Когда он был порочным - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Куин cтр.№ 25

Мать была права, разумеется. Но Франческе так надоело, что в жизни все оказывается таким неопределенным, непонятным и запутанным, что ей очень хотелось услышать совсем другой ответ.

И все это не имело никакого отношения к вопросу, который давно уже мучил ее сердце. А вдруг она встретит кого-то, к кому испытает те же чувства, что и к Джону? Это казалось невероятным.

Но что, если это все-таки произойдет? Как же ей жить после этого?

Однако дурное расположение духа приносит странное удовлетворение, подумал Майкл, и решил отдаться этому настроению духа полностью.

Он пинал носком сапога камешки всю дорогу домой.

Огрызался на всякого, толкнувшего его на улице.

Он распахнул входную дверь своего дома с такой силой, что она грохнула о каменную стену… Вернее, грохнула бы, если б негодяй дворецкий не оказался на месте и предусмотрительно не распахнул ее перед хозяином прежде, чем пальцы Майкла коснулись ручки.

Но он успел подумать о том, как с грохотом распахнет дверь, что само по себе принесло некоторое удовлетворение.

А потом он побрел вверх по лестнице к себе - его до сих пор мучило ощущение, что не «к себе», а «к Джону», но с этим сейчас ничего нельзя было поделать - и стянул сапоги.

Вернее, попытался стянуть.

«Вот дьявольщина!»

– Риверс! - взревел он.

Его камердинер появился, вернее, словно по волшебству возник в дверях.

– Да, милорд?

– Не поможешь мне стянуть сапоги? - И Майкл отдался на милость камердинера, с неудовольствием думая, что похож сейчас на ребенка. Надо же, три года в армии, четыре в Индии, и он не может сам снять с себя сапоги! И тут ему вспомнилось, что он снимал сапоги без помощи Риверса перед самым своим отъездом в Индию.

Он посмотрел на свои сапоги. Сапоги были какие-то не такие. Какой-то другой покрой - должно быть, Риверс решил, что эта пара лучше подойдет к новому положению хозяина. Риверс вообще ревностно относился к своим обязанностям и, конечно, постарался, чтобы костюм Майкла соответствовал последней лондонской моде. И вероятно…

– Риверс, - спросил Майкл негромко, - где ты взял эти сапоги?

– Милорд?

– Эти сапоги. Я что-то их не помню.

– Милорд, часть нашего багажа еще на корабле. Не обнаружив в уже прибывших чемоданах ничего подходящего для Лондона, я предпринял поиски и обнаружил эту пару среди вещей покойного графа, и…

– Господи Иисусе!

– Милорд? Прошу простить меня, если эти сапоги не подошли вам. Мне казалось, что вы с покойным кузеном были схожи в смысле размеров, и я подумал, что вам захочется…

– Ты просто снимай их с меня. Скорее. - Майкл закрыл глаза и откинулся на спину обитого кожей кресла - кресла Джона! - мысленно изумляясь иронии судьбы и тому, как буквально осуществляются мучившие его кошмары: он мало того что занял место Джона, но и надел сапоги покойного брата!

– Сию секунду, милорд. - На лице Риверса выразилось страдание, но он проворно принялся за дело.

Майкл крепко сжал переносицу большим и указательным пальцами, сделал глубокий вдох и только после этого заговорил устало:

– Я бы предпочел не пользоваться вещами из гардероба покойного графа. - Хотя, говоря по чести, он даже и не знал, отчего одежда Джона до сих пор оставалась здесь; следовало давным-давно раздать все прислуге или отдать благотворительной организации. Но, надо думать, решение тут было за Франческой, а не за ним.

– Хорошо, милорд. Я обязательно прослежу за этим.

– Вот и славно, - хмыкнул Майкл.

– Следует ли мне собрать вещи покойного графа и изолировать их где-нибудь?

Изолировать? Боже, словно вещи эти заражены ядом!

– Нет, пусть все остается на своих местах, - сказал Майкл. - Просто потрудись проследить, чтобы ко мне эти вещи не попадали.

– Хорошо. - Риверс нервно сглотнул, так что его кадык подпрыгнул.

– Ну что еще, Риверс?

– Дело в том, что все вещи покойного графа Килмартина еще здесь.

– Где - здесь? - непонимающе уставился Майкл на камердинера.

– Здесь. - В качестве пояснения Риверс обвел взглядом комнату.

Майкл так и обмяк в кресле. Не то чтобы он желал стереть всякое воспоминание о своем брате с лица земли, вовсе нет - никто так не скучал по Джону, как он, никто!

Ну разве что Франческа, но там дело другое.

Однако он как-то не осознавал, что от него ждут, что он станет жить в этой удушающей атмосфере - окруженный со всех сторон предметами, принадлежавшими некогда Джону. Он носил титул Джона, тратил деньги Джона, жил в доме Джона. Что ж теперь, и обувь покойного брата ему, черт возьми, донашивать?!

– Упакуй все, - приказал он Риверсу. - Завтра. Сегодня вечером я не хочу, чтобы меня тревожили.

Кроме того, надо бы поставить в известность Франческу.

Франческа.

Он вздохнул и поднялся с кресла, едва его камердинер удалился. Господи, Риверс оставил здесь эти сапоги! Майкл взял сапоги и выставил их за дверь. Может, это было уже и лишнее, но не хотелось ему, чтобы сапоги Джона маячили у него перед глазами в продолжение следующих шести часов.

Решительным движением закрыв дверь, он без всякой цели подошел к окну. Подоконник был низкий и широкий, и он тяжело оперся о него, глядя сквозь полупрозрачную занавеску на смутно видимую улицу внизу. Он откинул тонкую ткань, и кривоватая улыбка появилась на его губах при виде няньки, шагавшей по тротуару и тянувшей за собой маленького ребенка.

Франческа. Она хочет ребенка.

Он и сам не понимал, отчего эта новость так его поразила. Если рассуждать здраво, ничего особенного в таком желании не было. Ведь она была женщиной - конечно, ей хотелось иметь детей. Разве все женщины не хотят того же? И хотя он никогда не думал, что она станет оплакивать Джона до конца дней, но все же ему как-то не приходило в голову, что в один прекрасный день ей вдруг захочется выйти замуж повторно.

Франческа и Джон. Джон и Франческа. Они были единым целым, по крайней мере прежде были, и хотя смерть Джона самым прискорбным образом доказала, что она может быть без него, все же Майклу было трудно представить, что она может быть с другим.

Ну и, конечно, была еще одна маленькая проблема: волосы у него на загривке вставали дыбом и мурашки бежали по коже при самой мысли о том, что Франческа может быть с другим мужчиной.

Он содрогнулся от отвращения. Или это начинается озноб? Черт! Будем надеяться, что все же не озноб.

Наверное, ему просто придется привыкнуть к этой мысли. Если Франческа захотела детей, значит, Франческе понадобится муж, и тут он решительно ничего поделать не может. Было бы, конечно, много лучше, если бы она приняла это решение и провернула бы все это гнусное дело еще в прошлом году, избавив его от омерзительной необходимости стать свидетелем предстоящих ухаживаний. Если бы она просто взяла и вышла замуж в прошлом году, то сейчас все было бы уже кончено и ничего поделать было бы нельзя.