Журавлик по небу летит - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Кисельгоф cтр.№ 17

Старая, выпали зубы,

Свиток годов на рогах…

Он пять раз начинал и пять раз застревал на коровьих рогах. Класс визжал и катался от смеха, кроме учителя словесности, страдающего отсутствием юмора. Пристрастие моего сына к пасторальной тематике совершенно неожиданно обернулось парой в журнале. Я прикинула: двойка по физике, двойка по литературе, а в четверти что? Прикинула и решила обороняться.

– Скажите, – елейным голосом произнесла я. – Карбид был до или после коровы?

– Какое это имеет значение? – подозрительно спросила завуч, ей не понравился мой тон.

– Не знаю. И все же?

– После, – помолчав, ответила она.

– Понятно. – Я угрожающе забарабанила пальцами по столу. – Это обычная реакция протеста. Вы третируете моего сына, он вынужден обороняться.

– Мы?!

– Естественно! Класс смеялся над моим сыном, а не наоборот. Это класс нужно было выгнать с урока, а не моего сына!

– Что за нелепость? – вскипела завуч.

– Нелепость? – возмутилась я. – Если бы вы отнеслись к этому серьезно и своевременно, то не было бы ни пробок, ни карбида, ни гипотетического тротила! Я требую, чтобы двойку по литературе аннулировали. Не вина моего сына, что ему не дали закончить стихотворение преподаватель и одноклассники. И двойка по физике тоже лишняя. Мокрые пробки и карбид – это, по меньшей мере, четверка по физике и химии. И нельзя оценивать предмет по поведению, это смахивает на должностную небрежность! – Я откинулась на спинку стула и спокойно сказала.:– Аннулируйте двойки.

– Это невозможно!

– Я буду жаловаться! У меня есть связи!

Я победила, они проиграли. Я вышла в коридор, у кабинета завуча торчал мой недоросль.

– И че? – с олимпийским спокойствием спросил он.

– Ниче! – рявкнула я. – При чем здесь корова?

– Ржачно! – Мой недоросль заржал как жеребец.

– Еще раз сорвешь урок, – я приблизила к нему лицо, кипя от гнева, – кабинет твоего отца будет в твоей комнате!

– Не выйдет!

– Хочешь, чтобы выпали зубы?

Мне зааплодировали. Я обернулась; завуч вырезала на мне клеймо Павлика Морозова.

Я пригласила Бухарину в кафе. Мне надо было кому-нибудь пожаловаться. Почему не лучшей подруге? К тому же надо вытаскивать Бухарину из бесконечной депрессии.

– У нас порочная система образования. Оценки по поведению заменяют знание предмета, – сказала я. – Знаешь, что сегодня случилось?

– Что? – промычала Бухарина набитым ртом. Я горестно вздохнула и рассказала о школьных мытарствах моей кровинушки.

– Ерунда! – резюмировала Бухарина. – Все намного хуже. У нас ужасная школьная программа.

– Отличная. – Я вспомнила пестики, тычинки и презервативы.

– Патриотичная! – захохотала Бухарина, на нас оглянулись. – Вообрази, что случилось с моим Шуркой.

Я махнула рукой. Бухарину все равно не переговорить. Бесполезное занятие. Давно поняла.

Я вдруг засмеялась и быстро отвернулась. Вспомнила Капитана из Ольгиной труппы дзанни. Они с Бухариной чем-то близки. Если ее обрядить в военный костюм, получится солдат Джейн, воюющий со всеми на свете – бывшим мужем, его любовницей, всеми мужчинами, борцами за нравственность, телевидением, школьной программой… С самой собой, в конце концов. Они даже внешне похожи с Ольгиной куклой! Стоит только убрать усы и бородку. Вылитая Бухарина!

– Ты меня слушаешь? – подозрительно спросила Бухарина.

– Слушаю и воображаю. – Я перестала смеяться и приготовилась внимать.

И Бухарина рассказала мне эпизод из жизни ее восьмилетнего сына Шурки.

– Мам, у нас завтра урок патриотизма, – жуя, сообщил он.

– Чего? – поразилась она.

– Патриотизма.

– Закрой рот и прекрати чавкать, – машинально сказала Бухарина. Ее сын жует и чавкает, как Троцкий.

– Надо рассказать какую-нибудь историю. Патриотическую, – пояснил Шурка. – А я не знаю, какую.

– Читать надо больше, – сварливо сказала Бухарина. – Может, хоть одна мысль явилась бы в твою голову.

– Я не нотаций прошу, а помощи, – заявил восьмилетний сын Бухариной. Совсем как взрослый. В голову Бухариной вломился Павка Корчагин, и у нее свело зубы.

– Островский – хороший человек, у него была тяжелая жизнь, не в пример моей, – застенчиво призналась мне Бухарина. – Но я с содроганием вспоминаю уроки литературы. Мы разбирали писателей по косточкам, как грифы. Что хотел сказать? Зачем хотел? Каков социальный контекст? Как основная идея соотносится с мироощущением народа? Я до сих пор не могу открыть книги известных, очень хороших писателей. Меня по сию пору от них тошнит. Я даже не знаю, потянет ли меня когда-нибудь перечитать их после школы. Теперь министерство образования решило добить патриотизм. Разобрать по косточкам до оскомины на языке. Вообрази!

Интересно, у Мишки бывали уроки патриотизма? Что-то он мне ничего не говорил.

– Патриотизм – это любовь к Родине. Любовь к Родине – это чувство. Уроков по чувствам не бывает, – объяснила сыну Бухарина.

– Бывает, – не согласился Шурка. – У нас было уже два урока. Так что мне рассказать?

Бухариной ничего не лезло в голову, кроме Павки Корчагина. Хоть убей!

– Сиди и слушай одноклассников, – посоветовала она. – А потом повтори все, что они сказали. Начало и конец поменяй местами, середину сделай финалом. В общем, подходи творчески.

– Ясно. Все переколбасить. А если меня вызовут первым? Я же в начале списка.

Умереть, не встать! Ненормальная школа сына Бухариной внедряла детям патриотизм согласно списку. В порядке строгой очереди!

– Я подумаю, – пообещала Бухарина и повела сына в прихожую.

Он надел рюкзак и застрял у двери.

– Так что мне рассказать? – с отчаянием повторил он.

– Песню спой, – буркнула Бухарина.

– Какую?

Бухарина изо всех сил выпучила глаза и замаршировала в прихожей.

Я, ты, он, она!

Вместе дружная страна!

Вместе целая семья!

Вместе нас сто тысяч я!

Бухарина маршировала и пела в прихожей, ее сын визжал и катался от смеха. Бухарина не маршировала, но пела в кафе, я хохотала все громче и громче. На нас все оглядывались уже открыто.

– И помни, – сказала Бухарина сыну голосом доброй феи из «Золушки», – эту песню надо петь с видом лихим и придурковатым.

– Почему? – простонала я, давясь от хохота.

– Чтобы не заподозрили в отсутствии патриотизма!

Бухарина смачно поставила восклицательный знак, и я умерла от смеха.