Кошки-мышки с мафией - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Трушкин cтр.№ 5

На вопрос о том, как он оказался в складском помещении фирмы „Банзай“, гражданин Косопузов заявил, что, обнаружив потерю зажигалки, заехал туда прикурить. На вопрос, почему гражданин, Косопузов приехал из города „за огоньком“ на окраину, тот ответил, что любит бывать на природе.

Учитывая нежелание гражданина Косопузова сотрудничать с органами правопорядка, он был препровожден до утра в камеру предварительного заключения.

Вернулись мы домой грязные, как два траншеекопателя в осеннюю пору. Маманя, конечно, устроила нам головомойку: что мы шляемся где попало, а по радио передали, что в северном микрорайоне убили старушку; и что если мы хотим, чтобы она, то есть маманя, раньше времени слегла в могилу, то мы можем продолжать в том же духе, но вот придет с ночной смены отец, и он с нами поговорит серьезно, потому что сил ее возиться с нами — охламонами, балбесами и лоботрясами — больше нет; и если мы не хотим браться за ум то нам же будет хуже, потому что слезем мы с родительской шеи и тогда узнаем, почем фунт лиха, ведь она, то есть маманя, начала работать в четырнадцать (в ранних версиях — с шестнадцати, пятнадцати) лет; и если у нас осталась хоть капля совести, то…

Говорить в таком духе маманя могла долго и, как заметила бы наша Вермишель, образно. В этом случае лучше всего было молча стоять и ни в коем случае не пререкаться. Потому что на каждое слово, выпаленное в оправдание, или даже на простое междометие начиналась такая бомбардировка, такая мораль, что хотелось провалиться куда угодно, хоть на контрольную по алгебре, только бы не чувствовать себя неблагодарной свиньей, рвущей родительское сердце на мелкие части.

Понимая все это, мы с Толькой стояли тихие, как два креста на сельском кладбище, и сосредоточенно молчали.

Во-первых, потому что мы, конечно, были виноваты — пропадали чуть не до полуночи и даже не предупредили где. А во-вторых, попробовали бы мы оправдаться и рассказать о том, как мы с дядей Борей ловили Моченого, от нашего дяди Бори осталось бы мокрое место, несмотря на то, что он мастер спорта по самбо.

Вот так вот мы стояли и сопели, а грязь с наших ботинок медленно стекала на половик в прихожей, и мы с ужасом думали, что маманя сейчас это заметит и в воспитательных целях заставит нас мыть полы.

Но, к нашему счастью, что-то захрюкал телек, и маманя, бросив на нас последний испепеляющий взгляд, убежала смотреть сериал.

Мы с Толькой проскользнули на кухню, порубали холодные, с белой каемочкой застывшего жира, котлеты, проглотили по чашке яблочного компота и отправились к себе в комнату — спать.

Когда я уже стягивал брюки, то выронил на пол упаковочку "Стиноролла" достал одну жвачку, кинул ее в рот … заорал от боли, потому как чуть не ломал об нее зуб.

Когда я уже стягивал брюки, то выронил на пол упаковочку "Стиноролла". Я достал одну жвачку, кинул ее в рот и… заорал от боли, потому как чуть не сломал об нее зуб.

Я, значит, выплюнул подушечку жвачки на ладонь и хотел было ее выбросить, но тут заметил одну странную вещь. На "Стиноролле" не осталось и следа от моих зубов! А тяпнул я жвачку будь здоров — со всего размаха челюстей!

Тут Колька тоже взял "стин" попробовать. Покатал его, значит, во рту и тоже выплюнул:

— Это не жвачка вовсе…

Я на кровать сел:

— Ежу понятно, что не жвачка. Но что тогда?

Колька испуганно на меня моргалки выкатил:

— Слушай, неужели наркотик?

Но мне это было сомнительно:

— Что же это за наркотик такой? Кокаин — он порошковый, опиум — в катышках, сам небось у Конан Дойля читал. Морфий, значит, в ампулах. Амфетамин — в таблетках. А это — черт знает что.

Мы, значит, повертели эту жвачку в руках, но никаких стыков на ней, как на пилюле, не обнаружили.

Колька головой качает:

— Нет, это не капсула.

Потом он потряс ее над ухом и сконстатировал:

— И внутри вроде ничего нет. Она просто цельнолитая, вроде как пластмассовая.

Вот так, как два дурака, значит, в трусах, стоим мы посреди комнаты и то надкусить, то размять в руках этот "Стиноролл" пытаемся.

Наконец Колька предложил:

— А давай-ка попробуем его разбить…

Я слетал в папанину кладовку, выкатил оттуда пудовую гирю и молоток. Колька положил, значит, "стин" на гирю, а я молотком как шарахнул! Он как заорет! У меня чуть все барабанные перепонки не вылетели!

— Ты же мне, — вопит, — по пальцам заехал, смотри куда бьешь, придурок!

Из-за этого досадного промаха активизировалась маманя. "Немедленно спать, — кричит, — а то все отцу расскажу!" Но от телека не оторвалась, за что, конечно, создателям мексиканских сериалов большое спасибо.

Стали мы, значит, экспериментировать дальше. И выяснили удивительную вещь! Разбить молотком этот "Стино-ролл" было нельзя! В этом мы, значит, убедились, когда соседи снизу от нашего громыхания молотком по гире стали швабрами в потолок стучать.

Сон с нас как рукой сняло. И тут я предлагаю:

— Слушай, а давай ее подпалить попробуем…

Сон с нас как рукой сняло. И тут я предлагаю: слушай, а давай ее подпалить попробуем, а?

Мы на цыпочках прошли на кухню, зажгли газовую конфорку и стали "Стиноролл" на медленном огне поджаривать. Но, сколько мы ни старались, жвачка только коптилась, но не размягчалась, не пузырилась и даже не дымилась!

Толька изумляется:

— Слушай, это точно не жвачка! Любая жвачка, даже старая, давно бы уже оплавилась!

Поскольку спалить этот "Стиноролл" у нас не получилось, мы решили попробовать его реакцию на воду. Но, памятуя о печальной судьбе той жвачки, которой мы засорили канализационную трубу, вначале мы налили воду в трехлитровую банку, а потом кинули туда закопченный прямоугольничек "Стиноролла". "Жвачка" булькнула, ушла под воду, но тут же, как пробка, выскочила и стала покачиваться на поверхности, легонько ударяя о горлышко банки.

Тут мы в натуре обалдели. Кому это, интересно, понадобилось такую "жвачку" расфасовывать в упаковки "Стиноролла"? И что это?

Целый час, наверное, мы сидели у себя в комнате и проводили опыты. Даже алмазным стеклорезом пытались эту "жвачку" распилить. Но алмаз не оставил на ней даже царапины!

— Фантастика какая-то, — пробурчал Толька, — не может этого быть.

Тут у мамани в комнате щелкнул тумблер телевизора, и нам пришлось в спешном порядке гасить свет, бросаться в постель и изображать глубокоспящих людей с чистой совестью.

Только я успел шепнуть: "Завтра надо бы эту "жвачку" Мензурке показать", как дверь нашей комнаты отворилась и в нее вошла наша маманя. Она поправила на нас с Толькой одеяла, поцеловала и, глубоко вздохнув, ушла.