Солнце в скобках - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Штурм cтр.№ 15

... В понедельник четвертого марта он приехал на работу как обычно, к десяти часам утра. День был расписан по клиентам, хотя в театре по традиции был выходной. Начальство шло ему навстречу и разрешало брать клиентуру со стороны.

На проходной массажист перекинулся парой слов с дежурным, который пожаловался на проклятое Восьмое марта. Пять женщин в семье, и каждый год такая проблема!

Иван бегло посочувствовал и в размышлениях о подарке для Розы, которую свалил грипп, поднялся по ступенькам к лифту. Сзади подошла и поздоровалась хористка. (Интересно, на репетицию явилась или просто тусуется?) Девушка ядрено-молодая, пришла в театр после дирхора при консерватории. Звали ее... Иван не знал, как ее звали, а вот прозвище, которое ей дало хорье, запомнил отлично – Глубокая Глотка. Скорее всего хористы подобрали кличку, имея в виду ее вокальный аппарат, что же еще! Но каждый раз при встрече за кулисами у Ивана екало воображение... Порнографическое прозвище возбуждало Ивана не раз, он даже в лифте специально как футболист сомкнул руки на причинном месте, чтобы не оконфузиться.

– Вам наверх? – улыбнулась тридцатью двумя зубами девушка.

– Угу, – небрежно промычал Иван.

– Я из хора. Новенькая. А вы давно здесь работаете? – шевелила сочными губищами девушка.

«Возьми в рот», – сказал про себя Иван и вслух:

– Да. То есть нет. Недавно...

– А можно взять у вас... совет? Я еще плохо адаптировалась тут. – Ее длинный язык хищно облизнул губы и почему-то остался в уголке рта, как бы размышляя...

Иван понял, что его соблазняют.

Он нажал на кнопку «стоп», и лифт застрял между четвертым и пятым этажами.

Девушка, не секунды не раздумывая, встала на коленки и расстегнула пуговицы на модных джинсах Ивана.

– Ого, – деловито похвалила хористка «достоинство» мужчины и приступила к работе.

– Ты действительно Глубокая Глотка, или это не всерьез? – спросил Иван, упираясь руками в стенку лифта.

– Хочешь узнать – могу ли я заглатывать? – Девушка профессионально сомкнула гортань так, что у Ивана от восторга слезы на глазах выступили.

– Оу... Мама дорогая... Детка, ты супер! – Иван схватил ее за волосы, оттянул голову назад и навис над нею, стараясь кончить как можно глубже.

«Сумасшедшая телка, просто отпад», – пронеслось в мыслях Ивана, и недельное воздержание потоком излилось в горло девушке.

Хористка замычала, стала извиваться, но жилистые руки Ивана крепко держали голову девушки. И только когда ее стала бить судорога, он опомнился и удивленно отпустил.

Девушка схватила себя за шею, попыталась вздохнуть, конвульсивно дернулась и застыла на полу в неестественной позе...

Иван застегнул штаны, нажал кнопку лифта, доехал до пятого этажа и вышел, закрыв за собой железную дверцу. Лифт тут же вызвали снизу.

«Если живая – придет в себя и постыдится кому-либо растрепать. Если мертвая – тем более не расскажет. Мало ли с кем она в лифте ехала. Нас вместе никто не видел... – размышлял Иван о случившемся, стеля чистую простынь на массажный стол.

Но тайное тут же стало явным. Врач «скорой» без труда определил, что сперма попала в дыхательное горло, спазмы блокировали дыхание и наступила смерть. Искать виновника драмы долго не пришлось. Роспись в журнале на служебном входе фиксировала, кто и во сколько прибыл в храм искусств. Восстановить картину событий оказалось делом несложным.

В кабинет к массажисту Ивану Атояну вошли двое мужчин из службы безопасности театра и попросили пройти с ними.

– Мне нужно сделать один звонок, – невозмутимо сказал Иван и набрал номер Розы...

Уже через час бывшая прима-балерина «Гранд-театра» Роза Симбирцева заламывала изящные кисти рук в кабинете генерального директора театра.

– ...А я его не оправдываю! – убеждала Роза. – Ты сам знаешь, что за гадюшник наш театр. Из зависти пойдут на любую провокацию! Ивана подставили, это же очевидно! Зачем эта хористка приперлась утром в театр? Понедельник – выходной день, репетиции не было, примерок не было, занятий тоже не было! Посмотри по расписанию. Только Иван по записи принимал клиентов, но эта девица не записывалась к нему на прием.

Роза нервно ходила взад-вперед по кабинету и красноречиво жестикулировала. Ее выразительные бархатные глаза умоляюще взирали на директора, брови домиком и рот арочкой жалобили до невозможности. Директор почти готов был сам расплакаться от сострадания, но угроза грандиознейшего скандала удерживала его от проявления чувств.

– Розочка Витальевна, пойми, дорогая ты наша, сегодня к вечеру о том, что случилось, будет знать вся театральная Москва. Я просто обязан что-то предпринять! Это не обычный скандал – это грязный сексуальный скандалище! Меня в Министерстве культуры порвут!

– Но при чем здесь мой Иван?! – возражала Роза, скорбно воздев тонкие руки к небу.

– При чем? Может, это я свою ширинку плохо застегиваю? Может, это я сую, прости господи, свои органы в разные дырки?!

– Ах, ну да, ты, конечно, святой! Скажи честно, сколько балетных шлюх к тебе за день приходит? И хорье, и оперные – каждая третья готова разложиться у тебя на столе. Что, я не правду говорю?

Директор слащаво ухмыльнулся и отвел глазки в сторону:

– Ну когда это было...

Роза хлопнула себя по бедрам:

– Ну, просто святее папы римского! Хотя да, сейчас, может, и поспокойнее стал, но лет двадцать назад ты мог бы быть на месте Ивана. Я не стану напоминать, какие вы со своим замом оргии на даче в Ватутинках устраивали...

Директор замахал пухлыми ручками, как мим в сцене под названием «Не надо воспоминаний».

– Что ты хочешь? – обессилил директор под бешеным напором балерины.

– Замни скандал. Не увольняй Ивана. Ты все можешь, подключи своих олигархов в конце концов, особенно того, чья толстая дочка пятый сезон никак похудеть не может.

Резкие звонки внутреннего телефона прервали неприятнейшую беседу. Директор снял трубку и знаками показал – сделает все, от него зависящее. Роза вышла из кабинета с осадком недоговоренности и сожаления, что все это произошло перед важным гастрольным туром в Штаты.

Ивана оставили в театре.

Роза не стала упрекать возлюбленного в излишней любвеобильности. Она испытывала чувство вины за свои благие намерения, которыми, как утверждает поговорка, дорога в Ад вымощена. Разумеется, не нужно было эгоцентрично снимать Ивана с насиженного места и кидать в герпетарий. Даже Лада Корш предвидела, что «ваши стервы порвут его на части». Так и случилось. Но теперь фиг два кто их разлучит! Роза хоть и хрупкий цветок, но шипами сумеет защитить свою любовь...

Директор театра выполнил обещание замять скандал. Друг директора, известный олигарх-меценат, выплатил безутешным родителям хористки шестизначную компенсацию. За молчание в том числе. Лучше же героическая смерть от анафилактического шока, чем позорная от низменных утех. Роза лично выяснила у мужа Лады, бывшего главного врача пансионата Максима Михайловича, можно ли умереть от аллергии. Он покопался в медицинских справочниках и успокоил – можно. Это и стало официальной причиной гибели молодой и о-о-очень перспективной хористки-вокалистки.