Год зеро - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Лонг cтр.№ 37

Чем ближе Натан Ли подходил к границе, тем больше опасался нарваться на солдат. Раз уж Непал замкнулся в феодальной древности, кто-то должен удерживать на расстоянии внешний мир. Но на пограничном КПП он не увидел часовых даже на китайской стороне. Натан Ли запросто переехал через ярко-желтую полосу посередине Моста Дружбы — из одной страны в другую. Сначала воображаемая чума, теперь чисто условная граница.

Внизу шумела река, питаемая снегами Гималаев. Лангуры скакали, издавая резкие лающие звуки, в густых зеленых зарослях рододендронов, лепившихся к склонам ущелья. Большой красный флаг Китайской Народной Республики обвис унылыми лохмотьями. Не нравилось все это Натану Ли. Одно дело такая заброшенность в маленьком королевстве. Но в целой империи? Может быть, рассуждал он, «бамбуковый занавес» пал и Китай распался на независимые государства? Или Тибет вернули далай-ламе, мечтавшему создать в нем азиатскую Швейцарию? Всплыло в памяти оброненное француженкой слово. Шамбала.

Через милю вверх по крутой дороге из-за гор показался городок Тингри. Толкая велосипед вдоль единственной извилистой улицы, он не заметил ни движения, ни звука. Совсем не похоже на Непал, где люди плотно прикрывали двери и окна и вся деревня дожидалась, пока он пройдет. Там веяло ароматом жизни. Здесь окна и двери были нараспашку. Тингри пахнул не как город, а как холодная скала. И ни души вокруг. Как ни странно, это дало ему надежду. В прочитанных им хрониках чумы от Фукидида до Камю всегда упоминались упрямая старуха, дурачок или слепец, оставшиеся в покинутом городе. Со своей матерью в Африке он проходил через городки-призраки, опустошенные СПИДом, и всегда в них кто-то оставался.

Дверь таможенного поста была открыта настежь. Внутри на полу валялись бланки деклараций, сдутые со стойки. Бюрократы так торопились, что побросали даже печати. Подчиняясь внезапному порыву, Натан Ли вынул свою книгу сказок и поставил китайскую визу на чистой страничке. Грейс понравится.

Решив немного помародерствовать, он обнаружил стеганые штаны в тон к парке «Джэггед эдж», украденной в магазине туристического снаряжения в Катманду. Покинув таможню, Натан Ли продолжил путь вверх, на север. Из ущелья веяло холодным ветром. За первый проведенный в Тибете день он поднялся над уровнем моря более чем вдвое.

Как-то давно, когда ему было семнадцать, Натан Ли по этой самой дороге шагал вместе с отцом по пути к Эвересту. Тогда грунтовая дорога, окаймленная водопадами, огибала скалистые выступы. Но сейчас путь преграждали оползни, которые явно не расчищали многие месяцы. Более того, отдельные участки были, скорее всего, взорваны динамитом, будто китайцы пытались, уходя, закрыть за собой дверь. Поступить так они могли лишь по одной причине. Его надежды угасли. Похоже, чума реальна.

Движение вверх по каньону шло медленно. На самых больших оползнях приходилось несколько раз возвращаться, чтобы перенести еду, снаряжение и велосипед. Камни шевелились под ногами, угрожая унести его на сотни футов вниз к реке. Каждая осыпь отнимала несколько часов. Как-то за день он преодолел менее мили. С такой черепашьей скоростью, имея впереди еще 12 000 миль, он мог спокойно сидеть в тюрьме.

— Черт побери! — заорал Натан Ли в пустое небо, и эхо вернуло его слова назад.

Каждый день он вел борьбу с самим собой, чтобы не пасть духом. Напоминал себе, что неторопливый шаг позволяет телу лучше акклиматизироваться в разреженном воздухе и при резких перепадах температур. Ноющие мышцы стали доказательством его выздоровления. Ощущая ноги, легкие и костные мозоли, Натан Ли вновь обретал свое тело.

