— Да, повезло вам, — вздохнул Леха. — А вот
вы как, Владислава Игоревича хорошо знаете?
— Владика-то? А как же. Сосед все-таки. С Оксаной моей
дружит, чай пить приходит, пироги мои с капустой очень уважает, хороший
человек, только вот одинокий. Хотела я ему невесту подыскать, а он смеется —
мол, не надо, Таисия Никитична, я уж сам как-нибудь.
— Ну и как, нашел? — полюбопытствовала Маня.
— Говорит, нашел, я даже один разок ее видала. Высокая
такая, красивая из себя, независимая, одним словом, фря!
— Фря? — засмеялся Леха.
— Ну да, гордая очень! Владик говорит, Маргаритой ее
звать. Не понравилась она мне.
— Ну, ему-то нравится!
— Вроде да, говорил, вот вернусь из экспедиции, женюсь.
— А сколько ему лет?
— Владику-то? Да уж сорок, пора.
— Он что же, первый раз в сорок лет жениться
собрался? — спросил Леха.
— Почему? Была у него жена, только погибла она в
автокатастрофе, уж лет десять назад. С тех пор он и не женился. Видать, горевал
сильно. Очень он ту жену любил.
«Похоже, тут нам ничего не светит», — подумал Гошка.
— Только с Маргаритой он долго не проживет, разве ему
такая жена нужна? Она ж начальница! Ему бы такую тихую женщину, которая его
ждать будет, обихаживать, заботиться, в глазки заглядывать да слушать, что он
скажет. А эта Маргарита сама как мужик — целыми днями на работе торчит. Нет, не
годится она ему, уж Лизавета и то лучше.
Гошка насторожился.
— А кто это — Лизавета? — спросила Маня.
— Да женщина одна, любит его — просто сил нет. А он
хоть бы хны! Она уж ко мне подъезжала, мол, помогите, тетя Тася, все же вы
соседка, влияние на него имеете и все такое. Я бы с радостью ей помогла,
хорошая женщина, но он про нее и слышать не хочет.
— А она тоже артистка? — спросил Леха.
— Нет, она в каком-то женском журнале работает, на
письма отвечает, ей люди про свои беды пишут, а она отвечает.
— Письма пишет или прямо в журнале отвечает? —
уточнила Маня.
— Прямее в журнале, умно так отвечает, советы дает и
все такое.
— Как интересно! А она в этом же доме живет?
— Нет, она живет аккурат напротив американского
посольства, на Садовом. Я у ней в гостях один раз была, квартирка — блеск, от
отца осталась, отец у ней вроде академиком был.
— А вы про нее Владиславу Игоревичу говорили? —
полюбопытствовал Гошка, у которого уже все внутри дрожало от нетерпения.
— Говорила, а он только рукой махнул да нахмурился, но,
если честно, Лизавета тоже не то. Тоже целыми днями на работе торчит, но она
помягче, поласковей, чем Маргарита эта…
— А в каком журнале она работает? — спросила Маня.
— Ох, я и не запомнила! Красивый такой журнал,
глянцевый. А на обложке не по-нашему написано. А вам-то зачем это все?
— Да так просто, любопытные мы, — рассмеялся
Леха. — Знаете, редко такого доброго человека, как вы, встретишь, вот и
пользуемся.
— Да я понимаю, сама, как переехала, по первости во все
нос совала, помню, дочку одной артистки отругала, что поздно домой
возвращается, так она мне такого наговорила! Хамоватая девица! Я сестре-то
пожаловалась, а она мне: «Тамя, не лезь в чужие дела, у нас не принято». Ну я и
стараюсь не лезть, не всегда, правда, получается.
— Таисия Никитична, а откуда ж вы Лизавету
знаете? — осмелилась спросить Маня, понимая, что пожилой женщине приятно
об этом поговорить.
— Так она к Владику часто ходила, вроде дела у них
какие-то были, а я уж по-соседски… Бывает, ему некогда ее дожидаться, он мне
что-то для нее передаст, иногда она придет, и он еще не вернулся. Вот и свели
дружбу-то. Правда, в последнее время, как я ей доложила, что из разговора с
Владом ничего не вышло, она вроде как осерчала на меня.
— Интересное кино! — воскликнул Леха. — Она
что, думала, придет к нему соседка тетя Тася и скажет: «Владик, не женись на
той, женись на этой», он сразу и послушается? Тогда она совсем дура и советы
наверняка дурацкие читателям дает!
— Да нет, Оксана моя говорила, что как раз советы она
умные дает, даже очень, ну, как говорится, сапожник без сапог. Другим советы дает,
а сама как есть бобылка.
— Таисия Никитична, знаете, у меня старшая сестра все
думала, что надо бы в какую-нибудь газету или журнал написать, совета
попросить, у нее тоже , как она говорит, трудная любовь… Может, дали бы мне
наводочку.
— На водочку? — ахнула Таисия Никитична. — Ты
что, с малолетства пьешь?
Ребята от хохота чуть со стульев не попадали. А Таисия
Никитична сперва не могла сообразить, чего они смеются. А когда до нее дошло,
сама покатилась.
— Нет, ну надо же, видали дуру старую? — веселилась
она. — Ты что ж, хочешь, чтоб я тебе адрес Лизаветин дала?
— Нет, что вы, хотя бы телефон рабочий.
— Рабочего-то я не знаю, а домашний могу дать, только
уж вы не говорите, что это я вам сказала.
— Что вы, я понимаю!
Таисия Никитична нацепила очки и достала потрепанную
запискую книжку.
— Так, она у нас Мотяшова, на букву М. Ага, вот тут вот
телефончик, ты, Маня, глянь, очень мелко написано, она сама записала мне в
книжку, а у ней почерк меленький.
— Они еще поболтали о том о сем и наконец стали
прощаться.
— Так что Владику-то передать, как вернется? —
спохватилась она, когда ребята уже уходили.
— Ой, мы лучше телефончик его запишем и сами позвоним,
зачем вам себя обременять, — вежливо произнес Гошка.
— Да-да, вы и мой телефон на всякий случай запишите,
мало ли.
— Спасибо вам огромное.
— Не за что, приятно было познакомиться.
Когда они спустились во двор, Маня сказала:
— Ну, вам все ясно?
— Мне лично пока ничего не ясно, — отозвался Леха,
щурясь на яркое солнышко.
— А, по-моему, все просто, эта самая Лизавета решила
убрать соперницу.
— Не исключено, — кивнул Гошка.
— Погодь, Гуляев, — вмешался Леха, — ну,
допустим, она решила разузнать все про нашу Маргаритку и узнала, а
шантажировать-то зачем?
— Деньги тоже не помешают, — пожал плечами Гошка.
— Но ведь за это и по шее накостылять могут, и в тюрьму
запросто засадить.
— А может, она жадная дура? — закричала
Маня. — В журнале небось за такую работу не очень много платят, а
соперница мало что красивая, так еще и зарабатывает будь здоров, почему ее не
пощипать?