Слезы в раю - читать онлайн книгу. Автор: Робин Доналд cтр.№ 43

Его слова страшно волновали ее, но она умоляюще простонала:

— Но для брака этого недостаточно! Рано или поздно ты встретишь другую женщину, которую ты будешь хотеть, я надоем тебе, и я не хочу, чтобы…

В его насмешливой улыбке промелькнуло что-то хищное.

— Да, я, кажется, припоминаю, тебе же необходим документ, навеки скрепленный печатью, что я буду с тобой и останусь верен тебе, пока не вырастет наш самый младший ребенок. Такой документ ждет нас на Фалаиси.

— Нет! — закричала она, и слезы, которых она так стыдилась, брызнули у нее из глаз. — Нет ничего хуже, чем знать, что ты хочешь уйти от меня, но не можешь сделать этого из-за какого-то дурацкого документа…

Она рыдала, некрасиво морща лицо и пытаясь сдержать эти слезы, и все ее миниатюрное, маленькое тело снова и снова сотрясали рыдания и пронзала мучительная боль.

— Кэндис!

Голос его дрогнул. Он обнял и прижал ее к себе, и она вдруг почувствовала себя удивительно хорошо и спокойно, уткнувшись в мокрое пятно апельсинового сока на его рубашке.

— Ну, ну, не плачь, успокойся, — шептал он ей, пока она продолжала плакать, — все будет хорошо, вытри слезы…

Она не помнила, чтобы кто-нибудь еще так же прижимал ее к себе… И как сладко это было, как сладко. Кроме той ночи любви, проведенной с ним, ей больше не довелось увидеть с его стороны нежности к себе, но сейчас все было подругому, хотя она пока не знала, как именно это назвать. Вцепившись в эти сильные руки, окружившие ее плотным жарким кольцом, она рыдала у него на груди, презирая себя за эту слабость, но не в силах остановиться.

— Мы же знаем друг друга, по сути, всего только три дня, — проговорила она сквозь слезы.

— Я думаю, у нас будет время хорошенько узнать друг друга после того, как мы поженимся, — убежденно произнес он. — Успокойся, Кэндис, тебе нельзя так плакать. Наверное, тебе не нравится эта рубашка? Сначала ты запустила в нее апельсиновым соком, а теперь хочешь всю ее закапать слезами…

Всхлипывая, она стала отчаянно искать носовой платок, потом высморкалась и вытерла заплаканные глаза.

— Прости меня, — сказала она охрипшим, пристыженным голосом. — Я не привыкла… плакать и жаловаться другим.

— И слава Богу. — Он нежно взял ее за подбородок, внимательно осмотрел ее лицо и своим платком осушил слезы, все еще дрожавшие у нее на ресницах. — Я уверен, что это вредно для нашего ребенка и слишком тяжело для меня. Просто все это время ты жила в страшном напряжении, но сейчас все уже позади, я все устрою.

Лицо его было невозмутимо, даже слегка насмешливо, но в глубине его улыбки таилось столько нежности, что от прежней бушевавшей в ней обиды не осталось и следа.

— Я презираю женщин, которые плачут, — твердо сказала она.

Он кивнул.

— Хотя я полагаю, что, судя по последним данным, слезы вдут тебе на пользу.

Украдкой она бросила на него еще один взгляд и, к своему удивлению, обнаружила: то, что она принимала за холодность и отчужденность, на самом деле было чудовищным напряжением, которое он подавлял в себе ценой огромного самообладания.

— Как странно, стоит мне только поплакать, как у меня начинает дико раскалываться голова, — сказала она, глядя на него с удивленной, недоверчивой улыбкой.

— В таком случае марш в постель. — И, увидев ее нерешительность, произнес в своей прежней, несколько отчужденной манере: — Ты займешь большую спальню, а я лягу в маленькой. Приличия должны быть соблюдены. — И с притворной угрозой в голосе добавил: — Спокойной ночи, Кэндис.

Она опять не могла сомкнуть глаз и заснула только под утро, когда рассвет окрасил в розовый цвет полоску неба далеко за островом. Это напомнило ей тот день на Фалаиси, когда, проснувшись в маленьком домике у фонтана, она обнаружила, что совершенно одна. Она снова почувствовала одиночество и заброшенность, которые томили и мучили ее тогда, унося с собой всю радость предстоящего дня, делая все серым и бессмысленным.

Конечно, ей не раз приходилось испытывать подобные чувства. Как бы отчаянно она ни старалась убедить себя в обратном, с тех пор как он вышвырнул ее с Фалаиси, солнечный свет для нее померк. И причина, по которой она ему позвонила, в общем-то не имела отношения к будущему ребенку, как бы ни старалась она найти разумное объяснение своему поступку. Она позвонила ему, потому что медленно умирала без него. Да, да, умирала. А ребенок был только предлогом. Она, Кэндис Хьюм, которая на всю жизнь поклялась никогда ни в ком не нуждаться, полюбила Сола Джеррарда, который сейчас женится на ней только потому, что она беременна. Он стал частицей всего ее существа, частью ее жизни, и жить без него было так же немыслимо, как жить без пищи или воды.

Это открытие настолько ужасало и обескураживало, что она всячески старалась подавить в себе эти чувства. Лежа в этой роскошной постели, такая одинокая и печальная, она словно еще на один шаг приблизилась к той пропасти, которая разверзлась перед нею в тот самый миг, когда они увидели друг друга в ресторане. Сейчас она неожиданно для себя самой поняла, что выйдет за него замуж.

Когда она наконец вышла в гостиную, он уже встал и бодрым голосом разговаривал с кемто по телефону. Краешком глаза она видела, как он произнес несколько коротких, отрывистых слов. Он выглядел очень усталым. Свойственная ему властность уверенного в себе самца сменилась требовательным беспокойством. Морщинки между бровей обозначились еще резче, а губы были так плотно сжаты, что потеряли свои чувственные очертания.

Он заметил, что она вошла в комнату, и на какую-то долю секунды за его серьезной сосредоточенностью она почувствовала такое острое, откровенное желание, что внутри у нее все заныло. Это еще больше укрепило ее в принятом решении.

Он, может быть, не любит ее, но, как бы ни называлось то, что он испытывает к ней, это достаточно сильное чувство, чтобы стать основой для их будущего брака. Этот испепеляющий взгляд, взгляд собственника, призывный и одобряющий, дотла сжег все оборонительные сооружения, так кропотливо возводимые ею столько лет, полностью лишив ее способности рассуждать здраво. Стоило ему взглянуть, как то, что он увидел, он отныне считал своим. Она вдруг отчетливо осознала, что то же самое происходило и с ней. Ее любовь делала ее такой же собственницей, заставляя ее страстно желать того, чтобы он стал ее мужем.

— Да, немедленно, — сказал он и повесил трубку.

Оба обменялись друг с другом одинаково безразличными взглядами, стараясь тщательно скрыть свои истинные эмоции. В спортивной рубашке его стройное мускулистое тело казалось необыкновенно сильным и упругим. И хотя он мог показаться уставшим, окружавшая его аура здорового сильного самца по-прежнему взывала к самым потаенным уголкам ее души и тела.

— Доброе утро. — Он взял ее за плечи, повернул к себе и заглянул ей в лицо. — Ты, наверное, плохо спала.

— Да нет, я бы не сказала.