Империя Вечности - читать онлайн книгу. Автор: Энтони О'Нил cтр.№ 46

В унылой гостинице их встретила суровая консьержка, распекавшая должника-постояльца, но и она без звука пропустила странных ночных гостей. Они двинулись вверх по винтовой лестнице. Во всем здании не было ни единой прочной ступеньки, ни единой двери, которая крепко держалась бы на своих петлях, и ни единой пары половиц, что не грозили бы разверзнуться под ногами. Казалось, гостиница так же искала скорой гибели, как и любой, кто входил туда. Воспоминание ужалило Наполеона, будто злая пчела.

— Гостиница «Кадран блё», — прошептал он. — Не может быть.

В ответ его спутник лишь молча распахнул дверь и жестом велел пройти в унылый номер, где с памятных Бонапарту времен совершенно ничего не переменилось: монашеская койка, пара плетеных стульев у непрочного стола, пожелтевшие от табачного дыма стены и кособокая полка, на которой теснились Гёте, поэмы Оссиана, Вольтер, арабские истории…

— Я жил здесь, — еле слышно пробормотал Наполеон. — Некоторое время назад…

Те самые черные дни его молодости пролегли в промежутке между Тулонской битвой и Жозефиной. Тогда он уже обрел положение, но не богатство. Бродил по улицам Парижа без цели и без любви. Силился проникнуть в роскошные салоны, только чтобы сбежать оттуда, преисполнившись отвращения к излишествам и пустоте. Тогда он впервые повстречался с Деноном, впервые услышал о чертоге.

— Не правда ли, отрезвляющий вид? — подал голос «красный человек».

— Ужасный, — прошептал Наполеон, изумленный силой нахлынувшей на него тоски.

«Красный человек» поставил фонарь на скрипучую полку.

— Вина? — предложил он, указывая на знакомую бутылку дешевого «шамбертена».

— Нет, не надо. — Бонапарт побледнел. — Пожалуйста… — Он умоляюще посмотрел на своего проводника. — Зачем это все? Каких воспоминаний вы от меня ждете?

«Красный человек» кивком указал на окно.

— Может быть, подойдете и сами посмотрите?

Однако Наполеон слишком часто сверлил глазами убогую улочку, воображая себе стремительный прыжок, мгновенное решение всех проблем — и более никаких долгов, обязательств, изматывающих грез…

Он помотал головой:

— С тех пор прошла целая вечность.

— Семь лет, кажется?

— Девять. Почти декада. Того человека давно уже нет в живых.

— Нет в живых? И что же с ним такое стряслось?

— Он был наивен… Невежество завело его в преисподнюю.

— Невежество? А может быть, идеалы?

— Какая разница? — Наполеон, дрожа, опустился на стул. — Он, то есть я, выстроил мост через бездну. И я не собираюсь обратно.

— Этот мост возвели не вы, — возразил мистик, — а сам Сатана.

Будущий император взглянул на багровую фигуру, которая странным образом высилась над ним, невзирая на скромный рост.

— Так вы — Сатана?

— Полагаете? — промолвил «красный человек», и Бонапарт вздрогнул и отвел взгляд.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь, — начал он. — Хотите стащить меня в пропасть?

— Хочу отвести вас от ее края. И ото всех ненадежных мостов.

— Но это же вы тогда, в Великой пирамиде, объявили, что я сделаюсь правителем Франции… правителем всей Европы.

— Я поведал тайны чертога, а он изъясняется лишь образами, знаками…

— Это правда. И я воплотил их в жизнь. В чем же дело? В чем я провинился?

«Красный человек» и ухом не повел в ответ на его излияния.

— Вы еще спрашиваете, тогда как через несколько часов собираетесь короноваться в соборе Нотр-Дам?

— Ах, эта коронация? Всего-то? — презрительно отозвался Наполеон. — Представление для народа. Думаете, мне самому приятно?

— Императору предстоит еще множество неприятных спектаклей или я не прав?

— По-моему, власть вынуждает нас говорить языком черни.

— Значит ли это, что в обществе свиней необходимо валяться в грязи?

Сбитый с толку его саркастическим тоном, Бонапарт потянулся за оловянной кружкой и забарабанил пальцами по неровному краю.

— Так и есть. Нельзя отрицать: толпа неумна, недисциплинированна и усмирить ее очень даже непросто. С массами следует говорить языком впечатлений. Символов. Это единственное, что им доступно.

— Нельзя отрицать и другое: такой подход порождает деспотов.

— Ну нет, — покачал головой Наполеон. — В конечном счете всех великих вождей называли деспотами. Но я никогда не стану таким. Мне точно известно, где следует остановиться.

Мистик не отвечал.

— Вы просто не понимаете, с какими силами я имею дело. Это стихия, лесной пожар. Чтобы чего-то достичь, его нужно обуздать любыми средствами. Тогда уже, с помощью укрощенного пламени, можно вершить великие дела, вы согласны? Можно запустить сияющий воздушный шар и взмыть к небесам.

— А мне представляется аэронавт, который увлекся игрой с огнем и забыл, куда направлялся.

Наполеон еще раз покачал головой.

— Да нет же… Нет… Игра стоит свеч. — Его рука крепко сжала кружку. — Общество испорчено, потому что сам человек по природе испорчен. В этом и заключается моя работа — овладеть силой пламени, обуздать огонь самолюбия и порочности, предотвратить катастрофу.

— А моя работа — предупредить вас, чтобы вы не сожгли себе пальцы, — сказал пророк, удобно устраиваясь на свободном стуле. Мистик смотрел на собеседника с отеческой нежностью, обращаясь к нему, будто к заблудшему сыну. — Напомнить вам, что великого человека должно что-то влечь вперед, а не толкать в спину. Что подлинные герои трудятся в потемках гораздо больше, нежели при ярком свете. Что с охотничьим псом лишь одна беда: он не может без дичи. И что любой солдат — любой гражданин — это не только мундир, но и живая душа.

Будущий император поморщился, услышав столь безыскусную проповедь, какую и сам сочинил бы во дни своей неиспорченной юности.

— Так вот в чем ваша цель? Поучать меня, будто школьный директор?

— Помогать вам советом, как святой.

— Но кто же вы? Иисус Христос?

«Красный человек» налил себе в кружку вина.

— Полагаете? — прошептал он, не отводя взгляда.

А потом они медленно плыли по улице, и Наполеон, как никогда, терзался от полной неразберихи в мыслях и чувствах, когда мимо прошел мужчина с черной угольной тачкой и, очевидно приняв обоих за гуляк с карнавала, воскликнул:

— Отличный костюмчик, месье! Вы же вылитый новый император!

Силясь хоть немного сосредоточить взгляд, Бонапарт развернулся, чтобы выкрикнуть:

— Я и есть ваш новый император!

Угольщик озадаченно перевел глаза на фигуру в красном; пророк развел руками, словно желая сказать: «Я здесь ни при чем, мало ли что на уме у этого чудака».