Американские горки - читать онлайн книгу. Автор: Ванесса Фитч cтр.№ 22

Кейт обуревали чувства, которые нельзя назвать недовольством или завистью. Ее терзало беспокойство, замешанное на врожденной осторожности. Но через эти вполне понятные эмоции медленно и настойчиво пробивал себе дорогу голод. Голод, который мог утолить только мужчина. Кейт хорошо знала это ощущение. Ей казалось, что оно уже давно умерло, но, стоило Патрику снова появиться в ее жизни, как оно, словно Феникс из пепла, возродилось.

Слушая разговор Патрика с Ником, Кейт задавалась вопросом, сможет ли выстоять, если ее возродившаяся любовь снова потерпит крах?

Смогу, ведь я всегда находила в себе силы справляться с трудностями, которые вставали у меня на пути. Но, с другой стороны, зачем напрашиваться на них?

Ее размышления прервал Ник, заявивший:

— Мы можем пойти пообедать на пристань. Мам, помнишь, мы видели несколько кафе там, когда ходили смотреть на корабли? — Ник снова повернулся к Патрику. — Маме понравился пароход из Сиэтла, а мне корабль из Гамбурга!

Патрик бросил взгляд на Кейт, в его глазах плясали веселые огоньки.

— Я подумал, что мы могли бы пообедать где-нибудь.

Вот мой последний шанс сказать Патрику «нет», заставить его уйти из нашей с Ником жизни, подумала Кейт. Она посмотрела на счастливое лицо сына и поняла, что не сможет воспользоваться этим шансом. Если она снова убежит от Патрика, то уже никогда не простит себе этого.

— Великолепная идея, — натянуто улыбнулась Кейт, постаравшись скрыть смятение. — Мне придется переодеться во что-то более приличное.

Патрик прошелся оценивающим взглядом по ее фигурке. Зеленая кофта и джинсы — старенькие, но хорошего качества — очень шли ей. Кейт чувствовала, как его глаза бесстыдно раздевают и ласкают ее. К ее ужасу, соски ее грудей напряглись и проступили через мягкую ткань джерси.

— Ты и так прекрасно выглядишь, — тихо сказал Патрик. — Пойдемте.

Ник перевел взгляд с одного на другого и громко спросил:

— Мама, ты хочешь, чтобы я тоже переоделся?

— Нет, на тебе и так самое лучшее, что у тебя есть.

Идя к двери за матерью с сыном, Патрик иронично заметил:

— Собственник.

— А что это? — обернулся Ник.

— Это ты, — улыбнулся Патрик малышу.

Ник, как уже было не раз, вернул улыбку.

Патрик открыл дверь и посторонился, пропуская Кейт вперед. Ник сделал то же самое. У Кейт сжалось сердце: если Патрик передумает и испарится без следа, тем самым он нанесет мальчику страшную душевную травму. Ведь Ник уже сейчас смотрит ему в рот, ловит каждое слово, копирует все жесты, поступки...

Идя по дорожке к машине Патрика, Кейт с беспокойством думала о том, что они с Ником прожили вдвоем слишком долго и появление в их спаянной семье третьего человека может внести существенные коррективы в ее отношения с сыном.

— Мне понятно, почему ты согласилась пойти сюда, — ты всегда любила море, — сказал Патрик, когда они шли от парковки к бухте. — Все это построено недавно? — спросил он, оглядываясь.

— Да. Ты часто бывал в Вангарее? — Кейт было больно сознавать, что Патрик приезжал сюда, а она об этом не знала.

— Бываю периодически, по делу, — бросил он, продолжая осматривать новые здания. — Городские власти здорово здесь поработали.

Действительно, бухта с ее пешеходными дорожками и растительностью, с магазинами и ресторанами, с музеями часов и морских рыб превратилась в оживленный, процветающий уголок.

— Мама любит пароходы, — сообщил Ник, глядя на красивый белый шлюп, напоминающий цаплю в грациозном полете.

Пароходы, особенно яхты, — большие, с изящными изгибами линий, олицетворяющие путешествия и свободу, — всегда будоражили воображение Кейт. Жизнь это выбор возможностей, которые можно принять или отвергнуть. Отказавшись от аборта, Кейт сознавала, что ей придется от многого отказаться ради ребенка, но она ни разу не пожалела о своем выборе.

— Ты прав, — мягко произнес Патрик. Он понимал тоску Кейт о свободе, которая была ограничена для нее ответственностью за сына.

— Я хочу есть! — объявил Ник.

— Тогда давайте зайдем в то кафе, — предложила Кейт, указывая на приземистое здание. — Пока на улице тепло и безветренно, мы сможем пообедать на свежем воздухе.

Шагая рядом с Патриком по залитому солнечным светом тротуару, она вдруг снова почувствовала себя страшно одинокой. У них с Пиком не было недостатка в друзьях, но, когда Кейт задумывалась о своей жизни, у нее возникало ощущение, что последние семь лет она прожила во мраке одиночества.

Патрик вытащил ее на солнце, но она боялась, что яркие лучи высветят то, что она так долго скрывала, и тем самым разрушат ее налаженную размеренную жизнь.

— Что бы ты хотела на обед? — спросил Патрик.

— Сандвич, — ответила Кейт, у которой напрочь пропал аппетит. — И чашку кофе.

— Ник?

— А мы можем зайти внутрь и посмотреть, что там? — спросил мальчик.

— Конечно, можем, — улыбнулся Патрик. — Ты пойдешь с нами, Кейт?

— Нет, я останусь здесь. — Голос ее прозвучал странно — слабо и отдаленно, словно из Кейт выкачали все эмоции и силы.

Патрик окинул ее долгим взглядом и вошел с Ником в кафе. Солнце начало припекать. Кейт встала, раскрыла зонт, укрепленный над столом, и, снова опустившись на стул, задумчиво уставилась в морскую даль.

— Ты выглядишь грустной, — шепнул ей на ухо вернувшийся Патрик.

Кейт вздрогнула. Ник, довольный собой и жизнью, смотрел на нее с улыбкой. На лице Патрика трудно было прочесть что-либо определенное.

— Так, разные мысли бродят в голове...

— Да-а, вот они-то мне всегда были недоступны, — заметил Патрик. — Ты была веселым грациозным созданием, но я никогда не знал, что ты чувствуешь. Ты стала еще красивее, хотя смеешься гораздо реже, но твои зелено-голубые глаза по-прежнему надежно прячут твои мысли. — Патрик посмотрел на Ника, который с наслаждением пил лимонную воду. — Чего не скажешь про него.

— Вряд ли меня можно назвать задумчивой, это вызывает ассоциации с чем-то слабым, безвольным.

— Да, в слабости тебя упрекнуть никак нельзя. Ты крепкая как сталь.

— Надеюсь.

— В тебе и раньше чувствовалась сконцентрированная опасная сила, которая и предостерегала, и соблазняла меня, — добавил Патрик.

Его слова возбуждали Кейт, кружили голову. Хватаясь за реальность, как утопающий за соломинку, она отрезала:

— Я была глупой девчонкой, ничего собой не представляющей. И не говори мне, что твоя мама не убеждала тебя в том же.

— Моя мать придерживалась старых традиций в отношении сословий, так уж ее воспитали. Отец тоже делил всех на простолюдинов и аристократов, хотя и никогда не забывал, что его предки занимались фермерством. Я не был снобом.