Закон тени - читать онлайн книгу. Автор: Джулио Леони cтр.№ 8

Прямой нос с изящно выгнутыми ноздрями и щека были нервозно, наспех затушеваны, словно художник торопился поймать образ. С обеих сторон высокого лба спускалась огромная масса волос, струясь на крепкую, как колонна, шею и сильные плечи. Именно это место рисунка покрывала спекшаяся кровь, окрашивая его зловещим рыжеватым цветом, будто рука смерти решила завершить работу художника.

Под портретом кто-то от руки подписал: «S aetatis suae XXIX» [14] . Было в этом лице что-то родное, хотя Пико мог поклясться, что никогда не видел женщины, послужившей моделью для рисунка. Если бы он повстречал такое удивительное существо, то вряд ли смог бы его забыть. Может, он держал в руках не портрет реальной женщины, а попытку художника достичь идеальной красоты, вызвав к жизни формы, возможные только в царстве Идеи? И чувство родства возникло из памяти о красоте, которую, как пишет Платон, каждый человек видит еще до рождения и потом всю жизнь безнадежно ищет? О той божественной красоте, что на самом деле не существует, но потрясает нас чувством невосполнимой утраты?

— Женщина… — услышал он шепот у себя за спиной.

Оливеротто вытянул шею и пристально разглядывал рисунок.

Пико вскочил.

— Что ты говоришь? Что за женщина?

— Эта, мессер. Чудо как хороша, хотя я и видел ее всего какой-то миг!

— Она действительно существует? Когда ты ее видел?

Трактирщик испуганно попятился.

— Почти сразу после появления Морры. Приехали двое всадников и попросили комнату на ночь. Я хорошо помню, потому что как раз тогда нахлынул этот странный народ с римской дороги. Хитрые вероломные чужаки, да к тому же еще и воры.

Пико тоже слышал о появлении толпы пилигримов. Тогда никто не мог сказать, откуда они пришли.

— У всадников не было никакого багажа, зато дорожная одежда отличалась добротностью, — продолжал Оливеротто. — То ли почтенные купцы, то ли аристократы по дороге на охоту, то ли… Они не были расположены к беседе, спросили только подогретого вина и комнату, чтобы отдохнуть. На лестнице один из них остановился и приподнял вуаль берета, который до сего момента был плотно нахлобучен на голову, словно его хозяин прятался от холода. Я дал им свечу, и пламя на миг осветило лицо путника. Вот тогда я ее и увидел. Но не особенно удивился, потому что благородные господа не впервые пользовались моей гостиницей для свидания с дамой, одетой в мужское платье. Моя фамильная тактичность известна во всей Флоренции…

— И что они делали потом?

— Ничего. Как и говорили, на рассвете отправились дальше. Слуги потом сказали, что сквозь сон слышали шум и какое-то движение на конюшне. Когда я встал, их уже не было.

— Женщина была похожа на эту? — настаивал Пико, поднеся рисунок к фонарю.

Оливеротто закивал.

— Да, это была она, — решительно заявил он и протянул руку.

Пико оттолкнул ее: сама мысль о том, что пальцы трактирщика прикоснутся к рисунку, его раздражала. Кто бы ни была эта женщина, она теперь далеко. Он свернул рисунок в трубочку и положил его в сумку.

Лоренцо де Медичи приказал ему привести резчика с собой. Джованни подчинится приказу, но не так, как того ожидает Великолепный.

— Раздобудь мне повозку и несколько одеял, — сухо бросил он трактирщику.

Не прошло и нескольких мгновений, как тот появился на пороге, толкая перед собой огромную тачку. Пико приказал стражникам завернуть тело и бережно связать пелены.

— Закрой комнату, вычисти ее как следует и никому не говори о том, что произошло, пока синьор не разрешит. И учти: проболтаешься — пойдешь под суд за содомию.

Оливеротто с содроганием помог ему погрузить тело на тачку. При этом он непрестанно уверял всех в своей верности синьору, громко призывая себе в защиту собственную славу человека, близкого к дому Паллески, и выкрикивал имена благородных горожан, которые могут за него поручиться.

Эти имена ничего не говорили Пико, зато стражники встретили их смешками: видимо, хорошо знали об их пороках.

Бросив последний взгляд на комнату, чтобы удостовериться, что ничего не пропустил, Пико уже собрался уходить, как вдруг рядом с тюфяком что-то ярко блеснуло. Он вернулся назад.

На земле лежал маленький золотой медальон. Снаружи на его крышке была выгравирована Мадонна с Младенцем на руках. Ленточка, свисавшая с него, так пропылилась, словно он уже давно валялся под кроватью. Вещь явно принадлежала женщине.

Джованни положил находку в сумку и с облегчением покинул это царство смерти. Стражники подхватили тачку и направились к городским воротам.

Пико, опустив голову, следовал за этой пародией на похоронную процессию: без факелов, без священников, без надежды. У ворот ему пришлось немало потрудиться, чтобы уговорить стражу пропустить его вместе со страшным грузом. Отпрянув от источника зловония и стараясь держаться как можно дальше, они пошарили копьями под лохмотьями, прикрывавшими труп, и в страхе отошли.

— Что за чертовщину ты тащишь в город, несчастный? — крикнул командир стражи, не обращая внимания на форму дома Медичи.

— Жителя Флоренции, вернувшегося для погребения, — ответил Пико.

— Да ты его не хоронить хочешь, а, наоборот, только что из могилы выкопал! Пошел вон вместе со своим ужасом!

Джованни решил было использовать авторитет Великолепного как щит. Но назвать имя покровителя означало бы впутать его в эту темную историю.

И тут ему в голову пришла мысль.

— Его ждут в анатомическом театре госпиталя Невинных младенцев [15] , чтобы изучить. Похоже, этот человек и вся его семья умерли от какой-то неизвестной болезни.

Стража отскочила, давая пройти.

— Ладно, проходи, черт бы вас всех побрал! — крикнул вслед старший в отряде, прикрывая рот рукавом.

Пико миновал ворота, прошел еще с сотню шагов и сделал спутникам знак остановиться.

— Разве мы не идем к госпиталю, как вы сказали? — спросил старший из стражников.

— Нет, у меня есть идея получше, — ответил Пико, пряча хитрую улыбку. — Отнесите тело в сообщество Святого Луки и сдайте его приору для погребения.

— Как? В такой час?

— Но ведь он заботится о здешних художниках. А этому несчастному очень нужна поддержка, даже в такой час, — отозвался юноша, представив себе надутую физиономию приора, разбуженного дважды за ночь: один раз из-за живого, второй — из-за мертвого.

Палаццо Медичи