Ричард Длинные Руки - курпринц - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 78

— И что? — повторил я.

— Я прошу вас, — сказал он с нажимом, — позволить ей и дальше охранять вас… Уже не тайно. Потому что я не собираюсь передавать охрану кому-то еще, они все такие дураки.

Я остановил арбогастра, прикидывая, как ответить правильно. Если уж брать по самому большому счету, то это вообще-то забота Зигфрида. Лично я издавна наслышан о женщинах, что не только иной раз ведут мужчин в бой, как Жанна д’Арк, но и вовсе скрывают свой пол и действуют как мужчины среди мужчин, начиная с некой китайской принцессы, Иуды Искариота и многих-многих других, а чего стоят сотни женщин-рыцарей, что участвовали во всех Крестовых походах и совершали подвиги, не уступающие мужским?

Я как-то в детстве читал книгу Грехема Макленнана «Женщины-крестоносцы» и был зело впечатлен как Элеонорой Кастильской, что участвовала во всех походах мужа, сражаясь на коне с мечом в руке, что не помешало ей родить шестнадцать детей, так и маркграфиней Идой Австрийской, первой красавицей страны, что нашила крест на плащ и во главе своих баронов сопровождала во Второй крестовый поход Вельфа, герцога Баварского. А также Плезанцией Антиохийской, регентшей Кипра и «самой храброй женщиной в мире», как говорили современники, и другими женщинами. Одна из них, как говорится в сарацинских летописях, при штурме Аккры, носилась на рыцарском коне и в рыцарских одеждах, дралась мечом и стреляла из лука настолько метко, что убила очень многих сарацин, и когда ее лук принесли Саладину, он был глубоко впечатлен ее подвигами.

Уррака, королева Арагона, сама водила армии в бой, как и Тереза Португальская, а герцогиня Таита Ломбарди скакала в бой рядом с мужем, одев полный рыцарский доспех, и сражалась в бою. А графиня Матильда Тосканская…

Участие женщин в боях было настолько массовым, что папа римский издал специальную буллу, запрещающую женщинам участвовать в Третьем крестовом походе, но ее игнорировали.

Так что в этом мужском вроде бы мире абсолютное большинство женщин занимают то положение, которое сами предпочитают: сидеть в замке у окошка и махать платком уезжающему на войну мужу, а потом тайком впускать в спальню конюха или кузнеца. Или, судя по гламурной поэзии, позволять утешать себя юному красивому пажу.

Но если у кого-то из них хватает отваги сесть на коня и отправиться в поход, то для этого далеко не всегда нужно переодеваться в мужчину. Это, как говорится, по желанию.

Я ощутил, что Зигфрид все еще неотрывно смотрит на меня в ожидании, вздохнул и проговорил с тоской:

— Разве я против нее?.. Нет, но я за тебя!.. Ты и так взвалил на себя заботу, добровольно и против моей воли, хранить мою шкуру и не давать обрушиться на меня даже пылинке. А теперь тебе придется заботиться еще и об этой женщине… Твоя спина не хрястнет?

Он довольно заулыбался.

— Не хрястнет!

— Точно?

— Уверен, — ответил он так бодро, что я насторожился.

— С чего вдруг?

— Ваше высочество, — сказал он, — мы будем вместе охранять ваши покои.

Я замотал головой.

— Ты что?.. Женщина в коридоре за моей дверью?

Он изумился:

— Опасаетесь, что не пустит к вам других женщин? Сэр Ричард, да я ее тогда сам прибью! Женщины — это наше все. Посторонние женщины.

Я пустил арбогастра вниз по тропе, всадник спешился и преклонил колено.

Зигфрид настороженно помалкивает, я сделал нетерпеливый жест, повелевающий стать.

— Итак, Скарлетт… вы знаете, о чем говорил со мной сейчас Зигфрид, мой друг и телохранитель?

Она выпрямилась и, не поднимаясь в седло, смотрела на меня снизу вверх странными немигающими глазами с этими ресницами, что кажутся не то уродливыми, не то чудовищными: редкими и толстыми, как прутья.

— Мы обсуждали это, — ответила она почтительно.

— И вы уверены, — поинтересовался я, — что это вам нужно?

— Уверена, ваше высочество!

Я пожал плечами.

— Что ж, вы приняты. Но я не собираюсь вам в чем-то облегчать жизнь. У меня своих дел хватает. А вы барахтайтесь сами, как знаете и как можете.

Она легко вскочила в седло, развернула коня.

— Ваше высочество! Ваше великодушие настолько велико, что вы даже забыли тут же, как спасли меня от похитившего меня могучего мага. Потому моя жизнь принадлежит вам…

— Она принадлежит Зигфриду, — возразил я с неудовольствием. — И спасал я вовсе не вас, а то… гм… что отстаивал Зигфрид. Ну а теперь… все в лагерь!

Я пустил арбогастра в галоп. Они некоторое время неслись позади, но когда дорога расширилась и впереди за поворотом показался и начал увеличиваться наш лагерь, Зигфрид догнал меня и некоторое время держался рядом, поглядывая со смущением и неловкостью.

— Ну что еще? — спросил я.

— Спасибо, — крикнул он. — Поверьте, она хороший человек!.. Она предана мне, а теперь и вам!

Я проговорил навстречу ветру:

— Кроме самых любимых и преданных женщин, как говорится в одной песне… Преданность, как видишь, ценится выше всего, а красота, ум и остальное… вообще не упоминается. А они, дуры, говорят, что нам только их сиськи нужны!

В лагере тишина, последний переход был очень тяжелым, все отдыхают, только конников Норберта не видать, я их еще вчера отправил навстречу отставшему обозу, тому еще двое суток подтягиваться к нам по размытым дождем дорогам.

У моего шатра у костра с воинами сидит Хреймдар. Завидел меня, вскочил и поклонился.

Я жизнерадостно приветствовал еще с седла:

— Да здравствуют работники духовного корыта!.. Что нового, почем опиум для народа?.. Ах да, это к Геллерию…

Хреймдар оглянулся.

— Он был только что здесь. Позвать?

Я соскочил на землю, передал повод коня в руки набежавшим воинам, как сделали и Зигфрид со Скарлетт.

— В другой раз. Что знаешь о короле Иоанне-Георге?

Он подумал, посмотрел в недоумении.

— Ничего особенного. Заурядный король.

Я кивнул в сторону шатра.

— Пойдем, расскажешь о его заурядности. Я люблю слушать о таких, сам сразу становлюсь еще незауряднее и даже красивее. Может быть, еще и петь смогу. Хотя да, я ж уже пою, но пока еще хреново.

В шатре уже расставлены стол, стулья и даже ложе, а на столешнице два кубка и кувшин.

Хреймдар ухмыльнулся.

— Знают ваши вкусы?

— Значит, — сказал я, — тоже считают меня заурядным… что меня, конечно же, устраивает. Садись, рассказывай. Но если снова заговоришь о Зачарованных местах — прибью на месте. Я — принц, но не какой-то изгнанный и скитающийся, а вождь! По Зачарованным Пятнам пусть ходят извозчики, они тогда на что?.. Кстати, у короля я заметил очень странную печать…