Потерянный рай - читать онлайн книгу. Автор: Джон Мильтон cтр.№ 78

Не прикасаясь; истинную сласть

Не знали мы досель. Когда настолько

Запретное приятно, — десяти

Дерев запретных, вместо одного,

Нам надо бы желать. Но поспешим!

Пристало нам, прекрасно подкрепясь,

Утехой завершить богатый пир.

С тех пор как в первый раз тебя узрел,

Исполненную всяких совершенств,

И в жены взял, ни разу красота

Твоя не распаляла так во мне

Желания тобою обладать

И насладиться. Краше, чем всегда,

Ты нынче — это Древа дивный дар!"

Подобное твердя, не упускал

Он взглядов и намёков любострастных,

Понятных ей. Зажглись её глаза

Ответным заразительным огнём.

Он, без отпора, за руку повёл

Её на затенённый бугорок,

Под сень ветвей, под кров густой листвы.

Фиалки, незабудки, гиацинты

И асфоделии служили им

Цветочным ложем, — мягкое как пух,

Прохладное земное лоно! Там

Они любви роскошно предались,

Всем наслажденьям плотским, увенчав

Провинность обоюдную, стремясь

Сознание греховности размыкать;

Затем, усталые от страстных ласк,

Заснули, усыплённые росой.

Но эта власть коварного плода,

Что с помощью дурманящих паров,

Веселием и лестью охмелив,

Их душами играла и ввела

Все чувства и способности в обман,

Иссякла, — отлетел а тяжкий сон,

Угаром наведённый, полный грёз

Мучительных. Супруги поднялись,

Как после хвори; глядя друг на друга,

Постигли, сколь прозрели их глаза

И омрачился дух. Невинность вмиг

Исчезла, что, подобно пелене,

Хранила их от пониманья зла;

Взаимное доверье, правда, честь

Врождённые покинули чету

Виновную, покрытую теперь

Стыдом, что облачением срамным

Преступников лишь больше оголял.

Как некогда на пагубном одре

Далилы-филистимлянки, Самсон,

Могучий муж из Данова колена,

Остриженный, очнулся, потеряв

Былую силу, — так, не говоря

Ни слова, обнажённые, они

Сидели, добродетелей навек

Лишась, ошеломлённые стыдом,

С растерянными лицами. Но вот

Адам, хотя не менее жены

Смущённый, принуждённо произнёс:

"— Вняла, о Ева, ты в недобрый час

Лукавцу-гаду, — кто б людскую речь

Подделывать его ни научил.

Он был правдив, о нашем возвестив

Паденье, но, суля величье, лгал.

Воистину глаза прозрели наши,

Добро и Зло познали мы; Добро

Утратили, а Зло приобрели.

Тлетворен плод познанья, если суть

Познанья в этом; мы обнажены,

Утратив честь, невинность, чистоту

И верность, — все, что украшало нас,

А нынче мрачно и осквернено.

На лицах наших — похоти печать,

Обильно зло рождающей и стыд,-

Последнее из неисчетных зол.

Уверься в первом — мы Добра лишились!

Как покажусь теперь очам Творца

И Ангелов, которых созерцал

С таким восторгом, с радостью такой?

Небесные их лики нашу плоть

Земную нестерпимым ослепят

Лучистым блеском. О, когда б я мог

Средь глухомани дикой, в дебрях жить,

В коричневой, как сумерки, тени

Непроницаемой лесных вершин

Заоблачных, куда ни звёздный свет,

Ни солнечный — проникнуть не дерзнут!

Вы, сосны, кедры, пологом ветвей

Неисчислимых спрячьте же от них

Меня, чтоб я не видел их вовек!

Однако способ вымыслить пора;

Как в доле этой жалкой заслонить

Нам друг от друга части наших тел,

Срамные, непристойные для глаз.

Большие листья мягкие дерев

Любых, краями сшитые, могли б

Нам чресла опоясать, скрыв места

Срединные, чтоб стыд, — недавний гость,

Там не гнездился и не укорял

В нечистоте и блудодействе нас!"

Такой он дал совет; они пошли

В густую дебрь и выбрали вдвоём

Смоковницу; не из породы, славной

Плодами, но иную, этот вид

Индийцам, населяющим Декан

И Малабар, известен в наши дни.

Во весь размах простершись от ствола,

Склонись, пускают ветви сеть корней,

И дочери древесные растут

Вкруг матери, тенистый лес колонн

Образовав; над ним — высокий свод

И переходы гулкие внизу,

Где знойным днём индийцы-пастухи

В тени прохладу ищут и следят

Сквозь просеки, прорубленные в чаще,

За пастбищами, где бредут стада.

Сорвав большие листья, шириной

На Амазонок бранные щиты

Похожие, стачали, как могли,

Адам и Ева прочно, по краям,

И чресла опоясали. Увы!

Заслоном этим тщетным скрыть нельзя

Их преступленье и жестокий стыд.

Им далеко до славной наготы

Былой! Так, позже увидал Колумб

Нагих, лишь в опоясках перяных,

Американцев; дикие, они

Бродили в зарослях, на островах,

Скитались по лесистым берегам.

Виновники сочли, что их позор

Частично скрыт листвою, но, в душе

Спокойствия ничуть не обретя,

Присели и заплакали. Ручьём

Не только слезы жгучие струились,

Но буря грозная у них в груди