Великолепная Гилли Хопкинс - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Патерсон cтр.№ 17

А вдруг он видит? Может, он просто притворяется, чтобы дурачить людей? Она застыла на месте.

— Вы прекрасно убираете, мисс Гилли. Так старательно. Просто не помню, чтобы в этой комнате наводили такую чистоту.

— Я… Я навожу порядок на книжных полках.

— Прекрасно, прекрасно, — он одобрительно закивал головой. — Если бы вам удалось навести такой же порядок в моей старой голове…

Спокойствие. Никакой паники. Он ничего не видит. Конечно же, не видит. Может, это и к лучшему, что он здесь. По крайней мере, никто не заподозрит, что под самым его носом она крадет деньги.

Она стерла с полки пыль, переставила красный том энциклопедии на другое место, рядом с остальными томами. Потом вернулась к верхней полке — снимала одну книгу за другой и тщательно вытирала темное дерево до самой стенки шкафа. С каждой снятой книгой надежды ее то возникали, то исчезали. И чем больше она снимала книг, тем меньше оставалось надежд. В конце концов она поняла, что ее вранье Агнес обернулось горькой правдой. Денег не было.

Страх и тревога болью отозвались у нее в желудке, ее чуть не вырвало.

А мистер Рэндолф между тем беспечно болтал. Она не вникала в смысл слов. До нее доносились лишь бесившие ее звуки веселого тонкого голоса. Хотелось швырнуть книгой в этот голос, перевернуть стремянку, запустить стулом в окно или, на худой конец, заорать от бессилия.

Но ничего такого она, конечно, не сделала. Охваченная безмолвным цепенящим бешенством, она сложила стремянку и понесла ее в подвал.

— Вы уже уходите, мисс Гилли? — Его голос следовал за ней вверх и вниз по ступенькам, провожал ее из дому. — Спасибо, спасибо. Приходите, пожалуйста, еще. И непременно передайте миссис Троттер, что вы замечательно помогли мне.

Она и не пыталась отвечать. Пусть думает, что угодно. От него теперь ждать нечего. Всего-навсего каких-то тридцать девять вшивых долларов.

Она прошла прямо в свою комнату, вытащила из-под кровати коричневый чемодан и распаковала его. Потом выдрала из блокнота листок бумаги, растянулась на кровати, положила листок на учебник математики и написала:

"1408 Эспен-авеню,

Томпсон-Парк,

штат Мэриленд.

Дорогая Кортни Рутерфорд Хопкинс. Я получила Вашу открытку. Простите, что беспокою Вас своими делами. Но я думаю, что Вы, моя родная мать, имеете право знать, в каком положении находится Ваша дочь. В настоящее время положение мое ужасное, иначе я бы не стала беспокоить Вас. Моя приемная мать религиозная фанатичка. К тому же она почти не умеет ни читать, ни писать. Дом у нее очень грязный, а друзья какие-то странные люди".

Она написала слово «черные», но стерла его: неизвестно, как Кортни относится к этому.

"Здесь живет еще один ребенок, но он, кажется, умственно отсталый. Мне приходится работать не покладая рук и ухаживать за ним. Это очень тяжело, ведь надо еще и готовить уроки.

Я накопила тридцать девять долларов на билет до Калифорнии. Пришлите мне, пожалуйста, недостающие деньги на билет как можно скорее".

Сначала она написала: «Целую», но потом стерла и написала:

"Искренне

Ваша дочь Галадриэль Хопкинс.

P.S. Я очень способная и могу самостоятельно обслуживать себя, так что я ни в чем не буду Вам обузой.

Р. P.S. И еще: я узнала — билет до Сан-Франциско в один конец стоит сто тридцать долларов шестьдесят центов. Я найду работу и при первой возможности верну Вам свой долг".

Она дождалась на лестнице, когда Троттер отправилась в ванную комнату.

Тогда она прокралась в кухню, вытащила из ящика стола конверт с маркой и помчалась на угол, чтобы опустить письмо, пока не улегся гнев и она не передумала.

Не все, что Гилли написала Кортни, было чистой правдой, но Троттер на самом деле была религиозна. Она читала Библию и молилась каждый день. Когда мистер Рэндолф благословлял трапезу, она постоянно вторила ему. И потом, если человек по доброй воле каждое воскресенье в девять утра отправляется в церковь и возвращается оттуда домой не раньше половины первого, нормальным его считать нельзя.

Для Гилли эти воскресные часы были мучением. Церковь, небольшое деревянное старое здание, торчала на холме за полицейским участком; ее построили, когда город был еще небольшим поселком, а не частью разросшейся столицы Вашингтон. В сегодняшнем мире церковь была такой же старомодной, как и ее прихожане.

Занятия в воскресной церковной школе, куда Гилли и Уильяма Эрнеста запихнули вместе с пятью или шестью другими детьми от шести до двенадцати лет, вела древняя Минни Эпплгейт, которая каждое воскресенье твердила своим питомцам, что ее возродил к жизни некто Билли Сандей. Кто такой этот Билли Сандей, черт побери? Его имя чем-то напоминало героя комиксов. «Билли Сандей встречает Бренду Стар». Мисс Эпплгейт не считала нужным сообщить, от чего же ее спас этот Билли Сандей. От пожара? Из-под поезда? Ну и что из этого? Какая от этого радость и ей, и всему миру? Мисс Эпплгейт рассказывала им о десяти заповедях, но решительно отказывалась объяснить, что такое «прелюбодеяние».

— Но, мисс Эпплгейт, если мы не знаем, что такое прелюбодеяние, как же мы можем сказать, совершали мы его или нет? — законно спросил ее как-то восьмилетний мальчик во время перерыва.

Гилли, конечно, знала, что это такое, и между проповедью и занятиями в воскресной школе готова была за небольшую плату не только разъяснить смысл этого слова, но и поделиться некоторыми другими пикантными подробностями местной жизни, которые ей были известны от Агнес Стоукс. Таким путем она заработала семьдесят восемь центов, предназначавшихся для церковных пожертвований.

Мисс Эпплгейт была старой-престарой, а проповедник — совсем молодой. Он тоже постоянно твердил о «вечном спасении». Грамматику он знал еще хуже, чем Троттер, и Гилли с отвращением замечала, что он запинается, если в Библии попадается слово больше чем в один слог. Только религиозные фанатики и их невинные жертвы, которых они заставляют посещать церковь, могут терпеть всю эту муру каждую неделю больше часа.

В отличие от других прихожан, Троттер, выходя из церкви, не подсмеивалась над проповедником. Поэтому Гилли осмелилась однажды спросить:

— И как только вы его терпите?

Это был неуместный вопрос. Троттер шумно втянула воздух и с негодованием посмотрела на нее.

— Кто я такая, — загромыхала она, — чтобы осуждать посланца Божьего?

Разве может кто-нибудь, кроме фанатика, ляпнуть такое?

Мистер Рэндолф посещал баптистскую церковь для черных. Троттер с детьми завозила его туда на такси по пути в церковь для белых и заезжала за ним на обратном пути. Гилли заметила, что черные баптисты и одевались лучше, чем белые, и улыбались чаще. Но служба у них шла еще дольше, и Уильяму Эрнесту приходилось бегать за стариком и приводить его к такси до окончания их службы, а счетчик тем временем нетерпеливо постукивал. Обычно они возвращались домой, снимали праздничную одежду, готовили еду и только после двух часов усаживались за неторопливый обед.