Алая королева - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 37

Однако люди по-прежнему не слышали его и продолжали колоть друг друга клинками и рубить топорами, хотя и сами должны были почувствовать, что мост под весом толпы начинает крениться и шататься. Кое-кто, поняв, что мост вот-вот упадет, попытался вырваться из гущи сражения, но тут перила окончательно сломались, затрещали деревянные опоры, и мост разом рухнул, сбрасывая с себя людей, лошадей и тела мертвецов — все это полетело в реку.

— Берегись бревен! — снова крикнул Стаффорд с берега, увидев, что многие упавшие в воду уже начинают тонуть, и повторил почти нормальным голосом: — Берегись бревен.

Кричать уже не имело смысла.

На мгновение ему показалось — поскольку снегопад все продолжался, а люди все погружались в быструю реку, выныривали, звали на помощь и снова под тяжестью доспехов и оружия уходили под воду, — что вокруг все вдруг затихло и единственный, кто остался в живых, это он сам. Он огляделся, но и впрямь не увидел больше никого, стоящего на ногах. В реке, правда, еще были живые: кто-то еще цеплялся за доски и бревна развалившегося моста, кто-то пытался даже нападать на врага, нанося удары по пальцам, цеплявшимся за спасительные деревяшки; но многие тонули прямо у Стаффорда на глазах, или же их, еще живых, уносило водой, алой от крови; да и поле боя было завалено неподвижными телами, которые постепенно заносило непрекращавшимся снегом.

Стаффорд почувствовал холодное дыхание ветра и прикосновение снежинок к разгоряченному, потному лицу; ему страшно хотелось пить, и он, точно ребенок, открыл рот, с наслаждением ощущая, как снежные хлопья тают на губах и на языке. Вдруг из белой круговерти медленно появился какой-то человек, более всего напоминавший привидение. Стаффорд усталым движением вытянул из ножен меч, готовясь к новой схватке, хоть и не был уверен, что у него достанет сил даже удержать в руках тяжелый клинок. И все же он понимал: надо собрать все свое мужество и постараться убить очередного врага — и своего соотечественника.

— Мир, — совершенно бесцветным голосом промолвил незнакомец. — Мир, дружище. Все кончено.

— И кто победил? — поинтересовался Стаффорд.

А рядом с ними река все перекатывала трупы, унося их вдаль. На заснеженном поле повсюду начинали шевелиться те, кто казался мертвым; люди с трудом поднимались на ноги и шли или даже ползли в ту сторону, где, по их представлениям, находилась их армия. Но большая часть лежавших на поле воинов так и осталась неподвижной.

— Какая разница? — отозвался незнакомец. — Я знаю только, что потерял весь свой отряд.

— Ты ранен? — спросил Стаффорд, заметив, что незнакомец покачнулся.

Тот отвел в сторону руку, которой зажимал рану под мышкой — ее, видимо, нанесли мечом, ударив в щель между доспехами, — и оттуда сразу ручьем хлынула кровь, пятная грязный снег.

— Я, наверное, скоро умру, — спокойно сообщил он.

Только теперь Стаффорд обратил внимание, что лицо у мужчины белое как снег, покрывавший его плечи.

— Идем со мной, — предложил Стаффорд. — У меня тут лошадь неподалеку. Думаю, мы сумеем добраться до Таутона; привяжу тебя к седлу, чтоб не упал.

— Сомневаюсь, хватит ли у меня сил.

— Идем, — настаивал Стаффорд. — Попытаемся хоть мы выбраться отсюда живыми.

Ему вдруг показалось невероятно важным, чтобы вместе с ним выжил в этой бойне пусть даже один человек, вот этот самый незнакомец.

Держась друг за друга, шатаясь и прихрамывая, они медленно потащились на холм, где прежде располагалось войско Ланкастера. Вдруг незнакомец остановился, зажимая кровоточившую рану, и хрипло хохотнул.

— В чем дело? — посмотрел на него Стаффорд. — Идем же. Ты сможешь! Да говори же, в чем дело?

— Значит, мы с тобой поднимаемся на холм? И твой конь где-то там, наверху?

