Две женщины - читать онлайн книгу. Автор: Мартина Коул cтр.№ 47

Она легла, и он лег рядом с ней, положив голову ей на живот. Ему надо было дышать ее чистым запахом, чтобы опять чувствовать себя человеком.

Барри лежал и думал. Сьюзен – настоящий бриллиант, он это понял только теперь. Она чистая женщина, и в доме у нее чисто. Она умеет любить, она добрая и хорошая.

Минуло всего дней десять, а Сьюзен снова собиралась на похороны. На этот раз хоронили ее двоюродную сестру Фрэнсис. Никто из семьи Сьюзен понятия не имел, почему она покончила жизнь самоубийством. Фрэнсис отправилась в Эссекс и там повесилась в парке на дереве. Когда-то в тех местах жила их ныне покойная старая родственница, давно всеми позабытая. В детстве они ездили к ней погостить.

Сьюзен была слишком занята собственными переживаниями, поэтому не обратила внимания на маленькую заметку в «Дейли миррор». В ней говорилось, что в Сохо была насмерть забита проститутка из бара «Вэлбон». Ее тело было найдено на помойке на Геррард-стрит. Но Барри прочитал эти строчки. Более того, он перечитывал их несколько раз. Барри твердо придерживался мнения, что некоторые долги деньгами не погасишь.

Фрэнсис сама догадалась уйти из жизни – из-за ребенка, конечно, и из-за того, что натворила. Правда, той, другой женщине пришлось помочь отправиться на тот свет. Так ей и надо. Он отплатил ей за смерть своего сыночка. Разыскал злодейку и покарал. После этого Барри как-то воспрянул духом.

За все надо платить, считал Барри. Все должны платить, но, как всегда, не он.

Когда траурная церемония закончилась, Барри крепко сжал руку Сьюзен и заглянул ей в глаза.

– Ты, кажется, повеселел, Барри.

Он покачал головой, и его лицо снова стало печальным.

– Просто я рад, что вернул твою любовь, дорогая. Вот и все.

Прижимая ее к себе, Барри улыбался. Он верил собственным словам. И когда они вместе покидали кладбище, в ее душе вдруг шевельнулась надежда на лучшее будущее, их общее будущее с Барри.

«По крайней мере, он меня любит», – подумала Сьюзен.

В машине Барри наклонился к Сьюзен и поцеловал ее. Впервые за последние дни она улыбнулась ему в ответ. Он был прощен. Краем глаза Барри заметил, что за ними наблюдает Дорин. Отъезжая от тротуара, он обнял жену, а сзади, над ее головой, сделал пальцами рожки. Сьюзен не видела выразительных гримас Дорин, которая старалась о чем-то предупредить. Зато это видел Барри и решил при случае отомстить подружке жены.

– Да заткни же ты наконец этого чертова ребенка! – перекрывая плач малышки, взревел Барри. Сьюзен шагала по спальне, гладила девочку по спинке и старалась ее успокоить. У Венди резались зубки, и было очевидно, что это ей совершенно не нравится. Казалось, мир, в котором она очутилась, пришелся девочке не по нутру, и приходилось постоянно и открыто выражать свое недовольство.

Венди плакала с самого рождения. Врач говорил, что это колики, Сьюзен считала, что это колики, Барри же был убежден: ребенок послан им самим дьяволом и не приносит никакой радости. Хуже того, даже если малышка вдруг затихала, стоило ей увидеть лицо Барри над детской кроваткой, и третья мировая война начиналась снова.

Венди Кэтрин Далстон не нравился ее отец. Нельзя сказать, чтобы Сьюзен считала ее слишком строгим судьей. Но Барри стали выводить из себя ночные приступы дикого рева, и он жаловался на них всем и каждому. Сьюзен иногда задумывалась, кто из них кричал громче, Венди или он. В любом случае, она всегда слышала только эти два голоса.

