Реликварий - читать онлайн книгу. Автор: Линкольн Чайлд, Дуглас Престон cтр.№ 60

– Неужели этого недостаточно?

Марго порылась в сумочке и извлекла оттуда обожженные обрывки бумаги, вложенные между двумя листами прозрачного пластика.

– В золе я нашла нечто, очень похожее на лабораторный журнал Кавакиты. Только на этих листочках и можно было что-то разобрать. – Она вынула из сумки несколько фотографий. – Я попросила увеличить обрывки. Первый, видимо, из самого начала журнала. Тут какой-то список.

Д’Агоста вгляделся в фотографию. По левому краю сильно обожженного листка столбиком шло несколько слов: виссокан, синька, синяя борода и затем в самом низу страницы: зеленое облако, порох, сердце лотоса.

– Это вам что-нибудь говорит? – спросил д’Агоста.

– Кроме слова “порох” – ничего. Хотя что-то подсказывает, что я могла бы догадаться и о значении других. – Она передала ему следующую фотографию: – Вот ещё одна, на ней, кажется, имеются фрагменты кода для его экстраполяционной программы. Здесь текст чуть длиннее.

Д’Агоста пробежал взглядом предложенный ему фрагмент.

…не могу жить с сознанием того, что я… Как мог я, сосредоточившись на… игнорировать влияние на умственные… однако другой с каждым днем становится все более нетерпеливым. Мне нужно время для того…

– Создается впечатление, что к концу у него пробудилась совесть, – сказал д’Агоста, возвращая снимок. – Но что же все-таки он сотворил?

– Как раз к этому я и перехожу, – ответила Марго. – Обратите внимание, что он говорит о том, что не сразу оценил то влияние, которое “глазурь” оказывает на разум. И заметьте, что он говорит о “другом”. Я ещё не до конца разобралась в значении всех слов. Теперь взгляните на это. – Она передала ему ещё один снимок. – Мне кажется, что перед нами последняя страница журнала. Рядом с цифрами и расчетами можно разобрать всего лишь три слова, разделенных точкой: …необратимо. Тиоксин может…

Д’Агоста вопросительно посмотрел на нее.

– Я проверила. Тиоксин – сильнодействующий экспериментальный гербицид. Употребляется для уничтожения водорослей в озерах. Если Грег выращивал это растение, то для чего ему понадобился тиоксин? Или витамин D, который он, видимо, тоже синтезировал? Осталось ещё множество вопросов, на которые я пока не нашла ответа.

– Я расскажу об этом Пендергасту. Не исключено, что у него возникнут какие-нибудь соображения. – Д’Агоста некоторое время молча смотрел на снимок, а затем отложил его в сторону. – Итак, доктор Грин, скажите мне, что же все-таки создавал Кавакита на всей своей аппаратуре? Пока это до меня так и не дошло.

– Скорее всего он пытался “укротить” наркотик, устранив гены рептилии из вируса, содержащегося в растении Мбвуна.

– Укротить?

– Да. Полагаю, он хотел создать препарат, не вызывающий чудовищных физических изменений. Препарат, который в то же время позволял бы потребителю стать более энергичным, более сильным и быстрым, открывал бы возможность лучше видеть в темноте. Вы же помните о том, какими свойствами обладал Мбвун? Но Грег хотел избавиться от побочных отрицательных эффектов.

Марго начала скатывать схему в рулон.

– Для полной уверенности мне надо будет провести анализ тканей останков Кавакиты. Однако я заранее могу сказать, что мы обнаружим там следы наркотика Мбвуна, но в существенно измененном виде. Кроме того, выяснится, что наркотик имеет серьезные побочные эффекты.

– Вы хотите сказать, что Кавакита сам употреблял его?!

– Уверена. Но он в чем-то ошибся. Возможно, ему не удалось как следует очистить клетки. В результате возникли те скелетные деформации, которые мы могли наблюдать.

Д’Агоста снова вскинул брови; одному только Богу известно, как ему нужна сейчас сигара!

