Второе восстание Спартака - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков, Андрей Константинов cтр.№ 74

И с автоматом в другой.

«Все, сейчас начнет поливать свинцом...» – понял Спартак и попытался забиться еще глубже под нары.

– Братцы... – плачущим голосом сказал лейтенант, обращаясь к зекам, и по щеке его действительно покатилась мутная слеза. – Братцы, победа! Германцев победили, теперь мир! Война кончилась!..

И вывалился обратно, даже не заперев за собой тамбурную дверь. Спартак переглянулся с Федором. Федор секунду тупо глядел перед собой, потом вскочил и заорал на всю камеру: «Ур-р-ра!!!»

А Спартак отчего-то почувствовал тоску и злость. В конце концов, он тоже воевал, он тоже имеет право радоваться вместе с теми, кто празднует снаружи, а не киснуть в арестантском вагоне...

Состав дернулся и, постепенно набирая ход, покатил дальше. Но спать уже никто не хотел и не мог. Зеки получили новую пищу для разговоров и споров – и урки, и фронтовики обсуждали единственную тему: возможность скорой амнистии. Обсуждали бурно, чуть ли не до потасовки. Одни стояли на том, что амнистия грядет, другие доказывали, что на всех она не распространится.

Спартак в диспуте участия не принимал, лежал на нарах и смотрел в качающийся потолок. Он отчетливо понимал, что если амнистию и объявят, то его самого она уж точно не коснется. И он, успокоенный этой мыслью (а что себя зря терзать – освободят, не освободят?), вновь задремал.

* * *

На очередной остановке со стороны тамбура донеслось азартное сипение, звуки ударов, выкрики вроде: «Он еще брыкается, гад нерусский!..» – и опять глухие тычки. Двое сержантов почти волоком тянули по коридору отчаянно вырывающегося человека. Возле камеры Спартака со товарищи процессия остановилась, из-за спин сержантов протиснулся лейтенант и отпер дверь. Вояки попытались впихнуть несчастного внутрь, но тот каким-то непостижимым образом извернулся и вцепился зубами в руку сержанта.

– Падла! – взревел укушенный, а его напарник, коротко размахнувшись, хрястнул бедолагу по голове автоматным прикладом. Человек рухнул на пол коридора.

– Любимцев, ты его не прибил часом? – озабоченно наклонился над лежащим лейтенант.

– Ничего, товарищ лейтенант, в самый раз, – оскалился сержант, – так сподручней грузить будет.

Закинув автомат за спину, он толкнул второго сержанта, разглядывающего свою прокушенную, кровоточащую ладонь.

– А ну, взяли!

Один схватил лежащего за руки, другой за ноги, и, как мешок с мукой, они кинули трофей на пол камеры, прямо под ноги Спартака. Лейтенант запер дверь, и троица удалилась в конец вагона.

Новенький – совсем старик, лет ему было около шестидесяти – слабо застонал, а Спартак только сейчас заметил, что одет он совершенно иначе: добротные сапоги с непонятным узором, брезентовые штаны и куртка, явно сшитая из выделанной кожи оленя, под которой виднелась синяя, с вышитыми загогулинами на воротнике рубаха. Седые спутанные волосы запачканы кровью, под левым глазом наливался здоровенный синячище. И, что характерно, никаких вещей с собой.

– Саттана перкеле, – пробормотал вновь прибывший и сел, обхватив голову руками, – саттана перкеле...

Обитатели вагона, даже блатные, свешиваясь с полок, разглядывали нового пассажира с неподдельным недоумением и интересом. Значит, подобное здесь не в порядке вещей?..

– Гляди, братва, что за чудо-юдо рыба-кит в нашей камере сидит, – нараспев протянул один и ловко спрыгнул на пол. Опустился на корточки, заглянул гостю в лицо, спросил:

– Ты кто таков, обзовись, чудо!

– Ен уммара тейта... Минула саркее паата...

Урка недоуменно оглянулся и, задрав голову к своим, прокричал:

– Люди, я ни хрена не волоку, что он там лопочет! Зато глянь, Мойка, какие у этого фраера шмотки!

Над краем полки показалось лицо главаря.

– Да, шмотье знатное, – согласился Мойка. – Только что-то оно этому деду не по рангу будет, я думаю. Да и сапоги вроде как тесноваты ему, того и гляди сотрет, бедняга, ножки в кровь.

Блатные дружно заржали.

– А вот мне, пожалуй, в самый раз будут. Ухо, а ну кинь-ка мне, я тут примерю...

Урка, которого Мойка назвал Ухо, тут же вновь наклонился над страдальцем:

– А ну, давай сымай колеса, живенько! Слыхал, что бугор приказал?

Седой сидел, вообще не реагируя на происходящее; тогда Ухо попытался стянуть с него сапог – и тут же отскочил в сторону, получив сильный тычок в колено и шипя от боли.

– Ах ты ж сука! Ладно, сам напросился...

В его руке тускло блеснула заточенная ложка. Ухо приблизил сверкнувшую металлическую полоску к глазам бедолаги и, брызгая слюной, прошипел:

– А ну скидывай сапоги, сучий потрох, шнифты вырежу!

Сверху спрыгнул еще один уголовник...

Где-то Спартак уже слышал этот тарабарский язык, на котором говорил бедолага. Что-то очень знакомое. Давно забытое и тем не менее знакомое. В Лондоне? Да ну, ничуть на английский не похоже. Не немецкий и не польский...

Тем временем таинственный старик, не отрывая глаз от заточки, принялся стаскивать сапог, бормоча свое «саттана перкеле», стянул, швырнул Уху, взялся за второй. Ухо подобрал обувку и передал наверх. Приказал, подкрепляя свои слова жестами:

– Клифт тоже сымай.

На этот раз ему не пришлось дважды повторять – человек быстро стянул куртку и, сказавши отчетливо: «Меннэ пойс!» – бросил на пол. Ухо, гадко улыбаясь, попытался надеть ее, но мешала зажатая в кулаке заточка.

– Да она тебе на одно плечо налезет, – ухмыльнулся второй урка и, выхватив у него куртку, напялил на себя. – Во, глянь, как на меня шита! А тебе штаны в самую пору будут.

В этот момент в голове Спартака что-то щелкнуло. Черт побери, «саттана перкеле» – это ж по-фински как раз и есть «черт побери»! Ну точно! А ну-ка, напряги память, Спартак, как там по-ихнему...

– Терве [25] , – тщательно выговаривая забытое слово, произнес он, наклонившись к гостю.

Тот резко вскинул голову.

– Микя он сукунименне? Олеттеко суомалайнен? [26] – с трудом подбирая слова, продолжил Спартак. Перед отправкой на «зимнюю войну» их заставляли учить кое-какие фразы из русско-финского разговорника – и надо же, пригодилось, смотри-ка...

Все недоуменно таращились на Спартака, Ухо так и застыл с разинутой пастью.

– Олен суомалайнен, – ответил дед. – Нимени он Хямме Муллоннен. Пухуттеко суомеа [27] ?