В отличие от Барри Венди была ее отрадой. Стоило только Сьюзен посмотреть в эти огромные голубые глаза, и она таяла. Сьюзен твердо верила в то, что девочке суждено стать необыкновенной красавицей, поэтому ее любовь к Венди была беспредельна. Венди стала для нее всем. Барри подозревал это и ревновал жену к дочери. Он пытался скрывать свои чувства, но у него ничего не получалось. Раньше все было не так. Сьюзен все свое время и любовь отдавала Барри. А теперь…

Встав с кровати, он пошел в соседнюю спальню и начал тянуть ребенка из рук Сьюзен.

– Положи эту маленькую дрянь обратно в кровать. Пусть поорет. Твою мать, Сью, давай хоть одну ночь поспим спокойно!

Его крик еще больше подействовал на Венди, и, чувствуя напряжение в комнате и страх матери, она завопила. Сьюзен крепко прижала девочку к груди.

– Ее все равно пора кормить, Барри. Чего ты хочешь от ребенка? Ей всего четыре месяца, она еще ничего не понимает.

Барри снова попытался вырвать ребенка из рук матери, но Сьюзен вцепилась в него мертвой хваткой.

– Я предупреждаю тебя, Барри, если ты будешь продолжать и сделаешь ей что-нибудь, берегись!

Слова вылетели из уст Сьюзен раньше, чем она успела осознать, что говорит. Сработал инстинкт матери, защищающей своего ребенка. Несколько долгих секунд Барри смотрел на нее, и Сьюзен почувствовала, как сердце ее сжал железный обруч страха.

– Барри, послушай меня… Барри, пожалуйста…

Удар кулаком оказался таким неожиданным, что она полетела назад к детской кроватке и едва не уронила малышку на пол. Сьюзен почувствовала, что у нее рассечена бровь, почувствовала, как потекла струйка крови, а на глаза навернулись слезы. Барри наблюдал за всем словно в замедленной съемке. Ударив ее, он сразу понял, что переусердствовал. Такого удара хватило бы и для взрослого мужчины. Уже в момент замаха он знал, что не прав.

Венди замолчала, в комнате стало совсем тихо, и оба – Барри и Сьюзен – посмотрели на ребенка. Кровь Сьюзен капала ей на лицо, и оба подумали, что это кровь девочки.

– Ты, проклятый ублюдок, что ты наделал?

Сьюзен испугала тишина, необыкновенная тишина, к которой она не привыкла. Вдруг Венди улыбнулась широкой блаженной улыбкой, и железный обруч, сжимающий сердце Сьюзен, ослабил хватку.

Барри снова посмотрел на свою дочь – никаких сомнений, она его ребенок. Как поразительно похожа на него! Увидев улыбку, кровь и сопли у нее под носом, он испытал облегчение, знакомое только сильно провинившимся людям. В какой-то момент он подумал, что ранил ее, а ничего хуже для него быть не могло. Ведь в их мире считалось неприемлемым поднять руку на ребенка. Того, кто это делал, более не считали за человека. Его поносили, били, презирали. После того как ребенок достигал школьного возраста, с ним позволялось обращаться как угодно, но трогать малышей… малыши были радостью для всех. Правда, иногда за исключением родителей.

Барри больше не мог слушать окружающих, восторгавшихся Сьюзен и ее даром матери и хозяйки. Даже Дэви Дэвидсон говорил, что Сьюзен – сокровище, даже миссис Дэвидсон постоянно упоминала о прекрасной дочери Далстонов и об их безукоризненно чистом доме. Сьюзен была создана для материнства, хотя как это получилось, зная Джун и ее прошлое, оставалось загадкой. Похоже, ей этот дар ниспослал сам Господь.

Сьюзен любила даже мать Барри. Она говорила, что та трудится как пчелка и тому подобное. Снюхались бабы, черт бы их побрал! Глядя на Сьюзен сейчас, ненакрашенную, с большим животом и в старой ночной рубашке, Барри не чувствовал к ней ничего, кроме отвращения. Груди Сьюзен по-прежнему были переполнены молоком, оно постоянно текло, и ребенок, как присоска, то и дело висел на ней – утром, днем, вечером, ночью, бесконечно. Сьюзен называла это «кормлением по требованию». Барри же считал, что таким образом она портит ребенка с самой колыбели. Но разве она его слушала?