След тигра - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 56

Сиверов долго стоял, глядя на этот отпечаток и борясь с нахлынувшим на него ощущением мистической жути. Ему представлялось, как кто-то огромный и косматый, бесшумно ступая, прошел мимо погасшего костра, возле которого спали беззащитные люди, и, никого не тронув, скрылся в болоте. До этого он, наверное, долго сидел в кустах, дожидаясь, пока все уснут, и вот дождался… Глеба передернуло, когда он понял, что мог бы не проснуться. Затем на смену жути пришло дикое раздражение: какого дьявола?! Он что, в игры со мной играет? Что это, черт побери, за фокусы?!

Справившись с собой, он пошел будить своих спутников, но сначала тщательно затоптал след тигриной лапы — паника с утра пораньше отнюдь не входила в его планы.

Однако полностью скрыть ночное происшествие ему все-таки не удалось. Посланный рубить слеги Тянитолкай вернулся с двумя, а на вопрос, где третья, вполне резонно ответил, что он, как профессиональный защитник природы, не счел нужным зря губить целое дерево.

— Третья в кустах, — заявил он. — Если вам противно пользоваться ею после этого типа, можете отдать мне, я не брезгливый. Тем более она сухая, легкая. Глебу пришлось признаться, что слеги нет.

— Как так — нет? — удивился Тянитолкай. — Ты что, композитор, в костре ее спалил, что ли? Дров в тайге мало?

Сиверов терпеливо объяснил, что жечь слегу даже не думал и что она просто пропала — вчера была, а сегодня нет.

— Может, в воду скатилась и уплыла куда-нибудь, — высказал он предположение, которое даже ему самому показалось не выдерживающим критики. И критика не заставила себя ждать.

— Ага, уплыла, — очень ядовито сказал Тянитолкай. — Течением, надо полагать, унесло. Течение здесь бурное, прямо как на Тереке, вот ее и унесло. Или ветром. Ураганом, блин. Проспал, секьюрити?

— А ты? — спросил в ответ Глеб. — Ты не проспал?

Тянитолкай возмущенно открыл рот, но тут же его и закрыл, хотя вполне мог бы возразить, что он, в отличие от Глеба, спал не на посту, который занял по собственной инициативе, а в шалаше и потому никакой ответственности за случившееся безобразие нести не может. Он даже не сказал, что их всех до единого могли зарезать во сне, как цыплят, и Глеб был ему за это благодарен. Впрочем, в подробных разъяснениях никто и не нуждался: посмотрев на Евгению Игоревну, Сиверов увидел круглые от ужаса глаза на сером, как штукатурка, лице. Горобец была неглупа и, похоже, обладала очень живым воображением, так что картину, которую не так давно представлял себе Глеб, ей ничего не стоило восстановить во всех подробностях.

— Ничего не понимаю, — чуть слышно сказала она, не уточняя, чего именно не понимает.

Тянитолкай посмотрел на нее как-то странно: не то как на последнюю дуру, не то как на великую притворщицу.

Позавтракали они быстро — солнце уже встало, да и завтрак у них был не из тех, что отнимают много времени. Кружка слабо заваренного — из экономии — чая без сахара, пара черных сухарей — вот, собственно, и весь завтрак. Затушив костер, они привычно навьючили на себя изрядно полегчавшие рюкзаки и вернулись к краю болота.

От болота разило гнилью, чувствовалось, что трясине прямо-таки не терпится поскорее вобрать в себя их тела и немедля приступить к сложному процессу переработки их в жирную, отвратительно воняющую тину.

— Ненавижу пиявок, — зачем-то сообщила Горобец.

— А кто их любит? — философски заметил Тянитолкай. После инцидента с исчезнувшей слегой он странным образом успокоился, перестал ворчать и злиться и снова превратился в привычного Тянитолкая — бесстрашного, безотказного, хладнокровного и немного угрюмого от природы молчуна, на которого, казалось, во всем можно положиться. Однако Глеб точно знал, что полагаться на него нельзя, и терялся в догадках, пытаясь понять, что означает сия странная перемена. — А вешек-то нет, — продолжал Тянитолкай. — Тоже, наверное, течением унесло или ветром сдуло…

Он был прав: вешки, еще вчера косо торчавшие из воды, исчезли. Глеб пригляделся и невесело усмехнулся.

