Кольцо призрака - читать онлайн книгу. Автор: Софья Прокофьева cтр.№ 69

– Может, соль хорошая, – на нижних нотах прогудела Анфиса. – У Томки моей кубик лежал на тумбочке. Томка говорила, соль это. А у меня как раз соль кончилась. Капуста стояла нашинкованная. Томка этот кубик в тряпку и пестиком его, пестиком. Да, Томка? Еще сказала: «Во! Как хрусталь звенит». – Старуха с удовольствием несколько раз подняла и опустила пудовую руку.

Так это кристалл! А она его пестиком! – обмерла Анна. То-то Лапоть все говорил про капусту. Боже мой! В капусту затолкала…

– Скоро гости, мама, – сердито сказала Тамара. – А вы тут не знаю что.

Анфиса обхватила руками живот и утекла за дверь, с восхищением оглянувшись на Тамару. Плоская старушка, поблескивая и треща чешуей, торопливо исчезла за ней.

Анна услышала ровные, но какие-то полые, облегченные шаги. Все в ней сжалось, остановилось, дыхание кончилось.

Вошел Андрей. Анна смотрела на него, видела, что это он, но сердцем не узнавала его. Нет, это не он. Хотя такой же, как прежде, как раньше, как тогда… И кожа такая же свежая, будто новая, и губы слишком красные.

Глаза!.. Вот что нельзя ни узнать, ни принять. Прежде они хранили тайну недоступной подводной глубины. Сейчас Анна увидела их плоское сухое дно. Глаза были выпиты. И это жалкое незнакомое выражение рта…

Вдруг в лице его мелькнул откровенный испуг. Он увидел Анну. В сумке унизительно звякнули бутылки.

– Здравствуй, – хрипло сказала Анна. – Вот… Зашла.

– Чего ж красного не взял? Женщины будут, – недовольно сказала Тамара, заглянув в сумку. И мышца, из которой было цельно выкроено ее тело, жестко напряглась. – А шеф и вовсе только коньяк в себя льет. Для тебя ж стараюсь!

Испуг исчез с лица Андрея, он словно бы забыл про Анну. Он коротко мигнул, завороженно неотрывно глядя на Тамару.

– Давай еще сбегаю. Вася там сегодня. Он даст, – с готовностью предложил он торопливым, незнакомым Анне голосом.

– Дак к тебе с пустом не ходют, – где-то далеко протрубила в старую мятую трубу Анфиса, – принесут коньяк мужики. Капусту подавать будешь?

– Капусту! – язвительно взвилась Тамара. – Беда с этими старухами, лезут, как мухи.

– Уже мухой тебе сделалась! – простонала откуда-то из темной комнаты Анфиса. – Ох, Тамарка…

Тамара пошла из комнаты, с порога оглянулась на Анну.

– Андрюш, пусть и твоя остается. Места много.

– Зачем пришла? Зачем? – быстрым шепотом проговорил Андрей. Но Анна увидела, он и не ждет ответа. Он напряженно прислушивается к властному, тоже выкроенному из одного куска, голосу Тамары.

– Лапоть сказал, что ты… – Анне не хватило дыхания.

– Что я? Что?

– Нет, я хотела сказать… Лапоть умер.

– Знаю, знаю, – нетерпеливо оборвал он ее. – Зачем пришла? – Андрей поймал ее потрясенный, недоумевающий взгляд. Но тут же отвлекся, послушно ловя голос Тамары. Она отдаленной грозой широко погромыхивала на кухне. – Чего смотришь? – Он стоял и незаметно переступал ногами. – Тут я. Понимаешь? Тут.

Анна молчала. Она только глядела и глядела в его мелкие убегающие глаза, безнадежно ища и не находя прошлого.

– Женюсь я, заявление подали, – оглянувшись, негромко проговорил Андрей. И добавил как-то даже просительно: – Ты больше сюда не ходи, ладно? Ну, что тебе?

Тут же с мгновенным раздражением, устыдившись жалобной, даже жалкой, интонации, он шагнул к ней, стиснув зубы, наклонив голову. Но Анна чувствовала, одно ее движение – и он с пугливым проворством отскочит назад.

