Леди киллер [= Смертельные обьятия, Любовь до смерти ] - читать онлайн книгу. Автор: Мартина Коул cтр.№ 30

Вся эта тирада была произнесена специально для Джорджа, чтобы уязвить его. Даже в самом тоне звучало ехидство.

— Эдит, по-моему, обожала путешествия, верно, мама? Помните, как она сбежала в Брайтон с одним коммивояжером? — парировала Илэйн, наслаждаясь замешательством, вызванным ее словами. Это была запрещенная тема, так же как и ребенок Эдит, отданный вскоре после рождения в приют.

Нэнси оттолкнула тарелку и так нахмурилась, что лицо ее под густым слоем пудры стало еще морщинистее.

— Только ты, Илэйн, способна ляпнуть такое! Сердце мое разбито! Мальчики, проводите меня в гостиную, я хочу побыть одна.

— Ну что ты, мама, Илэйн ничего плохого не хотела сказать!

— Заткнись, Джордж, лучше помоги старой больной женщине.

Джордж и Джозеф подскочили к матери и принялись поднимать ее грузное тело со стула. Илэйн и Лилиан смотрели, как Нэнси, опираясь на сыновей, проковыляла в гостиную.

— Не женщина, а исчадие ада! — прошипела Лили, как только за ними захлопнулась дверь.

— Я все слышу, Лили! Еще не оглохла! — Голос Нэнси, казалось, просочился сквозь плотно закрытую дверь.

Илэйн прижала ладонь ко рту, чтобы не прыснуть от смеха.

— Просто невероятно! У нее, Илэйн, слух, как у слона! Представляешь?

— Я все хорошо представляю и очень тебе благодарна. И не спрашивай, не возьмем ли мы драгоценную мамочку к себе. Я сразу отвечаю: нет! Ее нельзя оставлять одну, а мы с Джорджем оба работаем!

Лили вздохнула: «Я и не стану спрашивать, потому что знаю наверняка, какой будет ответ!»

Джордж и Джозеф усадили мать на диван, подоткнули ей под бока подушки.

— Ты, Джозеф, иди доедай свой ужин. Я хочу поговорить с Джорджем наедине.

Джозеф не вышел, а прямо-таки выскочил из гостиной, несмотря на свой возраст. Он, процветающий бизнесмен, чувствовал себя с матерью восьмилетним мальчишкой и по-прежнему повиновался ей. Нэнси похлопала рукой по дивану:

— Сядь рядом с мамочкой, Джорджи!

Он осторожно придвинулся к туше.

Какое-то время Нэнси пристально вглядывалась в лицо сына.

— Годы не пощадили тебя, мальчик мой, верно? Ты и сам это знаешь.

Она обдала его запахом духов «Ландыши», и в нем проснулись воспоминания детства: дом в Бау с террасой, война, смерть отца, бесконечные любовники матери, «дяди», как он должен был их называть. Отца Джордж не помнил, знал только, что с его смертью что-то нечисто.

После войны мать упаковала в узлы все, что уцелело, и подалась в Ист-Хэм, где и осела.

Властная и жестокая по натуре, Нэнси Маркхэм не щадила детей. Им приходилось либо повиноваться ей, либо терпеть все последствия своего непослушания. Мать, разумеется, лучше всех знала, как следует поступать. И когда Нэнси велела Эдит отдать новорожденного в приют, та с болью в сердце повиновалась. Все это Джордж вспомнил, пока Нэнси говорила и говорила тихим, вкрадчивым голосом, жалуясь на свою тяжелую жизнь.

Нэнси клялась, что любит Джорджа, хотя он знал, что это ложь. И, глядя, как шевелятся ее ярко накрашенные губы, он представлял себе, как встанет сейчас с дивана, выйдет в прихожую, вытащит из-под половицы под шкафом швейцарский нож армейского образца. Воображение ему рисовало смертельный страх на ее лице в тот момент, когда она увидит направленное на нее лезвие. Раз, еще раз, еще! Исполосовать, искромсать эти жирные груди, это отвислое брюхо…

— Джорджи, мальчик мой, у тебя на лбу пот? Тебе нездоровится?

Он улыбнулся ей своей загадочной, с почти сомкнутыми губами улыбкой:

— Нет, мама, я в полном порядке! В полном! Признаться, никогда еще не чувствовал себя так хорошо!

Впервые в жизни Нэнси Маркхэм ощутила над собой какое-то скрытое превосходство сына, как в свое время — Илэйн. И, как Илэйн, ей это не понравилось!

Патрик Келли сидел у постели дочери и держал ее руку. Он заметил, что кровоподтеки начинают бледнеть. Однако состояние глубокой комы не проходило. Мозг сильно распух, и, чтобы снизить внутричерепное давление, врачи проделали в черепе крохотное отверстие.

Все мысли, еще недавно занимавшие Патрика, — Рождество, званый обед, подарок Мэнди — улетучились, будто их и не было. Впервые за последние двадцать лет своей жизни он вспомнил о Боге и в больничной часовне молил Господа спасти его дочь, его Мэнди, сделать ее такой, какой она была до этого несчастья, хотя проникнуться истинной верой в Бога не мог и чувствовал это.

Пока он молился, его подручные, крутые парни, рыскали повсюду в поисках преступника.

Он не пожалеет всей оставшейся жизни, состояния, отдаст все, до последнего цента, но отыщет ублюдка! И когда наконец останется с ним с глазу на глаз, потребует плату! И плата эта будет страшной. Смерть! Долгая, мучительная смерть!

Он поднес руку Мэнди к губам и нежно поцеловал.

Рождество 1948 года

Джордж лежал в постели, уставившись в потолок. Потом натянул на голову одеяло и стал тереть замерзшие уши, время от времени поднося ладони ко рту и дыша на них, чтобы хоть немного согреть. Он просто окоченел от холода. На окнах изнутри намерз лед, и при свете начинающегося дня в них отражалась нелепая роспись на стенах. Услыхав шум в комнате матери, Джордж вновь высунулся из-под одеяла и, медленно выдохнув, не отрываясь смотрел, как пар идет изо рта, закручиваясь спиралькой, будто дымок сигареты. Прислушался — снова все тихо. Слава Богу! Но вдруг до него донесся глухой звук тяжелых шагов. Он крепко зажмурился. Может, это мать пошла в туалет? Или Эдит? Нет! Шаги затихли у его комнаты.

Джордж сполз с подушки: простыни, одеяла и старого пальто не хватало, чтобы укрыть и ноги, и голову.

Он притворился спящим, но губы дрожали от страха. Скрипнула и медленно открылась дверь. Кто-то вошел. В нос Джорджу ударил запах пива и мужского пота. Мужчина шел прямо к его кровати, стараясь не ступать на те половицы, которые, как ему было известно, скрипели. Ужас охватил Джорджа.

— Эй, ты не спишь?

Джордж замер. Он боялся, как бы мужчина не услышал громкого стука его сердца, и в следующий момент ощутил на своей шее его теплое дыхание. Еще крепче зажмурившись, Джордж свернулся калачиком, подтянув к животу колени, как зародыш в утробе.

Большая теплая ладонь залезла под одеяло и стала поглаживать его ягодицы. Кровать осела под тяжестью мужчины, и Джордж очутился под его огромным животом. По крайней мере, он был теплым.

Натянув на голову себе и Джорджу простыню и одеяло, мужчина подтолкнул Джорджа, и тот скользнул вниз, в тот призрачный мир, где только и можно было найти спасение от этой страшной жизни.

Немного погодя мужчина вылез из постели. Джордж лег на его место, оно было еще теплым, и в полном изнеможении уснул.