– Только ты меня не учи, в чем состоит моя работа! – отрезал
Брайан.
– Боюсь, в этом была необходимость, – сказал Ник. – Но сейчас
ты выглядишь на сто процентов лучше, должен отметить с превеликим облегчением.
Брайан не только начал выглядеть лучше, он стал себя и
чувствовать лучше. Ник кольнул в самое чувствительное место – в его чувство
ответственности.
«И ведь знал, куда надо ткнуть», – подумал он.
– Слушай, Ник, а ты чем вообще занимаешься? Я имею в виду,
чем на хлеб зарабатываешь, – сказал Брайан дрогнувшим голосом.
Ник отодвинулся от него и рассмеялся.
– Атташе британского посольства, старина.
– Ну да, конечно. Заливай, заливай – так я тебе и поверил.
Ник пожал плечами:
– Хм… По крайней мере так написано в моих документах. И меня
это вполне устраивает. Если что-то по другому напишут, то скорей всего Механик
Ее Королевского Величества. Я исправляю то, что нужно подправить. В данный
момент это ты.
– Спасибо, – ответил Брайан растроганно. – Но я уже в
исправности.
– Тогда порядок. Тогда – что ты намерен предпринять? Сможешь
пилотировать без всех этих наземных штучек? Сможешь избежать столкновения с
другими самолетами?
– Я вполне могу и с этим оборудованием пилотировать. А что
касается других самолетов, – Брайан показал на экран радара, – то эта хреновина
показывает, что никаких самолетов нигде вообще нет.
– Но могут и быть, – тихо заметил Ник. – Может быть,
временно радио и радарные волны по какой-то причине заблокированы. Ты, Брайан,
упомянул ядерную войну. Я думаю, если ядерный обмен совершился, мы бы об этом
узнали. Все равно это не означает, что какого-то серьезного происшествия не
произошло. А тебе известен феномен под названием электромагнитный пульс?
Брайан вдруг вспомнил Мелани Тревор: «О! Нам еще сообщили,
что над пустыней Мохаве – северное сияние. Может быть, пожелаете бодрствовать,
чтобы увидеть такое зрелище?»
Возможно ли такое? Какое-нибудь дурацкое погодное явление?
Подумал, что такое возможно. Но если и так, почему не слышно
было по радио хотя бы обычных статических разрядов? Почему на экране радара не
было интерференции волн? Только мертвая чернота. И он не подумал, что «Аврора
бореалис» стала причиной исчезновения полутораста-двухсот пассажиров.
– Так что скажешь? – спросил Ник.
– Да, ты действительно механик, Ник, – сказал наконец
Брайан. – На я не думаю, что здесь электромагнитный пульс. Все оборудование на
борту, включая навигационное, работает отлично. – Он кивнул на показания
электронного компаса. – Если бы мы пережили электромагнитный пульс, эта штука
перевернулась бы вверх тормашками. Но она держит курс намертво.
– Ну и как? Намерен держать курс на Бостон?
И с этим вопросом последние остатки паники покинули Брайана.
«Верно», – подумал он. – «Я теперь капитан этого корабля… и
это самое главное. А тебе стоило бы мне напомнить об этом с самого начала, мои
друг. Избавились бы от лишних переживаний».
– Логан – на рассвете, при полном незнании, что там внизу
произошло. Не пойдет.
– Итак, куда мы летим? Или тебе нужно подумать?
Брайану этого уже не требовалось. Разрозненные мысли начали
укладываться в должном порядке.
– Я не знаю, куда, – сказал он. – И думаю, пора поговорить с
пассажирами. С теми немногими, кто остался.
Он взял микрофон. Именно в этот момент лысый мужчина,
который все время спал в салоне делового класса, просунул голову в кабину.
– Джентльмены, не будете ли вы так добры сказать мне, что
случилось со всем обслуживающим персоналом на этом самолете? – спросил он с
недоумением. – Я так чудесно поспал… но хотелось бы поужинать.
Дайна Беллман чувствовала себя значительно лучше. Как
хорошо, когда вокруг тебя люди и можно ощущать их успокаивающее присутствие.
Она сидела с небольшой группой – Альберт Косснер, Лорел Стивенсон, мужчина в
поношенном спортивном плаще, который представился как Роберт Дженкинс. Он
сообщил им, что является автором более сорока романов с таинственными сюжетами,
а теперь летел в Бостон, чтобы произнести речь на собрании любителей мистики.
– Сейчас, – сказал он, – я оказался в ситуации куда более
таинственной и экстравагантной, чем когда-либо мог сочинить.
Все четверо сидели в центральной секции. Мужчина в джерси
находился в правом ряду в нескольких рядах кресел от них. Он продолжал
прижимать платок к носу (который уже больше не кровоточил), величественно
страдая в одиночестве. Дон Гаффни присел неподалеку, то и дело с беспокойством
поглядывая на него. Разок обратился к нему, чтобы узнать его имя. Джерси
промолчал, только пристально посмотрел в глаза Дону Гаффни поверх скомканного
платочка.
Больше Гаффни к нему не обращался.
– Послушайте, – взмолилась Лорел, – ну хоть у кого-нибудь
есть малейшая идея по поводу того, что происходит? Завтра у меня впервые лет за
десять начинается настоящий отпуск, и вдруг – на тебе такое.
Случайно Альберт как раз смотрел в этот момент на мисс Стивенсон.
Когда она бросила фразу насчет своего первого настоящего отпуска за последние
десять лет, то он заметил как ее взгляд вильнул вправо, и веки часто замигали,
словно в глаз попала соринка. В сознании у него вдруг возникла мысль, что эта
дама по какой-то причине лгала.
Посмотрев на нее пристальнее, он не обнаружил ничего
примечательного: женщина с увядающей былой красотой, быстро покидающая свои
двадцатые годы в сторону средних лет (а по мнению Альберта, тридцать лет, уж
конечно, были тем возрастом, с которого начинаются «средние лета»), женщина,
которая скоро станет блеклой и незаметной. Сейчас, правда, бесцветной ее не
назовешь. Щеки пылали. Он не знал, в чем состояла ее ложь, но заметил,
насколько она вдруг похорошела и стала почти прекрасной.
«Вот дама, которой следует почаще врать», – подумал Альберт.
Прежде чем кто-либо успел ей ответить, из громкоговорителей
раздался голос Брайана.
– Леди и джентльмены, с вами говорит капитан.
– Капитан жопы, – явственно произнес Джерси.
– Прекратите сейчас же! – воскликнул Гаффни через проход.
Джерси без воротничка встревоженно посмотрел на него и
съежился.
– Как вам всем, несомненно, понятно, мы попали в чрезвычайно
странную ситуацию, – продолжал Брайан. – Мои пояснения, думаю, вам ни к чему. Достаточно
посмотреть вокруг вас, чтобы все понять.