Утопия - читать онлайн книгу. Автор: Линкольн Чайлд cтр.№ 63

— Особый заказ?

— Всего лишь встроенный «черный ход». Ничего особенного. Двойная порция фисташкового мороженого с шоколадом и взбитыми сливками. Когда он слышит эту фразу, запускается специальный процесс. Он зовет меня Кемо Сабе, выполняет тот самый особый заказ. Но сразу же после того, как он подал мне мороженое, он сломался. Начал крушить все вокруг. Мне удалось отключить его, прежде чем он успел причинить кому-то серьезный вред. Кроме меня. — Он мрачно потер запястье.

— Гм… «Черный ход». — Терри быстро посмотрела на него. — Можно не сомневаться — кто бы ни изменил его код, он об этом не знал. Даже я не знала. Вы не думали, что, активировав свой «черный ход», вы вызвали и поврежденный набор команд? Скажем так, заставили его сработать раньше времени?

Уорн удивленно взглянул на Терри.

— Нет, не думал. Но я не сомневаюсь, что именно это и случилось. Отличная мысль, Терри.

— Бросьте. Вы наверняка говорите это всем девушкам.

Впрочем, ей не удалось скрыть вспыхнувший на ее щеках легкий румянец.

— Мы можем потом это проверить. Но Хард-Плейс и другие — лишь отдельные роботы. Думаю, нам проще будет разобраться с самой метасетью. — Уорн снова положил руки на клавиатуру. — На совещании сегодня утром Барксдейл говорил, что внутренняя сеть Утопии — защищенная система, полностью изолированная от внешнего мира. Это так?

— Да.

— Значит, кто бы ни внес в нее изменения, это было сделано изнутри. И это означает, что мы можем пропустить шаги, которые обычно совершают взломщики для проникновения в сеть извне. Мы будем считать, что хакер уже обладал соответствующими привилегиями. Верно?

Терри снова кивнула.

— И таким образом, можем перейти к заключительным ходам, которые сделал бы любой хакер. Вы сохраняете листинги каталогов?

— Каждую неделю.

— Можете мне их дать за последние полгода?

— Конечно.

Терри отодвинула стул и направилась к высокой стопке бумаг на соседнем столе.

Пул подошел ближе на несколько шагов и остановился рядом с Уорном, глядя на экран.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Стреляем в голову, — ответил Уорн.

Телохранитель поднял густые брови.

Уорн показал на терминал метасети.

— Кто-то взломал этот компьютер, использовав его для загрузки поддельных программ в роботов парка. Но поскольку система безопасности Утопии весьма надежна, хакер, даже если это кто-то из местных, не мог просто сесть и начать печатать на клавиатуре. Им явно пришлось прибегнуть к помощи трояна.

— Трояна?

— Ну да. Троянского коня. Кода, который прячется внутри другой программы и втайне делает свое грязное дело. — Уорн пожал плечами. — Конечно, это всего лишь один из вариантов сценария, но он наиболее вероятен. Так что мы намерены поискать, не было ли каких-либо признаков взлома за последние месяцы.

Вернулась Терри с пачкой пожелтевших распечаток в руке.

— Я решила, что вас больше устроит бумажная копия, — сказала она. — Не столь высокотехнологично, зато надежнее.

— Согласен. — Уорн быстро набрал на терминале несколько команд, и на экране появилось окно с бегущими в нем строчками. — Давайте сравним эти старые распечатки с текущим состоянием метасети. Начнем с самых последних и будем двигаться назад.

Оба замолчали, склонившись над бумагами. Пул некоторое время наблюдал за ни ми, затем еще раз обошел лабораторию. Непоседа пристально следил за всеми движениями Уорна, катаясь туда-сюда на огромных колесах. Из динамиков доносился хриплый голос Акселя Роуза [35] на фоне замысловатого гитарного перебора в исполнении Слэша.

— Надо полагать, вряд ли мне удастся убедить вас выключить его, — сказал Уорн, кивая в сторону проигрывателя компакт-дисков.

— Мне это помогает мыслить.

Терри перевернула лист и хихикнула.

— Что такое?

— Просто подумала. Двойное фисташковое мороженое с шоколадом и взбитыми сливками. Звучит совершенно чудовищно.

— И это говорит женщина, которая намазывает коричневую креветочную пасту на недозрелый фрукт. — Поколебавшись, он поднял взгляд от распечаток. — Забавно.

— Что именно?

— Мы с вами разговаривали каждую неделю почти год. И все это время я полагал, что с фамилией Бонифацио вы не можете быть никем иным, кроме как итальянкой.

— Понятно. Вы представляли себе Софи Лорен, склонившуюся над терминалом метасети в блузке с огромным вырезом. А вместо нее увидели всего лишь дружелюбную филиппинку. Разочарованы?

— Нет, — покачал головой Уорн. — Ни в малейшей степени.

Возможно, в его искренних словах прозвучало что-то еще, потому что широкая улыбка, которую вызвало у Терри его замечание, не имела ничего общего с ее обычным ироничным выражением лица.

— Фу-у-у, — сказал Пул, подходя к двери и отпирая ее. — Пойду проверю коридор. Не впускайте никого, кроме меня.

Дверь за ним закрылась. Терри заперла дверь и вернулась на свое место. Взгляды их снова встретились.

— Думаете, он вроде подсадной утки? — спросила она, больше не улыбаясь.

— Не знаю. Все может быть. Сара утверждает, что вы тоже в числе подозреваемых.

Терри закатила глаза.

— Ничего себе!

— Но, честно говоря, не могу представить, что Пул — один из преступников.

— Понимаю, о чем вы. К тому же кто из террористов стал бы так одеваться?

Уорн вернулся к своей распечатке. Минуту спустя он вздохнул и положил ее на стол.

— Что случилось? — спросила Терри, коснувшись ладонью его плеча.

— У вас никогда не было такого — нечто кажется вам совершенно безумным и тем не менее происходит на самом деле? Как сейчас. Я отдавал себе отчет в том, что искать Джорджию глупо и вероятность того, что с ней что-то произойдет, крайне мала. Но это действительно случилось. И теперь меня постоянно преследует страх. — Он замолчал. — Понимаете?

Терри пристально посмотрела на него, затем убрала руку с его плеча и снова опустила взгляд, уставившись на распечатки.

— Когда я была еще девочкой, на Филиппинах, — начала она, — родители отдали меня в школу при монастыре. Настоящий кошмар, почти как в «Оливере Твисте». Я была самой маленькой, и мне постоянно доставалось. Я не любила, когда меня задирали, и всегда давала сдачи. Но наказывали почему-то только меня одну. Палками. Иногда я часами не могла сидеть. — Она тряхнула головой, отгоняя мрачные воспоминания. — Но это не самое страшное. Чего я не могла терпеть, так это исповедь. Я ненавидела ее всей душой. Я боялась маленькой темной кабинки, уверенная, что однажды меня там запрут и забудут обо мне. Не знаю почему, но я была убеждена, что, если это когда-либо случится, я умру. Меня настолько это пугало, что однажды я отказалась пойти на исповедь. В наказание за столь неслыханную провинность мать настоятельница заперла меня в кладовой — в крохотной комнатке без света.