— Конечно.
— А если выяснится, что его там нет?
— Гошка, зачем спрашивать всякие глупости? — не
выдержала Маня. — Если его там нет, значит, надо выяснить, где он.
По-моему, это даже ежу понятно, как говорит Шмаков.
— Не ссорьтесь, дети, — улыбнулась Варя. —
Все правильно.
— У вас есть фотография сына? — Гошка предпочел не
заметить Маниного выпада.
— Да, но дома, я принесу.
— И еще хорошо бы иметь фотографию вашего мужа.
— Да? Ладно, я найду.
— И еще. Номер дома, название улицы в этом Куракине вы
знаете?
— Нет. Но, наверное, смогу узнать. Во всяком случае,
постараюсь.
— Давайте обменяемся телефонами, вдруг неожиданно
возникнут вопросы или какие-то новые сведения, — деловито потребовала
Маня. — Я, например, могу попробовать поговорить с папой, вдруг он знаком
с Медниковым.
— А кто твой папа?
— Артист. Виталий Малыгин.
— Боже мой, Виталий Малыгин! Надо же, я его обожаю! А
твоя мама, значит, Ирина Истратова?
— Да.
— Ой, я, кажется, читала, что они развелись… Извини,
Манечка.
— Ничего. Я привыкла.
— Варя, скажите, — Гошка прервал дурацкий, по его
мнению, разговор, — почему вы решили, что вашего сына украл Медников?
Почему он это сделал? Просто так, на ровном месте?
— О, это долгая история, когда-нибудь я вам объясню
все, а сейчас у меня нет на это сил, сейчас главное — узнать, что с Юркой. Я
уже совсем надежду потеряла, но вы мне почему-то внушили доверие. Я на вас
надеюсь! До скорого, ребятки!
И она ушла.
— Гошка с Маней молча смотрели друг на друга.
— Ну и что ты об этом думаешь? — спросила Маня
после довольно долгой паузы.
— Я думаю, мы должны встать на уши и найти ее сына. Вот
Умарову тошно-то будет!
— Для тебя, значит, главное — Умарову нос утереть, да?
— Представь себе.
— Слушай, Гошка, ну что он тебе плохого сделал?
— Да вроде ничего. А все равно не люблю я его…
— Ты просто ревнуешь маму к нему.
— Ну и пусть.
— Ладно, это твое дело. Но я тебя не о том спросила.
Что ты думаешь о Варе, обо всей этой истории?
— Ну, сейчас такие истории сплошь и рядом бывают, и в
газетах, и по телику о них сообщают.
— И тебе ничего не показалось странным?
— Нет, а что?
— Да все! Почему, например, Умаров с Николишиным
отказались этим заниматься? И милиция…
— Ну, милиция в такие дела вообще соваться не любит. На
то и существуют детективные агентства, чтобы заниматься делами, от которых
менты отказались. Но за их услуги надо много платить, а у этой Вари, похоже, с
деньгами не густо. А Умаров небось задаром работать не хочет, вот и отказался.
— Между прочим, задаром работать никто не хочет, ничего
такого тут нет, — пожала плечами Маня, — но дело не в этом.
— А в чем?
— Понимаешь, мне тут что-то не нравится.
— Что?
— Не знаю. Просто интуиция мне подсказывает…
— Что она тебе подсказывает? Что Умаров святой, а Варя
злодейка? Собственного сына убила, а теперь хочет на мужа свалить?
— Глупости. Никого она не убивала. Но что-то тут не
так, как она говорит.
— Ну и пусть, а я лично займусь этим, наизнанку
вывернусь, а расследую… А если ты не хочешь мне помогать, дело твое.
— Я не говорила, что не хочу тебе помогать, просто
высказала свое мнение. Между прочим, я даже знаю, с чего мы начнем.
— Ишь ты! Ну, выкладывай!
— Надо каким-то образом познакомиться с Медниковым, но
так, чтобы Варя не знала.
— Почему это?
— Потому что она хочет контролировать нас! Она так
настаивала на том, что будет нам помогать, нас возить и все такое…
— Ну и что? — закричал Гошка. — Что тут
такого? Это же только нормально! Она понимает, что мы не сможем без машины и
вообще…
— Ладно, — махнула рукой Маня, — пусть… Но ты
мне вот что скажи. Насколько я поняла, они с Умаровым старые знакомые, может,
даже друзья. Во всяком случае, он ей рассказывал о тебе. Не станет же он первой
попавшейся клиентке, которой к тому же отказывает в помощи, докладывать про
своего… пасынка, про его подвиги…
— Ну?
— Значит, он не просто отказал небогатой клиентке, а
отказал, можно сказать, старой подруге. А вот это уже странно! Он ведь все-таки
порядочный человек, иначе твоя мама не вышла бы за него замуж.
— Любовь зла, полюбишь и козла.
— Умаров вовсе не козел, а твоя мама совсем недура. Но
дело не в этом. Значит, он отказал Варе по какой-то важной причине.
— Наверное, этот ее муженек крутой мэн, и Умаров просто
побоялся с ним связываться.
— Это просто чудо, какой же ты зануда! — выдала
Маня.
Опять зазвонил телефон. Гошка схватил трубку.
— Гуляев? Ты теперь крутой? — раздался в трубке
голос Лехи Шмакова. — Сыщиком заделался?
— Леха! Ты откуда? — завопил Гошка. —
Приехал?
— Ага! Звоню тебе, а тетя Юля мне и говорит, что ты в
«Умнике» дежуришь вместе с Малыгой. Можно я к вам подвалю, а то обидно, блин,
вы там, в детективном агентстве, а я тут один как сыч…
— Леха, пиши адрес!
— Шмаков сейчас припрется? — недовольно сморщилась
Маня. Она была разочарована. Шмаков явно был третьим лишним. И хотя она не
соглашалась с Гошкиной позицией, ее любовь к нему от этого меньше не стала.
Через полчаса явился Шмаков. За лето он вырос, загорел и его
чуб стал почти белым от солнца.
— Ну, блин, вы тут окопались капитально! Хоть
что-нибудь интересное есть?
— Есть! Тут такое дело наклевывается, и это кайф, что
ты подвалил! — радовался Гошка. Он изложил старому другу все, что узнал от
Вари. Однако неожиданно для Гошки Леха поддержал Маню:
— А мне, Гошка, тоже тут что-то не нравится.
— Преступлением воняет? — со смехом припомнил
Гошка Лехино любимое выражение.
— Ну, преступлением не знаю, а вот большой вракой и
вправду пованивает.
Глава III. Шантаж
С появлением Шмакова почему-то все утихло. Никто не звонил,
не приходил. Ребята попили чаю с бутербродами, рассказали друг дружке о летних
впечатлениях, причем у Лехи в деревне в Тамбовской области впечатлений было не
меньше, чем у Гошки, объехавшего пол-Европы, так что разговоров хватило до
самого прихода Умарова.