Пружина для мышеловки - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 82

Я люблю бывать в домах, где старики окружены любовью и заботой, причем не показной, рассчитанной на получение квартиры в наследство, а искренней, настоящей. Дом Дубовицкого был именно таким, и мне сразу стало так хорошо в этой квартире, что даже головная боль прошла.

Анатолий Степанович провел меня в свою комнату, где на письменном столе лежали книги, старые газеты и рукописные листы (похоже, он и в самом деле пишет мемуары), усадил в удобное кресло, велел младшей невестке, то есть жене внука, принести нам чаю и приготовился слушать. Выслушав же, дробно и глуховато рассмеялся:

– Вы ошибаетесь, молодой человек, все было не так, совсем не так. Никаких высоких должностных лиц, которых нужно было бы покрывать, там не было. Я хорошо помню это дело.

– Почему?– насторожился я.

Почему он хорошо помнит дело тридцатилетней давности, если в нем не было никакой лжи, никаких политических мотивов и вообще ничего особенного?

– Да потому, что шуму было много. Родители убитых детей создали инициативную группу, им казалось, что милиция не занимается поисками убийцы, что дело пущено на самотек, и они приняли решение написать петицию, собрать общественность и выйти на манифестацию в день открытия Двадцать пятого съезда партии. Но у КГБ работа с источниками информации среди населения всегда была хорошо поставлена, и об этой инициативе стало известно. Нужно было срочно найти убийцу, чтобы успокоить родителей. Вы же понимаете, что это такое: манифестация и обращение к съезду с негативной информацией о правоохранительных органах! Впрочем, вы, наверное, не понимаете, вы же так молоды… Можете мне поверить, к этому отнеслись очень серьезно, очень. Кроме того, прошла информация, что у членов группы были какие-то выходы на западных журналистов, и мог выйти неприятный скандал. Вот как раз в тот момент дело и пошло в Прокуратуру СССР, на него бросили все силы, даже студентов-практикантов задействовали. Я, кстати, лично писал указание привлекать не поехавших на сельхозработы студентов юридических и других вузов для рутинной работы. С учебы снимать, конечно, было непозволительно, а вот поработать в Прокуратуре СССР вместо «картошки» – милое дело. Я же курировал административные органы, то есть МВД страны и всю милицию,– гордо пояснил Анатолий Степанович.

– А студенты-то зачем?– не понял я.– Какой от них прок? Они же ничего не понимают в раскрытии таких сложных преступлений. Особенно если они даже не из юридического вуза.

– О, вы не понимаете,– он снова довольно рассмеялся.– Знаете, как была организована работа? Со всей Москвы, из всех отделений милиции собрали информацию о мужчинах, которые в течение последних пяти лет попадались за любые проявления сексуальной патологии. Эксгибиционисты, вуайеристы, те, кто приставал к женщинам в транспорте или на улице с разными непристойностями. Как правило, на них составляли административный протокол за мелкое хулиганство. Знаете, сколько их набралось по всему городу? Пятьдесят тысяч! Это же немыслимо! По городу ходили пятьдесят тысяч половых психопатов! Понятно, что одному МУРу такую махину было не поднять, и мечтать нечего. Ну вот, сведения о каждом таком психопате заносились на отдельную карточку, и по каждому направлялся запрос в информационный центр МВД: где он сейчас? И стали приходить ответы: кто сидит в колонии, кто находится на длительном лечении в психбольнице, кто умер уже, а кто продолжает проживать в Москве. Так эти студенты должны были взять ответ, найти карточку на этого человека и краешек карточки прокрасить чернилами определенного цвета в зависимости от содержания ответа. Что вы так на меня смотрите? Это сейчас вся информация обрабатывается на компьютерах, а в те времена вручную работали, по-другому не получалось.

У меня действительно мина была весьма выразительной, но не оттого, что я услышал Кошмарные Ужасы о том, как обрабатывали информацию в докомпьютерную эру, а потому, что я вспомнил… «Все дело в группе»,– повторял доктору Юркунсу несчастный залеченный сильными психотропными препаратами Олег Петрович Личко. Так вот о какой группе он говорил! Он откуда-то знал о ней. Впрочем, он ведь работал в штабе ГУВД и вполне мог знать.

Итак, потерпевшие образовали инициативную группу, и во избежание скандала необходимо было срочно найти убийцу, чтобы успокоить безутешных родителей. А тут как раз Личко подвернулся со своими «угадайками», ну как же удержаться от соблазна быстренько закрыть дело и всем позатыкать рты! Ведь не было никаких гарантий, что к открытию Съезда партии настоящего убийцу найдут.

Ну вот и всё. Больше ничего не нужно. Невиновность Олега Личко можно считать установленной, Андрей Мусатов может больше не тратить деньги, вздохнуть свободно и перестать считать себя сыном сумасшедшего детоубийцы-маньяка. Мне не нужно искать ни Ситникова, ни каких-то других людей, которые могут пролить свет… Света и так достаточно.

Правда, Личко постоянно твердил не только о группе, но и о том, «почему Лена это сделала», а вот на этот вопрос ответ так и не получен. Но важно ли это? Ну сделала – и сделала, дала ложные показания, потому что ей велели, заставили, запугали или что там еще. Какая разница, каким именно образом на нее воздействовали, ведь теперь уже очевидно, что показания были ложными, что Личко невиновен и что все это затеяно было во имя спасения престижа не какого-то одного чиновника или его сынка, а всей страны и ее родной советской милиции во главе с министром – ближайшим и давним другом Генсека.

Я просидел у Дубовицкого довольно долго, и когда возвращался домой, магазин, в котором я обычно покупаю мясо для котов, уже был закрыт. Можно было бы доехать до круглосуточного супермаркета, но там мясо какое-то другое, наверное, от другого поставщика, и мои коты его не едят. Я несколько раз пробовал, и приходилось все выбрасывать. Ну что ж, значит, вопрос решился сам собой. Мясо переносим на завтра.

Дома я расслабился, залез в горячую ванну и начал представлять себе, как завтра прямо с утра позвоню Мусатову, скажу, что дело закончено, договорюсь о встрече, а когда мы встретимся, я скромно потуплю глазки и поведаю в украшающих меня подробностях, в какой момент и до чего я догадался. Надеюсь, он перескажет все это Юле, и она, может быть, станет думать обо мне чуть лучше. Я не стану делать ничего для того, чтобы «случайно» встретиться с ней или ненароком поговорить по телефону, но пусть она хотя бы услышит обо мне что-то хорошее. Это ни к чему не приведет, но мне будет приятно. Я идиот, да?

На другой день, в воскресенье, я встал ровно в восемь, по первому же требованию Ринго, бдительно следящим за расписанием кормления котов, насыпал и налил в мисочки все, что полагается, и снова блаженно улегся под одеяло. Мне было спокойно и радостно. Я радовался за Мусатова, который уже совсем скоро, буквально через пару часов (в выходной день звонить раньше десяти утра неприлично, пусть люди выспятся) узнает хорошие новости. Я радовался за себя, потому что… Ну что кривить душой, я все-таки молодец. И человеку помог, и себя уважаю. И как это я за даты уцепился? Ведь заметил же, что дело ушло в Прокуратуру СССР раньше, чем появился подозреваемый – работник столичной милиции, и оказался прав, тянуть надо было именно за эту ниточку.