Магиня для эмиссара - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Кузьмина cтр.№ 57

Подкатилась к мужу под холодный бок, обняла его рукой, чтобы слышать стук сердца. Лишь бы он очнулся! Вроде бы, у Сильвануса случалось, что испытуемые лишенцы теряли сознание. Но обычно они приходили в себя за минуты… ну, за час. А Холт такой уже девять часов. И перемен нет… Ну и ладно. Буду рядом, ухаживать, кормить, говорить с ним… кажется, теперь время у нас есть.

К утру Рейн так и не пришёл в себя. Зато миска Ссэнасс у кровати оказалась пустой. Уже хорошо. Сейчас умоюсь, покормлю Соль, нацежу немного молока ларре и займусь мужем: надо его обтереть, сделать массаж рук и ног, перевернуть и, наконец, накормить. Как раз до завтрака и управлюсь.

К обеду я изучила всё, что было о лишенцах в моих книгах. В принципе, прочитанное давало повод для оптимизма. Из почти четырёх десятков потенциальных магов необратимо пострадал только один — ослеп. Впрочем, магия тоже не появилась ни у кого. Мне самой было уже лучше. Вчерашнее жжение сменилось зудом. Я решила терпеть. Можно, конечно, размотать распиравшую меня магию на что-нибудь не вредное, — почему-то думалось, что тогда чесаться перестанет, — но я смутно надеялась, что если тоже свечусь, как светлячок в брачную пору, то, может, мои пузыри растянутся посильнее? Магии много не бывает… Я, конечно, и так не из слабых, но быть сильной — это очень привлекательно. Рейн тоже мерцал в магическом зрении, аки Млечный Путь в ясную ночь. Попробовала разглядеть контуры пятен — кривые все какие-то. Это — как боб. А то — вообще дефективная груша. Интересно, они трёхмерные?

Ссэнасс по-прежнему не показывала носу. И даже не откликалась. Но миска снова опустела. А когда после обеда я покормила Соль, но, засмотревшись на мужа, забыла о ларре, настырная вредина загремела посудиной под кроватью. Ладно, для этой ничего не жалко. Ведь в сущности, ларра нас спасла…

Вечером я сидела с головой мужа на коленях, осторожно сцеживая тому по нескольку капель молока в рот. И тут его рука шевельнулась.

— Сита? — голос был еле слышен.

— Рейн, Рейн… Да, это я, и все живы! Ты пострадал больше всех!

— Сита… — Он открыл глаза. Заморгал. Криво улыбнулся. — Знаешь, я тебя не вижу. Тут темно?

Рианнес, помоги нам!

— Это нормально, — я гладила его волосы, целуя лоб. — Час назад ты меня и не слышал, и даже не шевелился.

— Мы где?

— В нашей комнате, в кровати. Прошли сутки. Что ты помнишь?

— Лабиринт, дочки Лена, путь к выходу, Пожиратель, твоё заклинание… — доложил муж. — Кстати, чем это ты меня кормишь?

— Своим молоком. От всего остального ты отказывался. Даже воду пить не хотел.

Брови Рейна взлетели к волосам.

— А что ещё интересное я пропустил?

Ох, не сердится? Уже хорошо…

Рука Рейна похлопала по его голому животу, ощупывая. Сползла ниже…

— А это что?

— Как у Соль, — насколько могла корректно сформулировала я. Ну не скажешь же взрослому мужчине, что на него нацепили подгузник?

— Ясно, — фыркнул Рейн. — Но лучше помоги мне встать. А ещё лучше позови Брайта — пусть поможет он. Брай сейчас тут?

Странный у нас получается брак. Мы целовались только раз, никогда не спали вместе, но он принимал у меня роды. А я кормлю его своим молоком… Запредельная, невероятная интимность. И представить не могла, что с кем-то у меня будет так. Но — улыбнулась — мужская гордость присутствует. Придётся звать Брая.

— Сейчас.

Надо же надеть платье, прежде чем принимать гостей.

Выгнать всех, кто желал выразить радость по поводу того, что Рейн пришёл в сознание, я смогла только через час, сославшись на то, что мужу нельзя утомляться, а мне пора кормить малышку. И снова села рядом.

— Рейн, как ты себя чувствуешь?

— В голове не шумит, а просто штормит… Хуже, чем после самого жуткого похмелья. Спина почему-то горит. И чешется — жуть. Расскажешь мне, что было?

— Пояс забрал душу, или разум — назови, как хочешь. — Пожирателя. А сама эктоплазма, пропитанная магией, осталась. Помнишь белое облако?

— Да.

— И, похоже, этой массе магии было нужно новое вместилище. Сначала она начала вливаться в меня — а это больно, словно разрывает изнутри. Когда я закричала, ты кинулся меня спасать и закрыл собой. И большая часть облака вошла в тебя. А остаток впитала ларра — она загородила тебя, когда тебе стало совсем плохо.

— Понятно. И что теперь?

— Теперь ждём. Это как удар молнии. Я вчера прочла всё, что есть в моих книгах, — прогнозы очень хорошие. Из сорока известных случаев все пострадавшие, кроме одного, восстановились полностью.

— А последний?

— Тоже остался жив.

— Сита, не виляй.

— Ослеп. Но это — один из сорока! Хочешь молока?

Он улыбнулся.

— Знаешь, хочу. Я мечтал целовать твою грудь… но было жутко даже заикнуться о таком. А сейчас есть повод. Только сними, совсем сними эту рубашку…

Мы заснули в обнимку. И он уже не был ледяным.

Утром я с трудом разлепила веки и, оторопев, уставилась на корзинку Соль. Потрясла головой. Зажмурилась. Открыла глаза снова. Хлопнула себя по лбу. Не помогло.

Две сидящие по сторонам корзинки одинаковые серые полосатые кошки переглянулись и захихикали. Дружно прикрыли рты лапами, уставившись на меня зелеными хитрыми глазищами…

Обалдеть!

— Ссэнасс? Это ты?

— Яя-у. А это — Аншшша… — отозвалась та, что казалась чуть побольше и покруглее.

— Ссэнасс, как?

— Сссмогла…

Ясно. Ссэнасс получила кусок эктоплазмы и порцию магии больше, чем могла усвоить. И тогда она трансформировала их по образу и подобию. Так вот как размножаются ларры!

— Отдельная миска в подарок на день рождения нужна? — поинтересовалась я.

— Миссска хорошшшо… — согласно закивали кошки.

— Хочу голубую, с рыбкой, — сообщила Аншшша.

Гм-м. Значит, отправлю сегодня Брая по магазинам — искать миску. С рыбкой, не иначе.

— Ссэнасс, скажи, как мне помочь Рейну? — задала я вопрос, волновавший сильнее всего.

— Шшшди.

— А что-то делать надо?

— Шшшди, — повторила ларра.

Ладно, буду ждать.

Ждать пришлось неделю. За это время мы с Брайтом закончили разбирать бумаги. Список подозрительных кораблей, торговцев, чиновников разных рангов был готов. Пока работали, Рейн сидел вместе с нами. Чтобы он не скучал, мы проговаривали то, что делаем, вслух. Я видела, как муж нервничает, насколько его угнетает возможность остаться слепым навсегда… но он ни разу не упрекнул меня за то, что я слишком рано сунулась к тому поясу.