Предчувствие тебя - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Меньшикова cтр.№ 5

Но такой вариант заработка я не рассматривала всерьез и устроилась в банк, в отдел по работе с клиентами.

…Резкий гудок поезда прозвучал как заключительный аккорд в пьесе. Как же ее назвать? «Москва: туда и обратно»? Как ни назови, ясно одно – эта пьеса без счастливого конца. Без глянца. Сплошной реализм и правда жизни.

В Москве всегда что-то происходило, все находилось в непрерывном движении. Но постепенно я начинала понимать, что эта жизнь не для меня. Здесь мне холодно и неуютно. И моя московская любовь оставила ощущение лихорадочного озноба.

Я прикрыла глаза. События нашей последней встречи опять пронеслись передо мной. Вот мы вошли в один из самых дорогих московских ресторанов. Метрдотель на мгновенье замер, почтительно приветствуя моего спутника. В банке, где мы познакомились, мой спутник вызывал такую же реакцию, потому что был одним из самых важных клиентов.

Подчеркнутая вежливость, жесткий взгляд, властный тон, резкие короткие фразы. И такой мужчина вдруг мной заинтересовался! Не знаю, стал бы он специально искать со мной встреч, но ему и не пришлось: я всегда была в офисе банка. И ждала его с трепетом.

А что чувствовал он, когда мы находились вместе – в театре, в его машине, в ресторане? Что он ощущал, когда я была рядом? Этого я тогда не понимала.

Решение уехать из Москвы я приняла в последнюю нашу встречу.

– Приезжей девушке трудно без поддержки, – сказал он деловым тоном, когда мы сели за стол. – Как у вас с жильем?

За два месяца знакомства мы так и не перешли на «ты».

– Снимаю комнату, – ответила я.

Он стал задумчиво разглядывать меня. Так в магазине смотрят на приглянувшуюся вещь, прикидывая, стоит ли ее покупать. Я съежилась, как от холода.

– У вас проблемы с поступлением в МГУ? Сейчас реально попасть только на платное отделение. Бюджетных мест мало. И кем же вы хотели стать?

– Журналистом! Я и сейчас хочу им стать.

Он, всегда уравновешенный, вдруг с внезапным отвращением сказал:

– Не выношу журналюг.

– Почему? – удивилась я.

Он пожал плечами.

– Кто их может любить? Вторая древнейшая профессия. Недалеко ушла от первой.

Его слова меня обидели.

– Это все равно, что поваров не любить, или дизайнеров, или инженеров…

Он усмехнулся.

– Сравнили тоже. Повара с инженерами делом заняты. А эти борзописцы продажные врут напропалую на каждом шагу. Правильно про них сказал кто-то из классиков: разводят опиум чернил слюною бешеной собаки. Сидят в своих желтых газетенках, грязь про нормальных людей со всех помоек собирают.

– Я всегда мечтала стать журналистом, – твердо сказала я, стараясь отогнать от себя неприятные ощущения.

– Я собираюсь помочь вам получить образование. Ну и с другим тоже… Например, помог бы с квартирой, – сказал он деловым тоном. И добавил: – Если, конечно, вы подойдете мне в качестве подруги.

Меня будто облили ледяной водой.

– Я должна пройти экзамен?

Он нахмурился и, вдруг перейдя на «ты», грубо и резко произнес:

– Брось ерундить. Ты за чем из своей дыры в Москву приехала?

Меня стало знобить. Я сказала, стараясь не потерять самообладание:

– Спасибо за прекрасный ужин. Мне надо идти, нехорошо себя чувствую. Наверное, заболеваю.

«Или наоборот – излечиваюсь от собственных иллюзий», – добавила я про себя.

…Плацкартный вагон был почти пустым. Я взяла у проводницы постель, расстелила ее и забралась на верхнюю полку. Город остался позади. Но московские воспоминания меня не отпускали всю ночь.

…В банке через неделю сократили половину сотрудников. Я была в их числе. Потом за полгода я сменила несколько квартир и занятий. Работала интервьюером, оператором call-центра, корректором… Чем дальше, тем больше меня мучили вопросы: что я здесь делаю? Почему с таким упорством цепляюсь за Москву? Но отъезд означал бы поражение, крушение моих надежд на лучшую жизнь в большом городе.

Я так верила, что окажусь в волшебной стране, где даже не придется прилагать особых усилий – достаточно в нее попасть! Город меня примет, оценит и полюбит, а дальше все само пойдет. «Пойдет-пойдет-пойдет», – обнадеживающе выстукивали колеса четыре года назад, когда поезд вез меня в Москву. Но оказалось, что место в этой стране еще нужно завоевать.

Мама не хотела меня отпускать. «Ты здесь родилась и выросла, здесь твои родные и друзья. В Москве у тебя никого нет».

В первый год после окончания школы я послушалась маму и осталась учиться на оператора ПК. В лицее я сдружилась с Пашей. Несмотря на большое честолюбие, в столицу он совсем не рвался. Паша мечтал открыть свое дело. Но сначала, считал он, нужно стать хорошим специалистом. Для этого он ездил в соседний городок на курсы программистов, и восторженно обрушивал на меня сведения о новых языках программирования и компьютерном железе. Я в свою очередь рассказывала ему, как закончу журфак, прославлюсь своими репортажами в крупной газете или глянцевом журнале, может быть, даже стану главным редактором. Только с ним я поделилась своей главной мечтой – иметь собственное издание: журнал или газету. Чтобы было где развернуться таланту… Паша всегда меня понимал.

Закончив лицей, я все-таки уехала в Москву, вдохновляемая стареньким учителем литературы, который всегда хвалил меня за сочинения и выдвигал на школьные олимпиады. «Ты всех еще удивишь, – говорил он мне. – Вот увидишь: пройдет лет пять-шесть, и твое имя будет известно всей стране!» С тех пор прошло четыре года.

…Пейзажи за окном замелькали родные – северные. Вот среди сосен дымит трубой покосившийся одинокий домик. Вокруг ни соседей, ни магазинов, ни дорог, кроме железной, а ведь живут, не уезжают. На веревке сушится белье…

Еще три часа грустных воспоминаний. И вот уже моя станция, и мама вглядывается в окна вагона. Стоянка поезда – пять минут. С багажом из вагона вышла только я. Пассажиры прохаживались по перрону, прихватив с собой пакеты – купить пирожков или напитков. Я чувствовала на себе их удивленные взгляды. Наверное, им тоже странно: неужели здесь люди живут?

Мы с мамой обнялись и пошли домой. Она так радовалась моему возвращению, что хотелось заплакать. Как мама жила без меня совсем одна? Все эти четыре года я думала только о себе.

– Мама, – начала я, когда уже сидела на кухне за столом, уставленным лакомствами. – Я хочу тебе сказать…

– Можешь ничего не говорить. Ты дома – и все в порядке. Где родился, там и пригодился.