— Где можно еще найти такую храбрую и самоотверженную
женщину? — вещал тем временем преподобный Гухрингер. — Она одна стоила многих.
В ней жило сердце ее мужа, а жизнь ее проходила только по божьим законам. Она
пряла пряжу…
Новый всплеск внутренних голосов заполнил церковь:
(жаль, что я не смог) (….) (что?) (….) (чушь собачья — пряла
пряжу! Как…) (….) Странно, как будто разговаривают два голоса, но мы слышим
только один, — возникла коллективная мысль, и все глаза обратились к Бобби.
Только один человек в Хейвене имел теперь авторитет, и этим человеком была она,
Бобби Андерсон. Два голоса, второй, наверное, принадлежит твоему вечно пьяному
другу?
Внезапно Бобби поднялась с места и решительно начала
прокладывать себе дорогу к выходу. На нее оглядывались, а преподобный Гухрингер
даже прервал свою речь.
— Простите, — бормотала Бобби, — простите меня… простите
меня…
Наконец она выскочила в вестибюль, а оттуда — на улицу.
Другие — Бобби Тремейн, Ньют, Дик и Брайен Браун — последовали ее примеру. Но
этого никто, кроме жителей Хейвена, не заметил. Все приезжие, казалось,
находились в полусне, полутрансе.
— Прости меня, — сказал Батч Дуган. Он сел в машину,
захлопнул дверцу и вытер рот носовым платком. — Мне уже лучше.
Ив кивнул.
— Не нужно ничего объяснять. Для этого нет времени. Но я
хочу, чтобы ты кое-что послушал.
— Что?
Ив на всю громкость включил радиоприемник. Затем снял с
головы кепку:
— А теперь послушай, что творится у меня в голове.
— Какого черта…
— Не спорь со мной. Просто послушай. Не говори ничего. Я и
так знаю, что ты ничего не слышишь. Дело в том, что в голове у меня два
осколка. Военные сувениры. Тот, который побольше — здесь.
— Да, но…
— Говорю тебе, не спорь. Приложи ухо к шраму вот здесь, под
волосами, и слушай.
Батч глупо хихикнул. По приемнику надрывался Френк Синатра.
Он приложил ухо к указанному месту — и отшатнулся. Там, в голове, тихонечко
играла музыка. Он ошарашенно взглянул на Ива, потирая щеку.
— Началось это за полторы недели до того, как я уехал из
города. Теперь моя голова вполне может работать как радиоприемник. Эй, с тобой
все в порядке?
Рука Дугана оставила на щеке красное пятно. Очень мило.
Голова — радиоприемник. Отлично сказано. Старик решил совсем свести его с ума.
— Все отлично, — вслух сказал он.
— Теперь ты веришь, что здесь что-то происходит? Что в
Хейвене что-то меняется?
— Да. Я… — Он вздохнул. — Да.
— Хорошо. — Ив притормозил и затем вновь выехал на дорогу.
— Эта… штука… она изменила в городе всех, Страшила Дуган.
Всех, кроме меня. Я могу принимать головой разные станции, как приемник, но это
и все. Я не могу читать мысли… и у меня не возникают идеи.
— Что ты подразумеваешь под «идеями»? Какие идеи?
— Любые. — Спидометр остановился на отметке 60 миль, потом
начал сдвигаться вправо. — Никакие конкретно — и любые.
Дуган почувствовал себя совсем худо. К головной боли
прибавилась резь в животе.
— В этом лесу есть что-то такое, что я должен найти, и это
должно помочь мне спасти моего внука Давида, хотя, возможно, когда мы доберемся
до места, будет уже слишком поздно.
На спидометре — семьдесят.
— Еще далеко? — спросил Дуган сквозь зубы. Он боялся, что
его стошнит прямо в машине.
— Меньше мили, — ответил Ив.
Слава Богу, — подумал Дуган.
— Это не Гард, — сказала Бобби. — Гард спит в гамаке возле
дома.
— Откуда ты знаешь? — спросил Эдли Мак-Кин. — Ты не можешь
читать его мысли.
— Могу, почему же, — возразила Бобби. — С каждым днем все
лучше. Говорю тебе, он все еще в гамаке. Он спит, и ему снится, что он катается
на лыжах.
Они посмотрели на Бобби, и в головах у них пронесся один и
тот же вопрос.
— Тогда кто же это? — спросил наконец Джо Саммерфильд.
— Не знаю, — сказала Бобби. — Только это не Гард.
Они переминались с ноги на ногу, а из церкви до них
доносился мощный хор: «Боже, Боже, мы славим тебя!»
— Я знаю, кто это, — сказал вдруг Дик Аллисон, и его глаза
сверкнули ненавистью. — Это может быть только один человек, потому что только у
одного человека в городе есть металл в голове.
— Ив Хиллмен! — воскликнул Ньют. — Боже!
— Нам надо отправляться в путь, — предложил Джад Таркингтон.
— Мерзавцы подобрались слишком близко к кораблю. Эдли, сходи и принеси
несколько ружей. Мы остановим их.
— О'кей.
— Принеси, но никто не должен ими пользоваться, — сказала
Бобби. Ее глаза, ее взгляд смутили мужчин. — Не стрелять ни в Хиллмена, если
это он, ни в полицейского. Особенно осторожно с полицейским. Хватит с нас
несчастных случаев. Во всяком случае, (до «превращения») пока все не
закончится.
Она вновь посмотрела на них, потом на Дика Аллисона, который
согласно кивнул.
— Хиллмен должен исчезнуть, — сказал он. — Тут нет выбора.
Но здесь проблем не будет. Все знают, что Ив сумасшедший, а сумасшедшему ничего
не стоит сесть за руль и уехать в Юту, Айдахо или еще куда-нибудь. Но с
полицейским ничего не должно случиться. Иначе нас ожидают крупные неприятности.
Готовьте ружья, ребята, и да поможет нам Бог!
И они тронулись в путь.
Гарднер проснулся от вкуса крови во рту. Во сне у него
опять, уже в который раз, было носовое кровотечение. Он изучал пятна на давно
не стиранной рубашке, когда вдруг неподалеку проехал «джип». Сидящий на
переднем сидении мужчина обернулся и посмотрел на Гарда. Он был бледен, как
привидение из сказки. На нем были солнцезащитные очки с зеркальными стеклами, и
Гард не был уверен, встретились ли они взглядами. Вероятно, да, — подумал он.
Кто же это такие? Возможно, наконец прибыла даллаская
полиция. Этот, во всяком случае, — точно полицейский. Но что он делает в
«джипе»? Боже… его лицо… и сам он, большой, как дом! Наверное, это сон. Скорее
всего, сон.
«Джип» пронесся мимо, не остановившись. Он скрылся за
холмом, и сейчас Гард слышал только удаляющийся гул мотора.
Едет в лес. Отлично, им все известно. Если это
правительственные службы…