Распутник - читать онлайн книгу. Автор: Эрик-Эмманюэль Шмитт cтр.№ 10

Дидро. Вольтера? И… только портрет?

Г-жа Тербуш. Нет. Я изучила сюжет вплотную.

Дидро (заинтересованно). И что же?

Г-жа Тербуш. Это не любовник, а снеговик. Стоит за него взяться, как он тает в руках.

Смеются. Дидро с явным удовольствием воспринимает весть о неудаче Вольтера. Откладывает перо.

Дидро. О, я не строю иллюзий. Я не оставлю великого имени в истории.

Г-жа Тербуш. Почему?

Дидро. Потому что в постели я проворнее, чем за письменным столом.

Ими вновь овладевает желание. Он оборачивается и целует ее в шею, а затем покрывает поцелуями ее плечи.

Дидро. Я чувствую, что вы опять поможете мне справиться с задачей.

Г-жа Тербуш. Что вы намерены делать? Я о вашей дочери.

Дидро. Дансени к ней не притронется. Он даже не взглянет в ее сторону.

Г-жа Тербуш. Она так прекрасна, что сможет распалить даже семинариста…

Дидро. Только не Дансени.

Г-жа Тербуш. Почему вы так уверены? Говорят, у него есть любовницы.

Дидро. Он сам это говорит. (Целует ее в ухо.) На самом же деле он больше интересуется мужчинами.

Г-жа Тербуш. Он?

Дидро. Это настоящий козел. Зато он никому не делает детей, которые остаются без отца.

Г-жа Тербуш. Какая мерзость.

Дидро. Бросьте! Это менее глупо, чем онанизм. Раз уж речь идет о простой похоти, лучше, чтобы удовольствие получили двое, чем один. Человек делится с ближним. Когда Дансени встречается со своим дружком или дружками, он попросту предается альтруистической мастурбации.

Г-жа Тербуш. Однако!

Дидро. Я не усматриваю ни извращенности, ни порока на индивидуальном уровне, если только нет вреда для здоровья. Преступны лишь те действия, которые причиняют телу страдание. (Продолжает целовать ее.) На чем мы остановились?…

Г-жа Тербуш (отвечая на поцелуи). На морали индивидуума.

Они смеются и удобно устраиваются на софе. В дверь яростно стучат.

Баронне, г-жа Тербуш, Дидро.

Баронне, не дожидаясь ответа, входит.

Баронне. Сударь…

Дидро. Баронне, прежде чем войти, следует постучать.

Баронне. Я, сударь, так и сделал.

Дидро. Значит, надо дождаться ответа. Где тебя воспитывали? В притоне?

Баронне. Дело в том, сударь, что мне совершенно необходимо забрать вашу статью. Ее ведь еще должны набрать в типографии.

Дидро резко выпускает из своих объятий г-жу Тербуш и садится за письменный стол.

Дидро. Разумеется. Простите меня, дорогая, мне надо ускорить это дело.

Он берет лист, смотрит на него: там все перечеркнуто. Баронне глядит на Дидро с восхищением.

Баронне. Ах, господин Дидро, для вас нет ничего невозможного! Я был уверен, что вы состряпаете это за несколько минут.

Дидро (недовольно). «Состряпать» — это самое точное выражение. (Кладет листок обратно на стол.) Нет, Баронне, подожди еще немного, мне надо подумать.

Баронне (хочет схватить листок). Я уверен, что это великолепно. И потом, вы все равно не успеете добиться совершенства…

Дидро. О, что до совершенства, то мы с ним давно уже живем врозь. Нет, малыш, дай мне еще Десять минут, и я закончу статью.

Баронне. Хорошо, сударь. (Идет к выходу.) Так, значит, десять минут?

Дидро. Десять минут… конечно… (Лихорадочно скребет в затылке.) Милый друг, могу ли я отнять У вас еще десять минут?

Г-жа Тербуш. Что? Между нами еще ничего не было, а мне уже приходится вас ждать?

Дидро. Прошу вас…

Г-жа Тербуш. Это уже слишком. Ну ладно. Ради философии. Я даже согласна вернуться в прихожую и снова полюбоваться картинами, чтобы не отвлекать вас. Последний раз беру в любовники литератора.

Она выходит. В последний момент прихватывает картину Шардена, которую принесла прежде, и тщательно прикрывает за собой дверь.

Дидро (про себя, с иронией). Десять минут — это более чем достаточно, чтобы справиться с проблемой, которую никто не мог решить на протяжении тысячелетий… Бедняжка Дидро, похоже, сегодня ты влип не на шутку. Ты сделался философом, чтобы задавать себе вопросы, и вот теперь все подряд требуют от тебя ответов. Полная неразбериха! (Садится за стол, пишет.)

М-ль Гольбах, Дидро.

Едва он успел написать несколько слов, как м-ль Гольбах, тихонько приоткрыв дверь, заглядывает в комнату. Она смотрит в сторону прихожей, затем решается войти.

М-ль Гольбах. Я вам мешаю?

Дидро. Да. То есть… (Спохватывается.) Нет… вы здесь у себя…

М-ль Гольбах. Вы даже не догадываетесь, насколько вы правы: этот павильон — моя бывшая комната для игр. (Подходит к мольберту.) Госпожа Тербуш оставила картину незаконченной?

Он пытается писать и не отвечает. Она приподнимает ткань, которой завешен портрет, и смотрит на него с изумлением.

М-ль Гольбах. Это вы?

Дидро. А что, разве не похоже?

М-ль Гольбах. Не знаю, тут нарисовано все, кроме головы.

Дидро догадывается, что представляет собой набросок. Он бежит к мольберту и, изучив собственную анатомию, накидывает снова шаль на портрет. М-ль Гольбах смееется.

М-ль Гольбах. Она рисует с натуры, по памяти или из воображения?

Дидро (слегка покраснев). Послушайте, мадемуазель Гольбах, госпожа Тербуш работает так, как считает нужным, и я тоже. К тому же я должен срочно закончить статью, за которой должны прийти через несколько минут. Мне совершенно необходимо сосредоточиться, потому что мне здесь все время так мешают, что я не сумел пока что написать ни единой толковой строчки.

М-ль Гольбах. А о чем статья?

Дидро. О морали.

М-ль Гольбах. Ну, это легко!

Дидро возводит глаза к небу. Затем набрасывается на свой лист бумаги. Черкает. Девушка выносит суровое суждение.

М-ль Гольбах. Не старайтесь. Если вы, в ваши годы, не способны ответить на такой простой вопрос за полминуты, значит, этот сюжет не для вас. И ничего у вас не получится, хоть за десять минут, хоть за три часа, хоть за полгода.

Дидро. Послушайте, я уже написал три тысячи страниц для «Энциклопедии», и я нахожу вас чуть более категоричной, чем это подобает невежественному существу двадцати лет от роду!