Посланник - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Парфенова cтр.№ 23

— От зависимости нельзя избавиться. — Собственный голос в ушах Вики звучал хрипло, злобно, старо. — На то она и зависимость!

— Из десяти лабораторных крыс, на которых я пробовал свой новый революционный метод, четыре выжили и стали совершенно свободны от пагубных привычек! Из людей, правда, ещё никто не смог выдержать, но то были ужасные экземпляры: старые и совсем никуда не годные. А вы совсем ещё молоды. У вас как минимум один шанс из десяти!

Тишина.

— Я не даю на это согласия.

— А тебя никто и не спрашивает, моя дорогая. Тебя потому и выбрали, что никому нет дела до твоего согласия.

— Это незаконно!

— Ну разумеется это незаконно. Стал бы я совершать операцию века ночью, тайно, да ещё на таком материале, как ты, будь это законно? Ты хоть представляешь, сколько это стоит? Да нет, откуда? Но наука требует жертв. — Он патетически поднял палец. — Мир ещё узнает! Они ещё дадут мне Нобелевскую премию. Вот увидишь!

Сумасшедший учёный-маньяк! Господи, ЗА ЧТО?

Вика обвела операционную отчаянным взглядом, ища хоть какой-нибудь выход. Типы в халатах внимали речи этого шизанутого как истине в последней инстанции. Медсестра подошла, катя перед собой металлическую тележку, накрытую остро пахнущей белой салфеткой. В руках у другой медсестры был огромный шприц с какой-то оранжевой дрянью.

Вика издала полузадушенное мяуканье и стала биться в своих оковах — молча, отчаянно и неожиданно упорно.

— А ну-ка прекратите это, юная дама! — вдруг утратив всё своё добродушие и вновь перейдя на «вы», бросил доктор. Было что-то в этом голосе, что заставило Вику обвиснуть, затравленно глядя в водянистые глаза. Маньяк в халате наклонился ближе. — Не будь дурой, девочка. Один шанс из десяти — это ШАНС! А если ты останешься такой, как сейчас, то через несколько месяцев будешь гнить в могиле. Ничего другого быть не может.

Она застыла, остекленевшим взором уставившись куда-то за спину врача. Там, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, стоял он. Как она могла раньше его не заметить, было совершенно непонятно, так как он, казалось, заполнял своим присутствием всё помещение. Тёмные глаза горели на этом лице, и Вика вдруг поняла, что сопротивляться совершенно бесполезно, что всё равно всё будет, как он захочет. Потому что не было ни малейшего сомнения: именно он принёс её сюда.

Вика позволила повернуть себя на бок и зафиксировать голову жёсткими валиками. Позволила вколоть себе что-то в шею и в кожу у черепа. Послушно дала надеть на лицо маску и даже вдохнула пару раз, прежде чем эту неудобную штуку сняли. Голова немного кружилась, но, кажется, отключаться она не собиралась.

Медсестра подтолкнула поближе тележку и откинула белую салфетку. Под ней зловеще поблёскивал обширный набор разнообразных и весьма причудливых пыточных инструментов. Глаза Вики потрясённо расширились, тело дёрнулось.

«Который из этих скальпель? Наверное, все. А зачем этот крючок? Господи, что он будет отрезать такими ножницами?»

Холод и ощущение какого-то царапанья на коже головы. Ей брили волосы в области виска.

— Зачем?

— А я не сказал? Это будет ма-аленькая операция. Я назвал её «избирательная нейрорецепторная денаркологическая лоботомия». Кое-что вырежем у вас, кое-что подсадим из того, что я вырастил в своей лаборатории. К сожалению, во время нейрохирургических операций больной должен оставаться в сознании, но, не беспокойтесь, больно не будет. Мы вам уже вкололи местный наркоз, а в мозгу нет болевых рецепторов. Да и череп мы вскрывать не будем, только просверлим ма-аленькую дырочку (даже на рентгене не будет видно). Медицина, знаете ли, за последние годы очень продвинулась в таких делах.

Взгляд Вики остекленел.

— Ло... ботомия? — уцепилась она за единственное знакомое слово. Половина лица утратила чувствительность, и говорить было трудно.

— Не беспокойтесь, ни на что иное, кроме пристрастия к наркотическим веществам, это не повлияет.

Она зажмурилась. Они ведь не будут копаться в её мозгах тем... крючком?

Её висок смазали чем-то... кажется, йодом. Потом притащили что-то похожее на очень тонкую дрель, дали ей полюбоваться, как эта штука вертится и жужжит, затем стали что-то с её помощью делать в районе виска, там, где она не могла видеть. Больно действительно не было: правая половина головы точно окаменела, утратив всякую чувствительность. Вика не видела, что происходит, но слышала озабоченные и деловые переговоры врачей, наблюдала, как брали с подноса все эти ужасные инструменты, как их клали назад окровавленными, в какой-то белой слизи. Мелькнул огромный шприц с какой-то жуткой дрянью ядовито-зелёного, почти светящегося цвета. Секунду спустя он появился вновь — пустой. Падали на пол окрашенные её кровью белые салфетки. Пищали и щёлкали подключённые к ней приборы. Тикали часы.

Её полностью игнорировали, и это было, наверное, самое страшное. Беспомощная. Никчёмная. И его взгляд, ощущаемый как ожог на обнажённой коже, казалось, говорил: «Ты сама во всём виновата!»

Что-то дрогнуло в глубине сознания. Что-то разбилось, что-то исчезло навсегда. И виной этому были не хирургические инструменты, а его бесцеремонное вмешательство.

Бесконечные минуты, а быть может часы. Наконец, когда девушке стало казаться, что она сейчас потеряет сознание от ужаса, её голову освободили, а телу позволили занять более удобную позицию.

— Как вы себя чувствуете, юная дама? Хотите косячок?

Вика хотела умереть. О чём и сказала.

— Ага! — ответил псих во врачебном халате. Кажется, он решил, что каким-то вывернутым образом это означает улучшение. — Приготовьте наркотическую пробу!

Она думала, что уже слишком измучена, чтобы бояться. Она была не права. Тон, которым это было сказано, — торжественный, зловещий, многозначительный — открыл ей новые глубины потаённого ужаса.

— Готовьте шприц с адреналином, сестра. На всякий случай. Принесите электрошок — было бы глупо потерять её только потому, что придётся, как в прошлый раз, выискивать эту штуку по всему отделению. И прибор искусственного дыхания!

Господи, спаси меня, дуру грешную! Господи, защити! Я в тебя не верила и сейчас не верю, но помоги! Никогда больше, Господи! Клянусь! На этот раз действительно никогда!

Пожалуйста!

Она снова заплакала.

Сестра стояла рядом, держа грандиозных размеров шприц; у изголовья загрохотало какое-то оборудование. Один из амбалов осторожно принёс маленький пакетик. Белый порошок — что это такое, Вика поняла мгновенно. Но впервые за много лет не испытала ни малейшего желания приобщиться к нирване. Это должно было бы удивить, но сил на удивление не осталось.

— Гадость, — брезгливо бросил доктор, вскрывая пакетик и что-то там делая с порошком на подносе. Минуту спустя появился с миниатюрным одноразовым шприцем, в котором болталась мутная белая жидкость. Вика протестующе вскрикнула и попыталась забиться в дальний угол своего стола — насколько позволяли оковы. Но холодные, облачённые в резину пальцы больно сдавили руку, нащупывая вены. Девушку переполняло отчаяние: после всех этих мук снова оказаться на игле! И зачем? Чтобы удовлетворить любопытство какого-то ур-рода от науки!