Скандальный дневник - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Лэндон cтр.№ 34

Она повернулась на спину и уставилась на вышитый балдахин. Матрас просел под тяжестью Натана, и ее затягивало в глубину постели. Знакомое ощущение: когда он лежал рядом, она чувствовала себя защищенной.

Он дышал ровно и глубоко. Раньше ей нравилось спать с ним в одной постели. Его тело согревало в холодные зимние ночи, а дыхание успокаивало.

Расслабившись, Эвелин подвинулась чуть ближе к Натану, натянула покрывало до подбородка и повернулась на бок.

Спустя мгновение Натан крякнул и перекатился набок, упершись в ее спину. Его рука обхватила ее под грудью, он тихо застонал и прижал Эвелин к себе. От его дыхания колыхались волосы у нее на макушке. Эвелин лежала ни жива ни мертва. Когда он опять задышал ровно, она, наконец, расслабилась.

Ей было приятно в его теплых крепких объятиях.

Она закрыла глаза и погрузилась в сладкий сон — впервые с тех пор, как ее муж возник перед ней, точно привидение дворца Карлтон-Хаус.

Натану снилось, что он в конюшне, лежит на сене в пустом стойле, рядом с Эвелин. На улице идет дождь, а лошадей в конюшне почему-то нет. Он не знал, куда они подевались.

Супруги лежали на сене, его губы касались ее затылка. Он скользнул рукой в открытый ворот ее ночной рубашки, обхватил грудь и слегка сжал мягкую теплую плоть, перекатывая в пальцах сосок. Эвелин вздохнула, потом медленно выдохнула и ткнулась грудью в его ладонь. Он понял, что ощущает ее дыхание изнутри: когда она делает вдох, в его легкие поступает воздух, а когда выдыхает, воздух выходит из его тела.

Натан провел рукой по ее гладкому животу и зарылся пальцами в мягких завитках на лоне. Он поцеловал ее в шею, его пальцы проникли в нежные складки, влажные от желания. Он ласкал ее между ног, его пальцы ныряли в нее и выходили наружу, крутились вокруг крошечного бугорка, все быстрее и быстрее… Эвелин тяжело задышала и прижалась ягодицами к его члену.

Натан наполнялся жаром ее тела и ощущал ритм ее пульса в собственных жилах. Прикусив ее нежное ушко зубами, он начал тереться об нее, продолжая ласкать самую сердцевину женского естества.

Ему снилось, что она все теснее смыкает ноги, сжимая его руку. Наконец она выгнула спину, часто задышала (каждый такой вдох эхом прокатывался по его нервам). Издав последний стон, она обмякла всем телом и медленно уплыла вдаль, исчезнув в эфире его сновидений.

Натан лежал в сене, изнывая от неутоленного желания… и вдруг вспомнил про лошадей. Интересно, куда они подевались? Доннелли будет в ярости…

Он попытался встать и отправиться на поиски лошадей, но руки-ноги не слушались. Внезапно дверь распахнулась настежь и конюшня наполнилась слепяще ярким светом…

Конюшня?

Натан застонал. Он вовсе не в конюшне, а в своей постели!

— Черт возьми, Бентон, что ты делаешь? — прорычал он. — Я разжалую тебя в угольщики!

— Это не Бентон. Это я.

Голос Эвелин напугал Натана. Он напряг свой истерзанный мозг, силясь понять, что она делает в его комнате, а заодно попытался сесть. Но сумел пошевелить только одной рукой: другую руку и ногу как будто что-то держало. Он открыл глаза.

И увидел в изножье кровати Эвелин. Так это ее кровать! Жена была одета, но не причесана — распущенные волосы струились по плечам. Она стояла, скрестив на груди руки, и барабанила пальцами по предплечью.

— Ты должен передо мной извиниться, — заявила она.

Натан огляделся по сторонам. Каким образом он оказался в ее спальне? О Господи, что же было вчера ночью? Последнее, что он помнит, — это как они сидели за карточным столом, и он проиграл Ламборну пятьдесят фунтов.

— Я жду.

Она коварно улыбалась, вскинув кверху одну бровь. Его запястье было привязано шелковым чулком к стойке кровати. Аккуратный скользящий узел находился высоко, Натан не смог бы до него дотянуться. Далее он заметил, что его лодыжка тоже привязана к стойке — по диагонали от обездвиженной руки.

— Могу я узнать, почему ты привязала меня к своей кровати? — хрипло спросил Натан, поморщившись от головной боли.

— Потому что ты должен передо мной извиниться.

— Ладно, прости. — Он дернул связанной рукой. — Может, расскажешь мне, как я сюда попал?

— Спроси своих приятелей, почему они решили принести тебя ко мне.

Господи, голова просто раскалывается на части! Ему нужно перебраться в собственную постель.

— Ну, хорошо, Эвелин, ты добилась своего. А теперь разреши мне встать.

— Только после того, как ты попросишь прощения.

Он закрыл глаза и потер веки пальцами.

— Я прошу прощения. Искренне. Всем сердцем. Прости меня, пожалуйста, — сказал он и открыл глаза.

— За что?

Натан не мог озвучить все свои прегрешения, но знал, что их очень много.

— З-за все, — с запинкой выдал он.

Она покачала головой, и золотистые волосы веером рассыпались по ее плечам.

— Этого мало, Натан.

Итак, все ясно: она хочет его помучить!

— Умоляю вас, мэм! Моя голова вот-вот взорвется, и ваши чудесные дорогие простыни будут безнадежно испорчены. Я чувствую себя полным идиотом от того, что каким-то образом оказался в вашей постели, связанный, как рождественский гусь. Простите меня, великодушно. И отпустите, пожалуйста.

Эвелин усмехнулась, и от этого смеха по спине Натана пробежала дрожь.

— Неужели ты всерьез думаешь, что этого извинения достаточно?

— Нет, — признался он, — но я надеюсь.

Натан подергал ногой, пытаясь избавиться от пут, — бесполезно! А ведь он сам когда-то учил ее вязать скользящие узлы. Как видно, она оказалась способной ученицей.

Эвелин засмеялась над его тщетными усилиями, подошла к кровати сбоку и сверху вниз посмотрела на Натана.

Он тоже улыбнулся. Обаяние — единственное оружие, которое у него осталось. Может быть, она все-таки сжалится над ним…

Но, увидев ответную улыбку Эвелин, он понял, что пощады не будет. В следующее мгновение она вдруг приподняла свои юбки, шагнула на кровать и оседлала Натана, сев на его живот, потом сжала коленями его ребра, положила руки ему на плечи и нагнулась — так низко, что ее волосы рассыпались по его груди, а лицо оказалось совсем рядом с его лицом.

— Ты должен извиниться передо мной, Натан, — пропела она бархатным голосом.

Ее влажные пухлые губки, маячившие возле его губ, полностью завладели вниманием Натана. Несмотря на свое затруднительное положение, он думал только об одном — как бы ее поцеловать.

— Ну же, проси прощения.

— Прости меня, — от души сказал он. — Прости за все.

— Проси прощения за то, что похитил меня. И за то, что напился до беспамятства.