— Да, верно.

— Так ты за Ланкастера?

И он вдруг так тяжело осел, что Стаффорд пошатнулся под его весом.

— А ты разве нет?

— Я за Йорка. Стало быть, ты — мой враг.

Так они и стояли, обнявшись, как братья, и гневно друг на друга поглядывая, потом оба бессильно рассмеялись, и незнакомец продолжил:

— Откуда мне было знать, что ты из их лагеря? Великий Боже! Да мой родной брат воевал против меня! Я просто предположил, что ты тоже за Йорка. Как тут точно определить?

— Да я и сам толком не знаю, за кого я, — качая головой, ответил Стаффорд. — Одному Господу известно, что с нами будет дальше и кем придется вскоре стать; Он не даст мне соврать: такими сражениями ничего ни решить, ни добиться невозможно.

— А ты прежде участвовал в этих войнах?

— Нет, никогда, и если смогу, то и впредь постараюсь их избегать.

— Тебе придется лично предстать перед нашим королем Эдуардом и сдаться ему, — заявил незнакомец.

— Король Эдуард! — с горечью воскликнул Стаффорд. — Впервые слышу, что этого мальчишку Йорка называют королем.

— И все же он — наш новый король, — уверенно сказал незнакомец. — Я сам попрошу его простить тебя и отпустить домой. Думаю, он будет милостив. А вот если бы все сложилось иначе, если бы ты отвел меня к вашей королеве и вашему принцу, то, клянусь, мне бы точно не поздоровилось. Всем известно, что она, в отличие от нас, убивает даже безоружных пленных. А уж ее сынок — настоящее чудовище.

— Ну что ж, тогда идем к вашему королю, — согласился Стаффорд.

И они влились в длинную вереницу ланкастерских воинов, ожидавших возможности вымолить у нового короля прощение и пообещать ему, что они никогда более не станут поднимать против него оружие. Среди этих людей были и представители таких знатных ланкастерских семей, с которыми Генри Стаффорд был знаком всю жизнь; там, например, молча стояли, стыдливо опустив головы, лорд Риверс и его сын Энтони. [19] Ожидая своей очереди, Стаффорд вычистил меч и приготовился вручить его победителю. А снег все шел и шел. От долгого стояния рана на ноге у Стаффорда разболелась, и он довольно сильно прихрамывал, когда медленно поднимался на вершину холма, где по-прежнему торчало голое древко боевого штандарта Ланкастеров; вокруг него лежали мертвые ланкастерские знаменосцы, а рядом стоял высокий юноша — тот самый мальчишка Йорк, нынешний король Англии.

Мой муж вернулся с войны отнюдь не героем. Он был как-то подозрительно тих и молчалив, я не услышала от него ни рассказов о боях, ни историй о рыцарских подвигах. Дважды или трижды я пыталась задавать ему вопросы, полагая, что, возможно, и это сражение напоминало те битвы, которые вела Жанна д'Арк, когда именем Господа поднимала армию за своего короля, помазанника Божьего. Я очень надеялась, что моему супругу удалось увидеть небесное знамение — вроде тех трех солнц, означавших победу Йорков, — и это знамение указало нам, что Господь не оставил нас, что мы потерпели лишь временное поражение. Но ничего такого супруг не говорил, да и вообще отказывался это обсуждать; он вел себя так, будто в войне нет ровным счетом ничего величественного и славного, будто она отнюдь не является воплощением Божьей воли и испытанием, ниспосланным свыше. Вот то единственное, что он пожелал сообщить мне: король, королева и принц Уэльский благополучно бежали в Шотландию, и глава моего дома, Генри Бофор, [20] бежал вместе с ними. Мой муж предполагал, что там они наверняка начнут восстанавливать свою потрепанную в боях армию. Он также считал, что Эдуарду Йоркскому, должно быть, принесла удачу его белая роза, цветущая на зеленых изгородях Англии, поскольку он, ожесточенный горькой утратой, выиграл оба сражения — и в густом тумане у Мортимерс-Кросса, и на заснеженных холмах близ Таутона, — и теперь стал коронованным правителем Англии, признанным своим народом.