эберхард был счастлив. Их совместные занятия, возможность слушать и понимать ее дарили ему радость. Но, когда Эберхард оставался один и углублялся в лес, предаваясь своим мечтам, он звал матушку, и она приходила, и снова обретала над ним былую власть, и снова ему слышался в шуме ветра ее голос, поучавший его и внушавший ему благие мысли.

Но он никому не рассказывал о том, как он встречается и о чем говорит с ней: так почтительный любовник молчит о поцелуях, которые ему дарит возлюбленная. Лишь холодная луна и тускло мерцающие звезды были свидетелями этих встреч, хотя о многом можно было догадаться: Альбина или бранила сына, и он был удручен ее упреками, или же она его жалела, и тогда ее страхи и сочувствие глубоко трогали Эберхарда. Вот почему он почти всегда возвращался из своего грота задумчивый, а порой и угрюмый. Когда Розамунда пыталась расспрашивать его, он мягко уклонялся от ответа. После встреч с матушкой Эберхард горько плакал и говорил что-то непонятное о своем мрачном будущем; в такие дни Розамунде не удавалось его утешить.

В остальном же Эберхард был ей всецело предан, и эта покорность с каждым днем доставляла ему все больше удовольствия.

Нужно заметить, что Розамунда не злоупотребляла своей властью и относилась к Эберхарду так мудро и бережно, как будто тем материнским чувствам, которые ее переполняли, никогда — увы! — не суждено было обратиться на другой предмет. Она радостно взялась за образование юного, девственного ума Эберхарда и с любовью довела это дело до конца. Вместе со своим учеником она еще раз прошла тернистыми путями науки; она была доброжелательна и терпелива; она обучила Эберхарда всему, что знала сама: истории, географии, рисованию, музыке, французскому и английскому языкам, не говоря уже о родной литературе. Во многом Эберхард превзошел ее, но в некоторых отношениях ему все еще было далеко до своей наставницы. Так один ребенок обучал другого, и это было прекрасно и трогательно! Перемена, которая произошла благодаря Розамунде в диком и невежественном деревенском мальчике, казалась настоящим чудом: он превратился в изысканного и просвещенного молодого человека.

Впрочем, мы не имеем здесь возможности подробно рассказать обо всем, что произошло за эти три года в замке Эпштейнов. Эберхард и Розамунда жили просто, всецело посвятив себя духовным радостям, и их существование было полностью лишено каких-либо значительных событий. Но все же можно попытаться вкратце описать один день из их жизни.

Утром Эберхард долго молился на могиле своей матушки, после чего покидал замок, где он уже окончательно поселился и где у него была своя комната, и шел в жилище доброго Йонатаса. Пока Розамунда (которая, кстати, оказалась прекрасной хозяйкой) прибирала в доме и расставляла все по своим местам, он занимался один: повторял пройденное накануне и самостоятельно готовил задания. Потом все семейство весело садилось за скромный завтрак. После завтрака наступало время напряженной и вдумчивой работы; занятия проходили в доме, если погода не внушала доверия, а если день выдавался погожий — то в лесу, на полянке или у родника. Не беда, если ученик и учительница располагались порой на обочине пшеничного поля, а чтение книг сопровождалось птичьими песнями. Сорванные у дороги цветы служили им закладками, и от страниц исходил аромат. Все это ничуть не мешало им постигать книжную премудрость.

Вечером наступало время отдыха и беседы. Если дело было зимой, наши герои устраивались у пылающего очага и слушали, как за окном падают снежные хлопья или капли дождя; летом они садились у порога на скамейку, обсаженную кустами жимолости и жасмина, и смотрели, как заходит солнце и на небе появляется первая вечерняя звезда.

У Йонатаса и Розамунды всегда была наготове какая-нибудь волшебная сказка или чарующая легенда. Память у смотрителя охоты была поистине неисчерпаема, и он славился своими рассказами на всю округу. Среди них попадались и разнообразные любовные истории, которые он, по простоте душевной, не утаивал от своих молодых слушателей; подобные истории могли бы быть для них небезопасны, если бы Йонатас не излагал их с такой непосредственностью и простодушием.

Когда истории иссякали, Розамунда садилась за клавесин и играла восхитительные пьесы Глюка, Гайдна, Моцарта и Бетховена, в то время только приобретавшего известность. Невозможно представить себе то потрясение, которое вызвала эти бессмертные мелодии в душе Эберхарда, зыбкой и глубокой, как море и как сама музыка. Пока быстрые пальчики Розамунды бегали по клавиатуре, безумная мечта словно на крыльях уносила его в бескрайние поля воображения.