Наследник - читать онлайн книгу. Автор: Кир Булычев cтр.№ 40

– Значит, он богатый?

– С одной стороны, он не очень богатый. Он живет довольно скромно. У него экономка и собака. Он разводит розы и сам давит вино. Удивительно, что мне даже нечего о нем рассказать.

– А почему с одной стороны?

– Я сам до этого лета думал, что он небогатый. А тут он меня провел к себе в кабинет на второй этаж и показал, что под половицей у него лежит шкатулка с драгоценностями. Представляете, он откидывает край ковра, вынимает половицы, и там, как в «Графе Монте-Кристо», – шкатулка и в ней драгоценности!

– А зачем он вам это показал?

– По странной причине – это мое наследство. Если с ним что-нибудь случится. Но мне нет дела до кладов, вы мне верите?

– Конечно, верю, Андрюша, – сказала Лидочка, и в слово «Андрюша» она вложила куда больше, чем подтверждение его незаинтересованности в богатстве Сергея Серафимовича.

Шоффэр поднялся в автобус и нажал на клаксон.

– Ой, – сказала Лидочка, – вам надо уезжать.

– Погодите, – спохватился Андрей, – я же забыл. У вас нет моего адреса.

Он стал шарить по карманам. Карандаша не было. Он побежал к автобусу и стал просить карандаш у чиновников. Они влезали в автобус, не расставаясь с бокалами. Они смеялись и шутили, один из них сказал, что они ненавидят карандаши и ломают, как только увидят. Карандаш Андрею дал кондуктор и пригрозил, что если он через минуту не сядет в автобус, то уедут без него. Андрей написал свой симферопольский и московский адреса. Шоффэр жал на клаксон, чиновники высовывались из автобуса и звали Андрея. Андрей отдал бумажку с адресом. Лидочка подставила губы. Губы были сухие и горячие. Глаза полны слез. Андрей поцеловал ее.

– Я приеду! – крикнул Андрей. – Я обязательно приеду. Скоро!

Лидочка не отвечала. Она стояла, подняв руку.

Андрей на ходу вскочил в автобус и махал Лидочке.

Кондуктор сказал:

– Карандаш не забыл?

Автобус неуклюже уехал с площади. Лидочка стояла неподвижно. Потом автобус гуднул и, набирая скорость, покатил к шоссе.

Андрей смотрел в заднее окно, а потом уселся подальше от чиновников, которые его и не замечали. Они пели «Славное море – священный Байкал». За окнами автобуса пролетали чудесные мирные крымские пейзажи, и Андрей впитывал в себя их покой и красоту, одухотворенную тем, что в городе Ялте живет Лидочка Иваницкая.

Уже за Алуштой Андрей понял, что он страшно голоден, и вспомнил о пакете, который дала тетя. Он съел все, что было в пакете, а потом, когда автобус остановился перед перевалом, он пошел со всеми в трактир, который держал там старый грек, и напился со всеми черного кофе с чебуреками. Чиновники, которые считали его уже своим, купили бутылку коньяка, и пришлось с ними пить.

Вернувшись в автобус, Андрей понял, что стало холодно, и решил надеть фуфайки. И тогда обнаружил, что одна из двух фуфаек, совсем новая, пропала. Оказывается, чистильщик не ограничился рублем с полтиной. Но Андрей не огорчился. А потом он заснул и счастливо, без снов, проспал до самого Симферополя.

Весна 1914 года прошла для Андрея незаметно. Он стал членом кружка профессора Авдеева, который читал Средние века и полагал себя наставником молодежи. Старику льстило, когда кто-то из молодых прилюдно называл себя его учеником. Всю свою энергию и небольшие ораторские способности Авдеев обращал в лекции, которые были популярны, хоть и перегружены восклицательными знаками. Вольнослушательница Олечка (впоследствии известная более в академических кругах как «княгиня Ольга») застенографировала курс лекций, а затем женила на себе профессора, чтобы сподручнее было редактировать этот единственный авдеевский опус.

Авдеев не печалился отсутствием у себя иных трудов, потому что увлекался археологическими раскопками стоянок ранних славян. От городища к городищу профессор самозабвенно занимался подсчетом бусинок и дирхемов, надеясь создать общую картину средневековой торговли и родить труд всемирного значения.

Вначале Андрей попал в сферу внимания мадам Авдеевой, которая по старой памяти посещала лекции мужа и подбирала ему неофитов для раскопок. Именно она обратила внимание на голубоглазого привлекательного студента Берестова, и именно по ее подсказке Авдеев велел как-то Андрею задержаться после лекции и, поглаживая аккуратно подстриженную под Столыпина бороду, пригласил в ближайшее воскресенье в Коломенское, где его соратники намеревались раскапывать курган кривичей.

Андрей не подозревал в себе археологической страсти, но отказаться от приглашения было неловко. Он был встречен весело и дружелюбно уже знакомыми между собой археологами, среди которых были студенты старших курсов (не только историки, но и правоведы, и филологи), а также уже не первой молодости энтузиасты, бескорыстно проводившие лето за летом в поле под комариный звон, ночуя в неуютных для горожанина избах, а то и в палатках, причем вовсе не важно было происхождение и имущественное состояние энтузиастов.

С осени до весны они коротали время, как подобало чиновникам, но с первой зеленью начинали ощущать непонятный непосвященному экспедиционный зуд и, презрев выгоды и приятности Гурзуфа или Мариенбада, делили труд и быт с желтопузыми студентами, гордясь не чинами, а экспедиционным старшинством, копались в пыльных недрах заросших ивняком и ельником городищ и оплывших крепостных валов. Это было содружество, подобное клубу для избранных, но куда более спаянное и патриотическое, ибо взгляды Авдеева и выводы из его раскопок не разделялись ни Уваровым, ни Анучиным, ни Готье, а соответственно – их спутниками и сотрудниками. Но авдеевцы были партией, сектой, боевой дружиной, чуждой расколов и внутренних дрязг.

Приобщение Андрея к археологии резко изменило его судьбу, потому что, будучи человеком общительным и податливым чужому мнению, он, без сомнения, примкнул бы к радикальному политическому течению. Как раз перед Рождеством его записали в партию эсдеков. Инициатива в том принадлежала Мише Богомолову, сокурснику, укорявшему Андрея в аполитичности и даже скупердяйстве. Теперь Андрей платил взносы в партийную кассу, но избегал сходок.

Археология внесла смысл и распорядок в жизнь. Каждое воскресенье авдеевцы то выезжали на пригородном поезде в окрестности Москвы, то отправлялись пешком в места, где сносили старые здания. К удивлению Андрея, оказалось, что Москва и губерния напичканы славянскими древностями, которые ждут своего открывателя.

В июле планировалась большая экспедиция в Вологодскую губернию, где были надежды отыскать следы ранних посещений новгородских торговых гостей.

Андрей, поначалу стеснительный, легко привыкал к людям и был неприхотлив. Так что он без труда выдержал негласные испытания весенних поездок, и княгиня Ольга приказала Авдееву взять Берестова в Вологду. Не любя ее и противопоставляя справедливому и доброму старцу Авдееву, все трепетали перед Ольгой, включая даже Иорданского, начальника департамента в Министерстве путей сообщения. И никто из археологов так никогда и не догадался, что в самом деле хитрый Авдеев лишь использовал жену в качестве непопулярного палача, который существует для того, чтобы народ более ценил доброту и справедливость несколько наивного и далекого от мирских мелочей государя.