– Уходи, ну, уходи же, – шептал он, беспомощно оглядываясь на дверь кухни. – Станет за стол сажать, уговаривать будет, не соглашайся. Ладно? Ни за что!

Он оттеснял Анну к двери, наступал на нее, выдавливая ее из комнаты.

– Я… я хотела тебе кольцо отдать, – дрогнувшим голосом сказала Анна. – Ты его мне подарил. Давно…

– Кольцо?! – Îн нахмурился в бесплодном усилии вспомнить. – Я тебе дарил разве?

Кольцо легко соскользнуло с пальца Анны. От него осталась на коже только стертая до блеска полоска, отливающая синевой.

– На, возьми! – Анне показалось, кольцо на миг повисло в воздухе.

Андрей с недоумением смотрел на свою пустую ладонь.

Сиреневые сумерки густо заполнили комнату. Анна увидела: кольца больше нет. Оно растаяло, исчезло с руки Андрея.

– Какое кольцо? Все ты врешь! – Лицо его исказилось. – Опять твои шуточки дурацкие?..

Сумерки, как будто радуясь, растеклись по комнате.

– Она мне ларек покупает, ясно тебе? Весь мой будет!.. – Он замер, слепо глядя куда-то в бездонно открывшуюся пустоту. Он грезил наяву. Что ему мерещилось?

– Хозяином буду! – невнятно пробормотал он. – Я его в красивый цвет покрашу. Мне, может, уже сегодня «Сибирскую корону» привезут…

Но тут же, словно очнувшись, недобро блеснув глазами, резко шагнул к Анне.

– Ну, что стоишь? Чего тебе надо? Уходи!

Анна отступила в глубину соседней комнаты, в последний раз оглянулась, вдруг ощутив всей судьбой, что больше никогда не увидит Андрея. Тамара куда-то исчезла. Андрей стоял один посреди комнаты. Разболтанный мохнатый огонек, кривляясь, разом обежал всю его неподвижную фигуру. Повис на плече, затрясся и погас. Погасло все.

Послышались сильные ровные шаги.

– Ты чего бледная такая? Плохо тебе? Смотри, грохнешься, – спокойно проговорила Тамара, внося блюдо с дрожащим и играющим холодцом. Он был полит сверху чем-то живым, словно бы лягушачьей икрой. – Кривые, кривые полы. Мы с Андрюшей съезжаться будем. Андрюш, картошку чистить иди.

– Иду, иду! – с облегчением откликнулся Андрей, отступая, втянутый в глубь комнаты сильным вдохом Тамары.

– Уходишь? – равнодушно сказала Тамара. – А то смотри, оставайся. Выпьешь водочки…

Анна повернулась спиной к своей бывшей жизни, разбитой в куски, и ушла.

Анна не помнила, как вышла во двор. Девочки сбились вместе, завороженно и неподвижно. Перепутали руки, тени, оплелись змеями. Упрятанный в листве потайной фонарь светил им, и все они позеленели с одного края, как старая бронза.

Анна пересекла двор. В вечернем настое дышал целлофан над мусорными бачками. Пахнуло притихшей грибной гнилью. Черная арка ворот. Анна, не оглядываясь, вошла в ворота, и мрак, плеснув, сомкнулся за ее спиной. Какая густая, непроглядная темнота! Анна шла, раздвигая мягкий мозг ночи, его дышащие живые пласты. Идти с открытыми глазами или закрытыми, все равно. Может, я ослепла? Сколько я иду, день, ночь, всю жизнь? Отсюда, похоже, нет выхода.

Вдруг Анна ощутила на лице мелкие прикосновения белой снежной крупы. Падал сухой, чистый снег. Анна неясно разглядела: куда-то вниз, плоско и медленно провалилась нога, согнутая в колене, обтянутая серым шелком, мелькнул локоть, собрав бархатные складки. А это Лапоть! Или его призрак? Широкий ломоть улыбки, выпавшей из лица. Тряпье, разъехавшееся на вздутом животе. Проскочила пуговица, повисшая на длинной нитке.