Наконец, две недели спустя, покинув промозглое, открытое ветрам ущелье, Натан Ли достиг верхней области Гималайского барьера. Он добрался до Китайской национальной дороги на высоте 12 000 футов над уровнем моря. То была знаменитая грунтовка, тянувшаяся с запада на восток. Ее строили для снабжения воинских частей на дальних границах и транспортировки руды во внутренние районы. Именно по ней тибетские паломники совершали сухопутные переходы к святой горе Кайлас, ездили в Лхасу туристы. Этим утром, насколько хватало глаз, шоссе пустовало в обоих направлениях. Тибетское плато было абсолютно голым. Отсутствие людей начинало пугать его. Всех словно унесло могучим ветром. Похоже, вместе с животными и даже птицами. Что означала эта пустота? Как далеко она простиралась?

Натан Ли взял курс точно на восток, и теперь ветер дул ему прямо в спину. Первые несколько дней страна ветра и света как будто встречала путника с радушием. Солнце согревало его. Несколько часов подряд ветер дул сзади так сильно и ровно, что можно было не крутить педали. Спина и плечи служили парусом, и Натану Ли казалось, что вот так он и долетит до самого дома. В карте пока нужды не было. Вместо магнитного севера он ориентировался по южному горизонту, утыканному высоченными белыми горами. Он вспоминал.

Отец всегда считал, что лучшим подарком сыну будет приглашение во внутренний мир его родителя. Когда Натану Ли исполнилось десять лет, он получил пару альпинистских кошек. В то время как других детей в его возрасте было за уши не оттащить от «Серебряного серфера», «Конана» или «Плейбоя», Натан Ли усердно штудировал книги Германа Гессе, Рене Домаля, Хань Шаня и иную горную мистику. Подобно многим американским альпинистам своего времени, отец трактовал горы как голубое обрамление шаолиньского монастыря, преисполненного особой мудрости и крепкого, вдумчивого братства. Невзгоды, риск, даже смерть были составными частями Восхождения. «Мы созданы по образу гор, Нэт», — ни с того ни с сего как-то сказал ему отец. «И нам не утаить, кто мы есть. Наши души выступают на фоне неба», — подхватывала красивые банальности его мать, безнадежно влюбленная в этого человека и совершающая собственное волшебное мистическое путешествие…

Явил себя Чо Ойю, еще через тридцать миль показался Эверест, дымясь вершиной будто вулкан. Воспоминания Натана Ли об экспедиции с отцом были ясны и просты. Он рос веселым и беспечным мальчишкой, всеобщим любимчиком, полезным на горной тропе, простодушным и открытым, крепким, как як. Оказалось даже, что он сильнее своего отца, о чем они с удивлением узнали, и оба не были к этому готовы. Однажды в штормовой день в конце экспедиции они с отцом поднялись к Северной седловине, чтобы свернуть последнюю палатку. Высота была небольшой, но седловина обрывалась с обеих сторон и представляла собой отличное поле деятельности.

— Держи, — сказал отец и дал Натану Ли свой ледоруб.

Это был великий момент. Потом они спустились.

Натан Ли все дальше углублялся в горы. Небо было такой густой синевы, что казалось, вот-вот почернеет. Больше всего его донимали холодные ночи. В Катманду он украл палатку, но потом выбросил ее. И теперь мучился, замерзая. Он сворачивался калачиком в неглубоких ямах вдоль дороги или съеживался за обломками скал. Ветер, не отпуская, преследовал его. Сверху безжалостно сияли звезды.

Он набрел на дзонг, старую крепость, и укрылся в ее развалинах. Однажды ночью он нашел выбитую в твердой почве нишу для медитации. Множество монахов, сменяя друг друга, проводили месяцы, даже годы меж стен этой тесной норы в молитвах и посте. Углубление было едва ли больше гроба, и Натана Ли мучили ночные кошмары о тюрьме. В другой раз он заполз в пещеру и устроился спать на куче из сотен раскрошившихся глиняных табличек с изображениями Будды.