– Постойте! Кавакита был далеко не дурак. Он ни за что не стал бы глотать наркотик, для того чтобы посмотреть, что случится. Ни за что!

– Возможно, вы правы, лейтенант. Но я склонна полагать, что мы здесь столкнулись с одним из проявлений совести. Грег не хотел выпускать улучшенный препарат на улицы, предварительно не испытав его.

– О-о-о… – протянул д’Агоста и тут же добавил: – Ну и дерьмо!

Билл Трамбалл чувствовал себя на седьмом небе. Цены на бирже за день подскочили на шестнадцать пунктов, а за неделю – на добрую сотню. Конца подъему видно не было. В свои двадцать пять он уже делает сто тысяч в год. Однокашники описаются от зависти, когда он скажет им об этом на предстоящей через неделю ежегодной встрече. Большинство из них стали какими-то вшивыми менеджерами и безмерно рады тому, что получают в год свои пятьдесят штук.

Болтая и шумя, Трамбалл и его друзья протиснулись через турникеты и вышли на платформу подземки на станции Фултон-стрит. Хотя было уже за полночь, они только что завершили роскошный ужин в одном из ресторанов Южного порта. Ужин сопровождался большим количеством великолепного пива и несмолкаемыми рассуждениями о том, какими богатыми они скоро станут. Все пребывали в прекрасном настроении и потешались над приятелем, поступившим на курсы переподготовки и через месяц оттуда сбежавшим.

Но вот тоннель дохнул затхлым воздухом, и в его недрах послышался столь знакомый Трамбаллу шум. Вскоре из темноты появились два быстро приближающихся огня. Трамбалл знал, что окажется дома не позже чем через полчаса. На какое-то мгновение он испытал раздражение по поводу того, что живет так далеко к северу – на углу Девяносто восьмой улицы и Третьей авеню – и так много времени тратит на то, чтобы добраться до Уолл-стрит. Может быть, настало время перебраться поближе к деловому центру или снять хорошую трехкомнатную квартирку где-нибудь в районе шестидесятых улиц? Неплохо бы пожить в Сохо, а на Ист-Сайд и того лучше. Квартира на верхнем этаже с балконом. Постель королевских размеров, кремовые ковры, кругом стекло и хром.

– …и она говорит: детка, не могла бы я позаимствовать у тебя семьдесят долларов, чтобы… – Услышав конец фразы, все захохотали, и Трамбалл присоединился к общему веселью.

Шум перерос в оглушительный рев, и экспресс вылетел из тоннеля. Кто-то из приятелей толкнул Трамбалла к краю платформы, и тот инстинктивно попятился назад, подальше от набегающего поезда. Экспресс, завизжав тормозами, остановился, и вся компания гурьбой втиснулась в вагон. Поезд тронулся, и, устроившись на сиденье, Трамбалл недовольно огляделся вокруг. Кондиционер не работал, все окна открыты. В вагон врывался зловонный воздух подземелья, сопровождаемый оглушительным грохотом. Жара стояла как в пекле. Билл ещё больше ослабил узел галстука. Как-то вдруг на него накатила усталость, в висках возникла не сильная, но надоедливая боль. Он взглянул на часы. Уже через шесть часов ему предстоит снова быть в конторе. Трамбалл вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Поезд, слегка покачиваясь, мчался по тоннелю. Шум стоял такой, что разговаривать не было возможности. Трамбалл закрыл глаза.

На Четырнадцатой улице несколько приятелей вышли, чтобы сделать пересадку в сторону Пенсильванского вокзала. Они пожали ему руку, похлопали по плечу и исчезли. Еще несколько человек сошли на вокзале Гранд-Централ. Теперь в вагоне из всей компании остались лишь Трамбалл и Джим Колб, продававший ценные бумаги. Билл несколько недолюбливал Колба. Он снова закрыл глаза, чувствуя, как поезд пошел под уклон, чтобы встать на путь, отведенный для экспрессов.