Черневог - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Дж. Черри cтр.№ 67

Тем временем Черневог умывался чуть выше их по течению ручья. Возможно, что он слышал так или иначе часть из сказанного между ними, а об остальном мог догадаться. Может быть и был прав Петр, когда предлагал налить ему еще одну чашку чая, а потом положить на лошадь и таким образом прекратить выслушивать его советы и возражения, по крайней мере до тех пор, пока они не отыщут Ууламетса.

— Время ехать, — сказал Петр, вытирая руки о колени, поднимаясь и глядя на Черневога.

Но вдруг он неожиданно остановился, глубоко вздохнул и, все еще глядя вперед, сунул руки за пояс.

— Змей хочет, чтобы я спросил тебя, — начал он, обращаясь к Саше, — о том, о чем он с тобой говорил. Я не хочу, чтобы ты отвечал, если ты не хочешь отвечать мне. Но если в этом заключается безопасность Ивешки и если есть что-то, что я могу сделать, то ты должен понять меня Саша мне это действительно хотелось бы знать и самому.

Петр никогда не спросил бы его подобным образом. Ни в связи с Ивешкой, ни в связи с какой-то бедой.

— Он сказал, — Саша начал говорить почти шепотом, — что все происходящее вокруг нас вызвано волшебством. Оно явно настроено враждебно к нему, но насколько это правдиво, я не знаю. В связи с этим он говорит, что если у него будет возможность использовать свое волшебство, то нечто отыщет его. Что собой являет это нечто, он не говорит, и об этом ничего не сказано в его книге. Но он утверждает, что это может использовать Ууламетс, и это может как-то повредить Ивешке…

— Господи, — только и смог произнести Петр, едва шевеля губами.

— Петр, я не знаю. Он говорит, что если волшебство наложит руки на колдуна, подчинив его себе тем или иным образом, то тогда оно будет способно делать в нашем привычном мире все, чего оно не может делать без такого условия. Он утверждает, что когда оно доберется до него, то следующими окажемся мы.

— И каково же мое место во всем этом?

— Он хочет поместить в тебя свое сердце, чтобы заняться своим колдовством с минимальным риском для себя.

— Он сумасшедший!

— Я не думаю, что он сумасшедший, но я определенно знаю, что нам он не друг. И я не могу сказать, насколько он правдив. Его книга ничем не помогла мне. Я не знаком с волшебством, по крайней мере с тем, которым владеет он. Этого не знает даже Ууламетс.

Петр прикусил губу.

— Твое волшебство, его волшебство: для меня в этих словах очень мало здравого смысла, ты и сам знаешь об этом.

— Каждый колдун пользуется лишь определенным видом волшебства. Ведь колдун получает его в дар при рождении. Но какой бы ни был этот дар, с возрастом ты не сможешь так просто воспользоваться им. Возможно, что в этом случае твои знания становятся все больше и больше, и гораздо труднее выяснить с достоверной точностью, чего именно ты хочешь. Вот, к примеру, этот кувшин с водкой… Ууламетс сказал, что такая работа удается лишь раз или два в жизни, и это самое настоящее волшебство, которое удалось мне. Этот факт не имеет ничего общего с миром естественных вещей и во многом совпадает с другими разновидностями волшебства. Но я не могу повторить его. Ууламетс прав: когда ты становишься старше, то начинаешь видеть, сколь сложен окружающий тебя мир вещей, и становишься не уверен в своей правоте…

— На этот счет все колдуны имеют очень плохие привычки.

— Очень жаль.

— Саша… только честно ответь мне. Что означают все эти разговоры о сердце и что именно он собирается сделать?

— То же, что он сделал с Совой. Но я не знаю, как это может сказаться на тебе.

— Если он поймет, что я могу сопротивляться ему, то вполне возможно, что он и не предложит мне этого.

— Не знаю. Я не уверен… — Саша тут же поймал себя на слове и взъерошил рукой волосы. — Извини, Петр… Господи!

— Но я ничего не понимаю в этом: волшебство, которое на самом деле волшебством не является…

— Я пользуюсь волшебством, Петр, но с его точки зрения это вообще не волшебство.

Петр внимательно посмотрел на него, и в этом взгляде было заметно замешательство.

Саша бросил в его сторону беспомощный взгляд и сказал:

— Мы ведь понимаем, что имеем в виду.

— Господи.

— Я использую то, что получил в наследство при рождении. Я передвигаю мелкие камни, и это являет собой всего лишь самую незначительную часть волшебства. Но зато это моя часть. Он же замахивается на гораздо большее, чем получил от рожденья. И этот факт является уже большим отличием. Он никогда не беспокоился о мелких камнях, он хотел двигать и рушить целые холмы, что ему и удавалось. Он никогда не принимал в расчет последствий, потому что волшебство способно отгородить его от их воздействий, и никак не заботился об остальном мире.

— Ты хочешь сказать, что он в какой-то мере криворукий?

— Да, в некотором роде. Но так можно было бы рассуждать, имея дело с дураком, однако он уже сформировался как колдун. Он без труда может делать мелкие вещи, и вещи крупные. Подобно тому, как я вытягивал силы из деревьев, он черпает их в том самом месте, откуда приходит Малыш.

— Так значит поэтому Малыш остерегается его?

— Возможно. Я не знаю, что именно он может делать, и я не знаю, каково вообще то место. Ууламетс как-то сказал, что самой непростительной ошибкой, которую может совершить колдун, возможно заключается в том, что он пожелает гораздо больше волшебства, чем в состоянии воспринять. Я думаю, что здесь он был прав, хотя… В его доводах была солидная брешь, огромная черная дыра, как раз в том самом месте, где было произнесено слово «возможно». — Он взглянул Петру в глаза, раздумывая над этим, потому что в том случае, если их дела будут на самом деле плохи, Петр не должен оставаться в неведении об этом. — Не знаю. Я не знаю, что именно мог знать Ууламетс. Я думал, что может быть мне удастся сделать это гораздо лучше, может быть я сделаю то же самое, но более верным путем. А может быть, я делаю ужасную ошибку, не связываясь с волшебством…

Петр вдруг сказал, сильно нахмурившись:

— Саша…

— Я просто боюсь делать это. И ты прав, Малыш прячется. Я только не знаю, от меня ли он прячется или от него.

— Саша… может быть, сейчас самое время тебе послушаться Ууламетса.

— Ууламетс мог и ошибаться, ты знаешь об этом. Он мог и просто опасаться, так же, как опасаюсь я.

— Он мог быть прав. Я никогда не думал, что вдруг приму его сторону, но Саша, ради Бога…

— Я опасаюсь. И от моих опасений не будет вреда.

— Тогда любой колдун мог бы сделать это. И Черневог как раз один из них. Это не достаточно подходящая рекомендация?

— Ууламетс сказал еще кое-что по поводу колдовства: побуждения всегда создают отличия.

— Но Ууламетс умер, и это вообще можно не считать за рекомендацию.