Ангел Габриеля - читать онлайн книгу. Автор: Марк А. Радклифф cтр.№ 46

— Жизнь дерьмовая штука.

— Знаешь, она теперь с Мэтью.

— Да, я слышал… Даже трудно себе представить.

— Да, но только до тех пор, пока не увидишь их вместе. Тогда это приобретает некий смысл.

— Как, вы видитесь?

— О да, они приезжали на выходные в начале этого месяца. Ты слышал о том, что они выиграли в лотерею? Очень за них порадовался. Они здорово ударились в религию, представляешь? И у них есть дочка, ей теперь уже, наверное, около пяти, настоящая душка.

— Вот это да! Ну, в общем, так или иначе, — Джеймс не имел привычки принимать близко к сердцу информацию о жизни других людей, — все, о чем я тебя прошу, — чтобы ты подумал.

— Что ж, подумать нужно о многом, Джеймс, ведь у меня есть определенные обязательства.

— Какие, например?

— Начать с того, что я подписался на гастроли с «Кармой» на первые четыре месяца следующего года, а еще мы будем записывать новый альбом с октября по февраль следующего года, так что другие мои проекты должны выстраиваться с учетом всего этого.

— Да, разумеется, — согласился Джеймс.

— Но может, стоит обратить внимание и на твое предложение.

— Да-да. Ты только подумай о возрождении группы, слышишь, подумай. Это все, о чем я прошу.

— Я хочу сказать, что возрожденная группа поможет продемонстрировать то новое, что я написал.

— Да брось, Гари. Знаешь, все эти группы, выступающие на гастролях по случаю воссоединения… В общем, каждая из них исполняет всего по четыре или пять самых известных своих песен.

— Что ж, у нас имелся только один хит.

— Два хита.

— Один.

— «Вечеринка» стояла в немецком чарте на третьем месте, — напомнил Джеймс, пристально рассматривая ковер и пытаясь угадать, настоящая ли это шкура. Впрочем, все в этом доме было дорогое. Безвкусное, но дорогое. Может быть, это шкура большого барана. Но точно не белого медвежонка.

— Да, но в немецком же… Как бы то ни было, остается еще две или три песни.

— Да, но это будут мои песни, Гари.

— Нет, Джеймс, они будут мои.

— Прости, но этого я допустить не могу! Я хочу сказать, черт побери, что автором песен у нас всегда был я. Господи, никто же не ходит на концерт «Роллинг стоунз» в надежде на то, что Билл Уаймен вдруг вылезет вперед и исполнит «Je Suis un Rock Star», [89] верно?

— Нет, все ходят послушать Кита Ричардса, [90] а кроме того, Уаймен из «Роллингов» ушел.

— Знаю, но суть от этого не меняется.

— Ничего подобного. Ты сам знаешь, что он ушел потому, что Мик не стал бы петь его песни.

— Нет, он ушел потому, что ему стукнуло семьдесят восемь.

— Я хочу петь свои песни, Джеймс. Это единственное условие, при котором я согласен рассмотреть твое предложение. Подумай об этом.

Джеймс посмотрел на Гари, и, хотя ему очень, очень хотелось набить морду этому любителю микстуры и напомнить ему, что он всего-навсего паршивый гитарист, он, Джеймс, понимал, что такие вещи позволительно проделывать с тем, кто уже является членом твоей группы, а не с тем, кто сидит и обсуждает возможность снова в нее войти. Как бы то ни было, Гари согласился подумать. А это было уже неплохо.

У них еще будет уйма времени для того, чтобы выяснить отношения при помощи кулаков. А вообще-то, «Собака с тубой» станет для него всего лишь первой ступенькой в новой карьере. Когда Джеймс начнет сольную карьеру, Гари сможет петь свои песни столько, сколько ему заблагорассудится.

— Хорошо, Гари, — решился Джеймс наконец. — И можно я задам тебе еще один вопрос?

— Давай.

— Этот ковер сделан из белого медведя?

Элли, выражаясь языком доктора Самани, вот-вот должна была «снести яйца», что означало: ее яйцеклетки готовы к оплодотворению, — через день нужно приехать к нему в больницу, чтобы их извлечь. Доктор Самани осведомился, куда подевался Габриель, ведь тот всякий раз приходил вместе с ней, за исключением двух самых последних посещений, и, хотя Элли с самого начала решила, что станет без зазрения совести обманывать всех и вся, если это понадобится, — а она практически не сомневалась, что к обману придется прибегнуть, когда потребуется сперма, — она так и не придумала, в чем будет заключаться ее ложь. Она подумывала даже привести с собой Сэма и сказать, что переменила партнера, хотела рассказать, что Габриель сломал ногу и поэтому не может присутствовать лично, но не замедлит прислать свою сперму на мотоцикле, когда настанет главный момент.

Однако она так устала и была так измучена страхом и одиночеством, так переполнена искусственными гормонами и горем, что, когда доктор Самани в конце концов спросил у нее о Габриеле, вне всякого сомнения ожидая услышать что-нибудь вроде: «Он на работе», у нее с языка сорвалось: «Он в коме», после чего вся ее печальная история выплеснулась как бы сама собой.

Она постаралась не упоминать о врачах, заявивших о невозможности получить сперму Габриеля. Она постаралась обойти эту тему, но доктор Самани тут же спросил с раздражающей прямотой, которая так свойственна докторам:

— Я полагаю, его врачам известно, что вы проходите лечение от бесплодия методом ЭКО?

— Да.

— И они согласились помочь?

— Не совсем так. Они говорят, что Габриель не давал своего согласия на забор у него спермы и поэтому они ничего не могут поделать. Поэтому я собираюсь… добыть сперму сама.

Она крепко держалась за стул в кабинете доктора Самани, вцепившись в сиденье обеими руками, потому что от собственных слов, слетающих с языка, у нее кружилась голова, и она поняла, что на этом все может и закончиться. Она могла надеяться, что сумеет перехитрить докторов, караулящих Габа, могла надеяться, что ей удастся тайком извлечь немного семени из его спящих чресл, пока сторожа этого не видят, и передать сперму тому, кто провезет ее через весь центр Лондона, пока ее яйцеклетки нетерпеливо ждут сперматозоидов, лежа в кювете и наводя марафет. Однако без санкции этого человека, без его желания войти в ее положение и соединить гаметы, чтобы потом поместить получившиеся зиготы в ее организм, все дело обречено на провал.

— Вот как? — откликнулся доктор Самани, и на его лице впервые за все время отразилось удивление. — И как же вы собираетесь это сделать? Отрастить яички? Прошу прощения, это всего лишь шутка. Что значит, он не давал согласия? Что это такое, по их мнению? Какой-то дурацкий фарс? Как зовут его лечащего врача? Я с ним переговорю.