— Почему нет? Вон они, плавают…

Вешки, все три, действительно спокойно плавали в стоячей воде далеко в стороне от тех мест, где стояли накануне. Очевидно, тот, кто прошел здесь на рассвете, вырвал их одну за другой и отбросил как можно дальше от тропы, надеясь таким образом заставить преследователей отказаться от погони.

— Толку от них теперь, — проворчал Тянитолкай и, явно не сдержавшись, добавил: — Как от тебя.

— Что же делать? — растерянно спросила Горобец.

— Ерунда, — сказал Глеб, изображая уверенность, которой на самом деле не испытывал. — Во-первых, я довольно точно помню, где они стояли. А во-вторых, слеги на что? Мы знаем, что тропа здесь, прямо перед нами, а раз так, сумеем ее нащупать. Главное, что этот клоун нас боится. Ему уже не до фокусов с отрезанием голов. Он спасается бегством и бежит, как обычно и случается со всеми этими полоумными, прямиком к своему логову, надеясь там отсидеться. Я же говорил, стоит только чуточку на него нажать, как он растеряется и начнет делать глупости.

— Вот как начнет, он в нас палить из-за какой-нибудь коряги, — зловеще произнес Тянитолкай, — вот тогда попрыгаем. Даже спрятаться некуда, болото кругом…

— А ты, чуть что, ныряй с головой, — посоветовал Глеб. — Правда, там пиявки, но ты ведь в накомарнике. Авось, не прогрызут.

«Глупо, конечно, — подумал он, заметив, как поморщилась от его последних слов Евгения Игоревна, — но что делать? Признать, что Тянитолкай кругом прав, а я виноват? Как бы не так, ребята. Не я вас сюда привел, а вы меня, так что на меня обижаться вам не за что. А засада… Ну, тут уж ничего не попишешь. Если придется, нырнете как миленькие. И я в случае чего тоже нырну. А потом ка-а-ак вынырну!..»

— Ладно, хватит без толку языком молоть, —рассудительно сказал Тянитолкай. — Веди, Сусанин, раз такой умный.

Глеб посмотрел на них, но не увидел выражения лиц — мешали проклятые накомарники. Тогда он повернулся к ним спиной и, больше не оглядываясь, нащупывая перед собой дорогу слегой, вошел в болото и двинулся вперед, держа курс приблизительно туда, где вчера на закате видел первую вешку. Позади, на берегу, Евгения Игоревна напряженным голосом сказала Тянитолкаю: «За ним», и Глеб услышал за спиной тяжелый плеск воды.

Тропа здесь действительно была, а по обе стороны от нее слега беспрепятственно проваливалась на всю длину в зыбкое, сосущее, голодное ничто. Глеб шел, по очереди с трудом выдирая ноги из вязкого плена и все время держа перед своим мысленным взором картину торчащей из воды свежей ветки со слегка поникшими листьями. Он знал: стоит оступиться, шагнуть одной ногой мимо тропы, потерять равновесие, и без посторонней помощи из болота уже не выберешься. Там, в трясине, не на что опереться и не от чего оттолкнуться. Один неверный шаг — и надежда только на своих спутников, а на них-то надежды и маловато. Горобец, наверное, попыталась бы его вытащить, но у нее просто не хватит сил для такой операции. И потом, чтобы добраться до Глеба, ей придется как-то обойти Тянитолкая, что, принимая во внимание ширину тропы, представлялось Сиверову невозможным. А Тянитолкай… Тянитолкаю Слепой больше не доверял, он вообще не доверял людям, которые перед лицом опасности начинали демонстрировать утонченность своей душевной организации. А тезка именно так себя и вел: то ворчал и не хотел никуда идти, то скандалил, то угрюмо отмалчивался целыми сутками, то вдруг начинал вести себя как ни в чем не бывало, словно принял какое-то решение.