Кабинет диковин - читать онлайн книгу. Автор: Линкольн Чайлд, Дуглас Престон cтр.№ 78

С этими словами Пендергаст развернулся и начал расхаживать туда-сюда вдоль стены с картой.

– Нам фантастически повезло, поскольку «Аптекарь Нового Амстердама» по странному стечению обстоятельств функционирует и в наше время. Там могут быть записи и даже какие-то остаточные воспоминания, и я попросил бы вас провести расследование, – сказал он, обращаясь к О'Шонесси. – Навестите это заведение и проверьте их старые книги. В случае необходимости поищите старичков, которые провели всю жизнь в этой округе. Одним словом, действуйте так, словно ведете полицейское расследование.

– Хорошо, сэр.

После короткой паузы снова заговорил Пендергаст:

– Я убежден, что доктор Ленг не жил ни на одной из боковых улиц между Бродвеем и Риверсайд-драйв. Он обитал на самой Риверсайд-драйв.

– Откуда вам известно, что Ленг жил именно там?

– Все самые лучшие дома располагались вдоль Риверсайд-драйв. Вы еще можете их там увидеть. Некоторые из них заброшены, часть раздроблена на крошечные квартиры, но они все еще там. Во всяком случае, большинство. Неужели вы верите в то, что Ленг обитал на боковой улице, где селился средний класс? У этого человека было огромное состояние. Я много думал об этом в последнее время и решил, что он ни за что не поселился бы в доме, вид из которого могла бы блокировать будущая постройка. Он наверняка предпочитал свет, свежий воздух и прекрасный вид на реку. Вид, который никогда не будет от него отгорожен. Я в этом абсолютно уверен.

– Но почему? – не сдавался О'Шонесси.

И вдруг Нора все поняла.

– Да потому, что рассчитывал жить там долго. Очень, очень долго.

После этих слов в просторной прохладной комнате долго висело молчание. Затем по лицу Пендергаста разлилась совершенно нетипичная для него широкая улыбка.

– Браво, – сказал он, подошел к карте и провел жирную красную линию вдоль Риверсайд-драйв от Сто тридцать девятой до Сто десятой улицы. – Вот здесь мы станем искать доктора Ленга.

В комнате снова повисло долгое неловкое молчание.

– Вы, очевидно, имеете в виду дом доктора Ленга? – спросил наконец О'Шонесси.

– Нет, – решительно ответил Пендергаст. – Я имею в виду самого доктора Ленга.

Уильям Смитбек-младший мощно вздохнул и опустился на изрядно потертое деревянное кресло в кабинке таверны «Камень Бларни». Таверна располагалась напротив южного входа в Американский музей естественной истории и с незапамятных времен являлась излюбленным местом сборищ сотрудников музея. Музейщики в своей среде именовали таверну «Кости». Столь странное название таверна получила из-за мании владельца украшать костями каждое свободное место своего заведения. Музейные острословы утверждали: если полиция изымет эти украшения для исследования, половина дел, связанных с исчезновением людей в Нью-Йорке, будет тут же закрыта.

Несколько лет назад Смитбек проводил здесь долгие вечера, сочиняя с помощью забрызганного пивом портативного компьютера свои замечательные книги об убийствах в музее и побоище в подземке. Это место всегда было для него домом вне дома – убежищем, где можно было скрыться от всех земных передряг. Но в этот вечер даже «Кости» не могли привести его в хорошее расположение духа. Смитбек припомнил высказывание, которое он где-то вычитал. Речь шла о выпивке: «Жажда была настолько сильной, что покрывала весь мир тенью». Примерно так ощущал себя и Смитбек.

Это, вне сомнения, была самая отвратная неделя в его жизни. Ужасная ссора с Норой, бесполезное интервью с Фэрхейвеном и фитиль, который ему вставила эта вонючая газетенка «Нью-Йорк пост». А если быть честным, то не один фитиль, а два. И сделал это не кто иной, как его вечная Немезида Брайс Гарриман. Первый раз после убийства туристки в Центральном парке и вторично – в связи с костями, откопанными на Дойерс-стрит. Этот сюжет должен был принадлежать ему. По какому праву полиция дала эксклюзивное интервью этому ничтожному Гарриману? А он, Смитбек, репортер «Нью-Йорк таймс» и известный писатель, не смог получить информацию даже от своей близкой подруги. Мысль о том, что его держали на улице в обществе литературных поденщиков, в то время как Гарримана ждал королевский прием, выводила Смитбека из себя... Жажда становилась просто нестерпимой.

К нему, являя собой воплощение услужливого внимания, подошел официант. Рожу этого типа Смитбек уже давно знал почти как свою.

– Как обычно, мистер Смитбек?

– Нет. Имеется ли в этом заведении «Глен Грант» пятидесятилетней выдержки?

– Тридцать пять долларов порция, – страдальческим тоном произнес официант.

– Тащите. Поскольку я сегодня ощущаю себя старцем, я хочу выпить чего-нибудь, что соответствует моему возрасту.

Официант исчез в дымном полумраке, а Смитбек взглянул на часы и раздраженно осмотрел зал. Он опоздал на десять минут, но О'Шонесси опаздывал еще больше. Людей, которые опаздывали больше, чем он сам, журналист ненавидел почти так же, как и тех, кто приходил вовремя.

Из клубов табачного дыма материализовался официант с коньячной рюмкой, заполненной примерно на дюйм жидкостью янтарного цвета. Он благоговейно поставил сосуд перед Смитбеком и удалился.

Смитбек поднял бокал, слегка повращал его под носом и вдохнул аромат ячменя, дыма и воды, которая, по утверждению шотландцев, пробивалась на поверхность через гранит горных районов их обожаемой Шотландии. Чувствовал он себя уже гораздо лучше. Поставив бокал на стол, он взглянул на стойку бара, за которой орудовал сам хозяин заведения. В этот момент открылась находящаяся рядом со стойкой дверь, и в таверну вошел О'Шонесси. Смитбек помахал копу рукой, стараясь не замечать его дешевый костюм из полистирола. Несмотря на тусклый свет и клубы сигарного дыма, было видно, как поблескивает ткань пиджака. И как только уважающие себя люди могут носить подобные одеяния?

– А вот и оно, – произнес Смитбек, имитируя сильный ирландский акцент.

– Что точно, то точно, – в тон ему ответил О'Шонесси и проскользнул в глубину кабинки.

Словно по мановению волшебного жезла перед ними возник официант. Почтительно склонив голову, он ждал заказа.

– То же, что и мне, – сказал Смитбек и добавил: – Вы знаете, то, двенадцатилетнее.

– Да, конечно, – ответил официант.

– А что это? – поинтересовался О'Шонесси.

– «Глен Грант». Чистое, не прошедшее купаж шотландское виски. Лучше его в мире ничего нет. Я плачу.

– Как смеешь ты, проклятый оранжист-пресвитерианин, предлагать моей католической глотке подобное пойло, – осклабился О'Шонесси. – Пить подобную дрянь – почти то же самое, что слушать Верди в переводе. Я предпочитаю «Пауэрс».

– Это дерьмо? – театрально содрогнувшись, продолжил игру Смитбек. – Поверь, ирландское виски для питья не годится, оно подходит лишь для промывки двигателей.