Гость из пекла - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Кащеев, Илона Волынская cтр.№ 42

Ирка искоса глянула на нее – глаза красавицы блестели, а тонкий язычок быстро прошелся по накрашенным губам.

– Ее все любили! – словно в бреду, продолжал бормотать парень. – Я не могу придавить ее квадратной плитой! Я нашел скульптора – это замечательный скульптор! Он сделал эскизы… Смотрите, вот, вот… – И он, явно не в первый раз, принялся раскладывать по столу рисунки. Хрупкая, тоненькая мраморная девушка застыла, приподнявшись на носки и протянув руки, словно хотела положить их кому-то на плечи. Ее лицо было поднято навстречу солнцу, и на губах играла улыбка, точно она знала какую-то красивую и добрую тайну. – Пожалуйста, дайте мне денег!

– И что, ему тоже дадите? И душу потом заберете? – тихо и зло поинтересовалась Ирка. – Он ведь не из таких, как чебуречник и та блондинка! Но и не крутой бизнесмен тоже! Пройдет полгода, год – он придет в себя. Боль затихнет, и он захочет вернуть свою душу! А денег собрать не сможет.

Тео и начальник кредитного отдела переглянулись и понимающе ухмыльнулись друг другу.

– Я же говорил – мы очень отличаемся от местных, дорогая Ирэна! – торжествующе объявил Тео. – Мы не жадные! И понимаем, когда надо остановиться!

– Мы не звери, уважаемая Ирина Симурановна! – сладко пропел начальник кредитного отдела и отрицательно мотнул головой.

Глаза Марички, следящей за ним, как собака за хозяином, держащим над головой вкусную косточку, вдруг радостно вспыхнули, словно ей невесть какой подарок сделали.

– В кредите отказано, – провозгласил черт-оператор и вскинул синий штамп.

– Нет! – Парень перехватил руку со штампом. – Не надо! Пожалуйста, не надо! – захлебываясь словами, взмолился он. – Я готов на все! Я отдам вам душу, тело, жизнь… Мне не нужна моя жизнь, правда, возьмите! Что угодно возьмите… Только дайте мне эти деньги!

– Отказано, – неумолимо повторил оператор и, ловко вывернувшись из захвата, ударил синим штампом – прямо по простертым рукам девушки на рисунках.

Парень вскочил. Он медленно поднял испорченный эскиз, поглядел на него, как смотрят на живого человека, искалеченного маньяком, и в глазах его вспыхнул лютый гнев.

– Вы-ы… – выдохнул он. – Еще пожалеете! Вы забыли – я знаю, чем вы тут занимаетесь! Я… Всем расскажу! Вы… – Не найдя слов, он только угрожающе взмахнул руками, снова выкрикнул: – Пожалеете! – и бросился к дверям.

– Молодой человек! – закричала ему вслед Маричка. – Как его зовут? – обернулась она к оператору.

– Иван, – успел бросить тот.

– Иван! Подождите! Позвольте с вами поговорить! – стремительно, словно и не на каблуках, Маричка кинулась следом.

– Ему, конечно, никто не поверит, – пробормотал Тео. – Но все равно нехорошо…

– Не волнуйтесь, Тео, Ирина Симурановна! – начальник кредитного отдела успокаивающе покивал. – Маричка все уладит. Для того ее и держим!

Ирка уже хотела сказать, что нисколько не волнуется – пусть черти волнуются, их проблемы… Но это была неправда – Ирка волновалась, еще как! Тем более что у нее, кажется, начались слуховые галлюцинации! Где-то, бесконечно далеко, на самом-самом пределе слуха гудел дли-инный, протя-яжный звук. Ирка поежилась – она знала этот звук! Она слышала его только по телевизору, но не узнать было невозможно, уж очень он особенный. Где-то далеко стонала и плакала, будто предупреждала об опасности, будто на помощь звала карпатская трембита [15] .

– Еще желаете посмотреть или пройдем ко мне в кабинет – лимонад, пирожные, в честь встречи, как, Ирина Симурановна?

– Безусловно. И даже наверняка. – Ирка не отрывала глаз от двери, за которой скрылись парень и Маричка. – Пирожные – это замечательно, я обожаю пирожные! Только… Я бы хотела помыть руки. Туалет где-то там, правильно? – Она махнула в сторону единственной двери.

– Я провожу! – вскинулся шеф кредитного отдела, но Ирка поглядела на него так укоризненно, что даже черт смутился.

– Я же не ребенок, чтоб меня в туалет дяденька за ручку водил, – обиженно сказала она и, стараясь ни в коем случае не бежать, направилась к двери.

Прежде чем дверь закрылась у нее за спиной, успела услышать, как Тео холодно бросил по-немецки своему подчиненному:

– Denke was du sagst! Ohne dieses Mädchen werden wir uns hier nicht halten! Oder ist der gestrigen Überfall nicht genug? [16]

Длинный конус света развернулся перед Иркой, выхватывая из темноты обычный офисный коридор – аскетично-голые светлые стены и темные проемы дверей. Потом створка захлопнулась, и кромешная тьма обрушилась на Ирку – словно вокруг выросли новые, угольно-черные стены и теперь сходились все ближе и ближе, норовя раздавить… Ирка встряхнула головой, отгоняя панику, и активировала собачье зрение.

Коридор снова слабо замерцал темными провалами закрытых дверей на фоне однотонных стен. Но пахло в нем – едва-едва, чуть ощутимо, точно издалека ветерком принесло – не обычными моющими средствами, а молодой травой, ледяными, так что зубы ломит, родниками, бегущими между скал, древним камнем и… разворошенной сырой землей и… таясь под всем этим, тянул старый аромат мертвечины. Так, наверное, пахнет в найденных археологами древних гробницах – старая, очень давняя, забытая смерть… И еще жадное, нетерпеливое, голодное ожидание во мраке.

Ирка почувствовала, как волосы у нее шевелятся, точно шерсть встает на загривке у испуганного пса.

– Ива-а-ан! – тихо-тихо, едва слышно позвал издалека женский голос. – Ива-а-а…

Ирка пошла по коридору. Линолеум под ногами пружинил, точно она шла по заросшему травой лугу.

Кажется, прямо из стен сочился, шелестел в воздухе сухой шепот:

Прибигла з полонинки

Биленька овечка —

Люблю тэбэ, мого милого,

Мого молодечка…

Ирка остановилась, мучительно вслушиваясь во тьму. А голос шептал, шептал, завораживал… Текли слова, кружилась голова от запаха трав.

Згадай мэнэ, мий миленький,

Два раза на дныну,

А я тэбэ згадаю

Семь раз на годыну [17] …

И мучительный, полный боли и одновременно неверящего, безумного восторга мужской голос выдохнул:

– Любимая! Я тебя помню! Всегда помню! Я иду…

В нос Ирке ударил сильный, живой запах молодого мужчины. Запах страха. Изумления. Счастья. И сплетался с ним, трепетал, как в предвкушении, смрад старой мертвечины.