Мозаика теней - читать онлайн книгу. Автор: Том Харпер cтр.№ 69

Я махнул рукой в конец улицы, где кавалерия готовилась к повторной атаке, и выкрикнул:

— Следующая атака сметет и нас. Нам нечего им противопоставить.

— Я буду драться до последнего! — ответил Сигурд. Его лицо побагровело от чужой крови и собственного гнева. — Сдаться им — это бесчестье!

— Еще большее бесчестье — оставить моих дочерей сиротами. Хочешь умереть за императора — умри, только не трать последние силы на подобную болтовню! Для варваров мы ценнее в качестве заложников, а не трупов.

Франкские конники, державшие копья наперевес, уже пришпоривали коней. Их отделяли от нас какие-то мгновения.

— Варяги никогда не сдаются! — дико завопил Сигурд. — С поля боя нас можно только унести! Стой и дерись!

Его призыва никто не услышал. Я не знаю, действительно ли варяги привыкли сражаться до последнего, но печенеги такой привычкой явно не обладали. Оставшиеся в живых побросали оружие и подняли руки вверх. Сначала мне показалось, что франки не пощадят печенегов, однако в последний момент они просто взяли их в кольцо. Сражаться пытался один только Сигурд, но и он почти сразу лишился своего топора и тоже вынужден был сдаться.

Варвары не разговаривали с нами, за них говорили их копья. Часть конников поехала вперед, часть подгоняла нас сзади. Нам даже не дали времени, чтобы поднять с земли раненых, и многие из них были заживо растоптаны копытами лошадей. Стыд и ярость были написаны на наших лицах, но мы были бессильны: франки тут же изрубили бы нас.

Нас погнали, как свиней, к городской площади. Телеги с зерном исчезли, разумеется полностью освобожденные от груза, но толпа неизмеримо выросла. Видя радостное оживление вокруг, я внезапно понял, что нас здесь ждали, точно так же как ожидали нас и лучники и кавалерия. Мне было больно думать, с какой легкостью нас заманили в ловушку.

На дальней стороне площади были составлены вместе четыре стола, образуя некое подобие помоста, на котором стояла дюжина одетых в латы франкских командиров. Все они были в доспехах, и лица многих скрывались под шлемами, но у человека, стоявшего в центре, голова была не покрыта, и его лицо показалось мне знакомым. Это был не кто иной, как светловолосый герцог Готфрид, принимавший в командирской палатке посольство графа Гуго. Я вспомнил, что тогда он вел себя куда учтивее своего брата. И хотя я был угнетен сражением, изнурительным маршем и безнадежностью нашего положения, его присутствие показалось мне добрым знаком.

Впрочем, мои надежды тут же рухнули, как только командир конного отряда, галопом проскакавший вокруг площади, осадил гнедого жеребца перед помостом и стащил с головы шлем. Я тут же узнал эти спутанные черные кудри и бледное лицо. Это был Балдуин, безземельный брат герцога.

Он спешился и, поднявшись на помост, встал возле брата, торжествующе улыбаясь. Речь его, чрезвычайно эмоциональная и быстрая, обращена была не столько к брату, сколько к собравшейся на площади толпе. Он говорил на языке франков, но злобное ликование, звучавшее в его голосе, не требовало перевода. Балдуин как будто пытался спорить с братом, потому что несколько раз герцог довольно резко прерывал его, однако народ, судя по всему, поддерживал именно Балдуина. Когда он обращался напрямую к толпе, раздавались одобрительные возгласы, когда же он тыкал пальцем в брата, люди свистели и язвительно усмехались.

В конце концов братья все-таки о чем-то договорились, потому что Балдуин спрыгнул с платформы и направился к нам.

— Похоже, он хочет назначить сумму выкупа, — прошептал я Сигурду. — Ты не понимаешь, что он говорит?

Сигурд покачал головой, все еще терзаемый позором своего пленения.

Тем временем военачальник варваров, не дожидаясь прибытия переводчика и не пытаясь выяснить, кто из нас главный, приблизился к одному из печенегов. Проткнутая копьем рука гвардейца кровоточила, но он вскинул голову и расправил плечи, когда Балдуин с презрением уставился на него. Насладившись зрелищем униженного врага, Балдуин плюнул ему в лицо. Тот вздрогнул, но не сделал никакого другого движения. Балдуин с широкой улыбкой повернулся к толпе, благосклонно принимая ее одобрительный шепот. Затем, не меняя выражения лица, он снова повернулся к пленнику, выхватил из ножен меч и, продолжая движение, полоснул печенега по горлу. Не успев ничего понять, убитый гвардеец упал на землю. Кровь, хлещущая из его тела, просачивалась сквозь камни.

Народ на площади издал восторженный рев, и Балдуин отвесил шутливый поклон и вытер клинок о рукав поверженного печенега. Его брат взирал на это с молчаливым презрением, но он не мог бросить вызов толпе, взревевшей еще громче, когда Балдуин направился к следующему пленнику. Сначала он помахивал своим клинком перед лицом печенега, а когда тот попытался отклониться, резко повернул меч и проткнул тому ногу. Пленник взвыл от боли и согнулся пополам, подставив шею прямо под ненасытный клинок Балдуина. Несчастный даже не видел удара, который прикончил его.

Я на миг закрыл воспаленные глаза, потом открыл их и посмотрел на Сигурда.

— С меня хватит, — прошипел я. — Он зарубит нас ради забавы, если, конечно, толпа не растерзает раньше. Надо бежать!

— Помнится, ты говорил, что мы для них ценнее в качестве заложников, а не трупов, — произнес Сигурд с невыразимой горечью.

— Я ошибался. Но если нам суждено умереть, я предпочел бы умереть на моих условиях. А если мы вообще не хотим умирать…

На этой площади нас, пленников, было около восьмидесяти человек, и Балдуин, очевидно, вознамерился расправиться с каждым по очереди. Один из печенегов, не желая становиться добровольной жертвой и подставлять голову под меч, бросился к краю площади, где толпа была заметно реже. Один из рыцарей хотел было нанести ему удар мечом, но печенег поднырнул под его коня, ухватил франка за ногу и резким движением выдернул его из седла. Рыцарь с воплем свалился на землю, а печенег завладел его мечом и с победным кличем стал пробиваться через толпу.

Отчаяние придало мне сил.

— Вперед! — крикнул я, указывая Сигурду направо, где образовался просвет, поскольку вся франкская конница и прочая чернь ринулась в погоню за печенегом.

Я метнулся в этот просвет, на ходу врезал кулаком единственному человеку, заступившему мне дорогу, и для верности дал ему коленом в пах. Он заорал и согнулся от боли. Гораздо больше воплей раздавалось позади Сигурда, который ломал и выкручивал руки тем, кто пытался его остановить.

Мы были свободны, но позади слышался топот множества ног, бегущих за нами. Были ли то варвары или же печенеги, последовавшие нашему примеру, я не знал, а оглянуться не осмеливался, но этот звук заставил меня свернуть на отходившую от площади узкую улочку. Пробежав по ней три квартала, мы нырнули в пустынный проулок, надеясь, что он не закончится тупиком. Я заметил возле каменного строения старый покосившийся сарай и устремился к его двери, молясь про себя, чтобы она была не заперта. Сигурд промчался мимо, чтобы разведать обстановку впереди.

С первого раза дверь не поддалась. В отчаянии я изо всех сил пнул ее ногой, ржавчина на петлях выкрошилась, и дверь распахнулась. Я повернулся и хотел позвать Сигурда, но слова замерли у меня в горле.